«История научного поиска академика И. П. Иванова»

доцент кафедры дополнительного образования детей и взрослых ГАОУ ДПО «Ленинградский областной институт развития образования», кандидат педагогических наук

История научного поиска академика И. П. Иванова

(историко-педагогический обзор становления и развития концепции коллективного творческого воспитания)

I. Социокультурная среда становления личности будущего академика И. П. Иванова

V. Рождение методики коллективной организаторской деятельности

Обращение к читателю

Сначала было несколько статей в разных изданиях, потом серия материалов на сайте kommunarstvo.ru. К 85-летию Иванова И. П. был сделан первый историко-педагогический обзор становления и развития коммунарской педагогики. Работа над историко-педагогическим обзором вызвала несколько вопросов, на которые тогда не получилось дать ответ. Пробелы в понимании истории становления и подходов к обоснованию концепции воспитания настоятельно требовали осмысления, хотелось понять, почему так строился педагогический поиск, с чем были связаны крутые повороты в экспериментальной работе.

Возникла настоятельная потребность понять причины ряда поступков, почему так, а не иначе поступал Игорь Петрович, почему в какие-то периоды времени совсем мало публиковался, как влияли события в жизни страны на характер педагогического поиска, почему так жёстко отторгал взаимодействие с академией педагогических наук. Чем дольше длились размышления над становлением и последовательностью развития идей, на которых выстраивалась концепция воспитания академика И. П. Иванова, тем больше разрастался ряд из «почему». Эти «почему» не отпускали, пока не пришло решение погрузиться в те конкретно исторические события, которые сопровождали личностное становление Игоря Петровича, и которые во многом определяли его действия и поступки на протяжении всей жизни, на его научный и культурный кругозор, на профессиональную позицию и устойчивость убеждений.

Погружение в историю вопроса продолжалось несколько лет. На некоторые вопросы удалось получить достоверные ответы, отражённые в разных документах, статьях, воспоминаниях. Часть этих материалов была собрана самим Ивановым И. П. в фондах Макаренковского мемориально-методического центра, созданного членами Коммуны им. А. С. Макаренко, часть материала была получена из личных архивов коммунаров, а также публикаций разных лет. Систематизация этих материалов не претендует на всеобъемлющую полноту, однако главная задача, которую мы перед собой ставили – выстроить процесс становления и развития концепции коллективного творческого воспитания, педагогики общей заботы раскрыта максимально полно.

К работе с материалами, используемыми в книге, в разные периоды подключались коммунары разных поколений, так что она вполне может рассматриваться как вариант долгосрочного коллективного творческого дела.

Социокультурная среда становления личности будущего академика И. П. Иванова

Детские и школьные годы

Примем как справедливое утверждение, что все мы родом из детства.

Каким было детство Игоря Петровича? Какие события того времени определяли атмосферу взросления, как и с кем взаимодействовал мальчик, родившийся 5 ноября 1923 года в семье убеждённых революционеров? Как пришли в революцию его родители? Что значила для них революционная борьба за новую справедливую жизнь? Почему революционная романтика будет постоянной спутницей взглядов и убеждений Игоря Петровича?

Слово «революция» было с детства наполнено для него особым смыслом, а рядом с ним всегда стояло слово «борьба». Эти понятия сопровождали его всю жизнь, даже в последние годы, будучи тяжело больным, неспособным связно выстроить устную речь, он выработал для себя законы-заповеди. На столе, за которым он работал, лежал лист бумаги, на котором было написано:

Устал – подтянись!
Ослаб – взбодрись!
Помни: революция не кончилась!

Для его родителей революция, с её устремлённостью к лучшей жизни, была наполнена глубочайшим смыслом. Уверенность в необходимости социальных преобразований, вера в великие идеалы, готовность к творческому преобразованию действительности – всё это они пронесли через свою жизнь. В КиМе была традиция встреч с интересными людьми, и Игорь Петрович пригласил своих родителей. В памяти осталось ощущение приобщения к чему-то значительному, к удивительной судьбе людей, посвятивших свою жизнь революции, её идеям. Впервые я встретила людей, так убедительно говоривших об особой роли образования и культуры для окончательной победы революции. Через много лет, когда их биография выстроилась в своей последовательности, стало более понятным смысловое наполнение понятия «борьба» во взглядах Игоря Петровича.

Его отец прошёл через раннее сиротство. Уже в десятилетнем возрасте он начал осваивать рабочую специальность - слесарь. Исторические события в жизни России начала двадцатого века определили его дальнейшую судьбу. Первая мировая война, на которую он ушёл пятнадцатилетним подростком, и где воевал геройски, получив четыре солдатских Георгиевских креста. В годы войны он познакомился с большевиками, с воодушевлением принял идеи новой жизни, за которую предстояла нелёгкая борьба.

Это борьба за лучшую жизнь становится стержнем личности Петра Константиновича Иванова, определяет жизненную позицию, придаёт стойкости в разные периоды жизни, не позволяет сломаться в годы репрессии.

Борьба за победу идеалов революции приводит его в Красную Армию, с частями которой он будет направлен на Северный Кавказ, где познакомится и крепко подружится с Серго Орджоникидзе. Там же на Кавказе вступит в партию и в 1920 году будет направлен на работу в органы ВЧК, там же встретит свою любовь, Ольгу Константиновну Мацкевич, которая пришла в революцию из семьи военного врача, а став женой Петра Константиновича, вместе с ним продолжала борьбу за новый лучший мир.

К 1923 году, году рождения Игоря Петровича, гражданская война практически закончилась, только на далёких окраинах ещё шла стрельба – Якутск, Анадырь, Камчатка; но к ноябрю затихло и там. До этого, девять лет подряд, считая от начала Первой мировой войны, за которой – без передышки – прогрохотали две революции и война гражданская, страна глохла от крика и стрельбы. Кричали, срывая голоса, ораторы на митингах, на площадях, на деревенских сходках, в заводских цехах, в армейских частях. Девять лет страна слепла от ненависти. Девять лет страна голодала и мерзла, активно разрушала старый мир и пела песни о том, что построит новый справедливый мир.

Начиналось время мирного строительства невиданного в истории социального государства, а, следовательно, требовались специалисты, способные строить по-новому. Всё было по-другому, это другое необходимо было не только осознать, но и активно действовать.

Государственное строительство шло параллельно с хозяйственным. Глеб Кржижановский уже представил план ГОЭЛРО, и в год рождения Игоря Иванова строительство первой электростанции шло полным ходом, однако её будут строить ещё три года, поэтому электричество остаётся диковинкой даже в Петербурге. У горы Магнитной идут геологические изыскания, начинается строительство Донбасса, в Кузбассе работают американцы. Однако пока трактора, самолёты и автомобили ввозили из-за границы. Отчаянно не хватало валюты. Нужно было строить заводы, трактора, шахты, аэродромы, жильё, железные дороги, высоковольтные линии.

В этом строительстве Петр Константинович принимает самое активное участие. Призыв В. И. Ленина – учиться, чтобы строить - принимается с полной партийной ответственностью. Он учится в составе первой партийной тысячи в Ленинградском металлургическом институте, по решению Политбюро ЦК ВКП(б) направляется в Гарвардский университет для продолжения образования и практики на заводах Форда. У отца сложная напряжённая жизнь, он в разъездах, в командировках.

Раннее детство Игоря Петровича идёт на фоне свершения исторического чуда, которое в учебниках истории именуют словом «индустриализация». За семь лет, которые требуются человеку, чтобы от колыбели дорасти до школьного обучения, юное государство окрепло и встало на ноги. Почти с нуля в аграрной стране создается мощная добывающая, металлургическая и машиностроительная промышленность.

Построено или строится 1500 различных объектов, и каждый из них – это завод, фабрика или электростанция. Построено 56 угольных шахт. В следующие три года будет построено ещё 285 шахт. План ГОЭЛРО выполнен, воздвигнут Днепрогэс, и вместо двух миллиардов киловатт-часов в год, как это было в 1913 году, вырабатывается тринадцать с половиной миллиардов. Новые металлургические комбинаты дают столько стали, что стало возможным построить три новых тракторных завода. На этих заводах производят столько тракторов, что через два года государство прекратит их закупки за рубежом, а статистики придут к выводу – за предвоенные годы в СССР построено 40% тракторов от общемирового их производства. Всё это создаёт особое настроение уверенности в новой жизни, желание действовать. Вернувшийся из Америки отец решением специальной комиссии назначается главным металлургом на завод им. Ворошилова в Ленинграде.

К моменту отъезда отца в Америку Игорю Петровичу семь лет, он готовится к школе. Дошкольное детство у него связано с частыми, достаточно серьёзными заболеваниями. Он несколько раз болел воспалением лёгких, перенёс менингит и заражение крови, однако слабое здоровье не отменяло занятий музыкой и иностранными языками. Учить языки было интересно, он помнил, как отец одолевал английский, чтобы учиться в Америке. В доме царит культ знаний, собирается большая библиотека, читают все, соответственно и маленький мальчик начинает читать очень рано. Во время болезни главное занятие — чтение; естественно, что читает он лёжа, это и спровоцировало интенсивное развитие близорукости.

Школа воспринималась в семье как естественный этап взросления, как неотъемлемая часть строительства новой жизни, как реальное воплощение ленинского завета «учиться, учиться и ещё раз учиться».

Какой же была система народного просвещения в этот период? Какой была школа, в которую входил каждый первоклассник?

Игорь Иванов пойдёт учиться в школу, в которой с 1930 года учатся все без исключения советские дети – впервые в истории страны начальное школьное обучение становится обязательным. Каким мог быть букварь, по которому он, вместе со сверстниками, будет осваивать грамоту? Для него это вопрос не актуальный, он уже давно хорошо и много читает. Однако он ученик, а значит, в его руках может оказаться один из этих букварей:

— букварь В. Полякова «Солнышко»: «Серп и молот – наше знамя, гордость всего мира. Серп и молот – победитель царского кумира», «Флот – оборона республики»;

— букварь «Пионер» И. Сверчкова: «Цепи упали», «Герои революции на улицах города», «На волю!», «На улицу!», «Рабочие – герои революции»;

— букварь «Красное знамя»: «Мама, сними иконы. Не надо нам икон. Долой иконы!»;

— букварь «На смену»: «Красная армия, стройно иди! Красная армия, враг впереди!»

Были изданы и учебные пособия, например: «Пособие по грамоте», где грамоту осваивали на примере письма в Германию в тюрьму рабочим: «Дорогие товарищи. Шлем вам привет. Мы живем хорошо. Посылаем вам деньги». Пособие «Детям Октября»: «В октябре была революция. К Октябрю нас привела ВКП(б)».

Казалось бы, содержание образования идеологически выдержано, отвечает политическим установкам текущего момента; но почему же так стремительно начинает меняться обучение? Почему ребята, пришедшие в первый класс, будут затем каждый год ощущать на себе реформы образования? В третьей группе их закрепили за конкретными помещениями и, по сути дела, устроили им экзамен. Вместо шумных «групповых занятий» у них появились уроки, вместо «рабочих книг» — учебники. Через год появились групповоды, которые строго следили за дисциплиной. Ещё через год ребятам стали ставить отметки. За время их обучения шумная ребячья вольница превратилась в строгое, сухое учреждение.

На основании каких решений происходили эти изменения? Обратимся к документам той поры.

В 1929 году были опубликованы «Программы единой трудовой школы I ступени» для городских и сельских школ. В новых программах большое внимание уделялось такому учебному материалу, с помощью которого можно было познакомить детей в доступной для них форме с индустриализацией страны, с коллективизацией сельского хозяйства, с классовой борьбой трудящихся и культурной революцией, развернувшейся в стране. В 1930 году Наркомпрос утвердил программы для начальной школы и для школы ФЗС, которые были построены на основе комплексов-проектов.

В августе 1930 года в Москве состоялся первый Всероссийский политехнический съезд. Съезд вынес решение о прикреплении всех школ в городах и в промышленных районах к предприятиям, а на селе школы закреплялись за колхозами, совхозами и МТС. В начальных классах школы необходимо было организовать рабочие комнаты. Для учащихся пятых-седьмых групп необходимо было оборудовать мастерские и лаборатории, содержание которых связано с производственным окружением, что имело в тот период важное значение для развития ФЗС и ШКМ, главной задачей которых была подготовка контингентов для ФЗУ и техникумов.

А между тем принятая в государстве система обучения оказалась несостоятельной. Попытка выстроить школу, во всём отрицающую старый, дореволюционный способ обучения, провалилась — это становится ясно уже к 1932 году, когда ЦК ВКП(б) вынужден признать положение в школьном обучении «совершенно нетерпимым». Как ни важны были рабочие и солдаты, но обойтись без инженеров и офицеров система не могла. Требовались специалисты, которым следовало давать не только политграмоту, но и научные знания. Школа двадцатых годов с этой задачей не справлялась. И система дает задний ход, возвращаясь к организации системного классно-урочного обучения, испытанной временем.

В 1932 году появляется постановление ЦК ВКП(б), в котором прямо говорится, что «обучение в школе не дает достаточного объема общеобразовательных знаний и неудовлетворительно разрешает задачу подготовки для техникумов и высшей школы вполне грамотных людей, хорошо владеющих основами науки». ЦК ВКП(б) отменяет, как «противоречащие решениям ЦК ВКП(б)», целый ряд решений и постановлений Наркомпроса. В первую очередь, ЦК требует создания стабильных учебников, в противовес Наркомпросу, ещё в 1918 году решившему, что «учебники вообще должны быть изгнаны из школы», а в 1930 году продолжавшему твердить: «учебник ни в коем случае не должен быть стабильным». ЦК требует отменить издание «рабочих книг» и «рассыпных учебников», издавать отдельный учебник по каждому школьному предмету, стандартизировать учебники. Педагогам было предложено вернуться к уроку, как основной форме обучения, разработать программы по отдельным предметам и перейти к индивидуальной форме учета знаний учащихся. Учитель объявлен «центральной фигурой учебного процесса», много говорится о повышении авторитета учителя. Всё это, вместе взятое, означало возврат к классно-урочной системе. Весной 1933 года в школах впервые проведены проверочные переводные испытания учащихся. В 1934 году в школах появляются групповоды — потом они превратились в классных руководителей. В сентябре 1935 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) в своем постановлении о школе восстанавливают пятибалльную дифференцированную словесную систему оценок и отметок знаний, умений и навыков учащихся: «отлично», «хорошо», «удовлетворительно», «плохо» и «очень плохо». (Ввиду смысловой неопределенности отметка «удовлетворительно» потом была переименована в «посредственно»). В 1936 году прекращена деятельность педологов. И, наконец, в 1937 году прекращают работу «школьные мастерские».

Такова основа жизни Игоря Иванова как ученика.

Из чего же складывается его жизнь как пионера?

В двадцатых годах пионеры были вовлечены в процессы преобразования жизни в соответствии с идеалами революции. Они помогали ликвидировать неграмотность населения, собирали библиотечки для сельских школ и клубов, участвовали в субботниках. Одним из важных дел было приобщение к культуре. Чтобы быстрее приобщить жителей села к достижениями науки, пионерами были отправлены в подшефные сёла несколько тысяч радиоприемников. Занимаясь культурной работой, пионеры всегда действовали под лозунгом «Всё это нам дала советская власть».

В 1930 году пионерская организация уже имеет массовый характер — в ней более полутора миллионов человек, но она ещё не охватывает всех подростков страны, как это будет позднее. Однако первый шаг к этому уже сделан — в школах появились пионерские форпосты, в которые входят дети независимо от места жительства. В конце тридцатых годов пионерская организация окончательно сольется со школой, перейдя на систему класс-отряд, школа-дружина, и станет всеохватывающей. Пионеры носят знаки различия, имеют форму, маршируют строем, стоят в карауле у знамен. Вступая в организацию, они дают торжественную клятву, всё более проявляются признаки уже воинской, а не революционной романтики. Пионеры активно вовлекаются в кружки юных связистов, санитаров, стрелков. Одним из увлекательных дел были военно-спортивные игры, история организации одной из таких игр описана в трилогии Ф. Вигдоровой «Путёвка в жизнь. Это мой дом. Черниговка». Мы упоминаем об этой книге неслучайно, она раскрывает педагогическую деятельность одного из воспитанников А. С. Макаренко — С. А. Калабалина. То, как военно-спортивная игра использовалась С. А. Калабалиным в воспитании ребят, может стать определённым методическим пособием для современных педагогов, занимающихся военно-патриотическим воспитанием. Пионеры тех лет были заняты ещё одним делом государственного значения, они выращивали для Советской Армии служебных собак и лошадей, организовывали дозоры для охраны колхозного имущества. Дела говорят сами за себя: пионеры — активные участники строительства новой жизни.

Кроме школы и пионерской организации у Игоря Иванова, как и массы других ленинградских детей, был ТЮЗ – Театр юного зрителя. Этот театр был излюбленным местом, куда с самого раннего возраста привык приходить Игорь Иванов, некоторые спектакли он знал наизусть и с азартом разыгрывал дома с сестрой отдельные сцены. Дружба с ТЮЗом будет длиться на протяжении всей его жизни. В чём же секрет колоссального влияния ТЮЗа на становление личности И. П. Иванова?

ТЮЗ — это не просто театр. Это уникальное явление, живущее и развивающееся по своим, необычным законам. А уникальное явление в культуре всегда возникает благодаря уникальной личности.

Основатель ТЮЗа — Александр Александрович Брянцев.

Гениальный ученик Гайдебурова, владевший всеми театральными профессиями, от режиссера-постановщика и до суфлера, в двадцать четыре года был уже признанным мастером сцены. Спектакль «Антигона» в его постановке объехал всю Россию, выдержав более ста представлений. Жизненные обстоятельства забросили гениального режиссера в карантинный пункт для детдомовцев. Он и там делал то, что было смыслом и делом его жизни — ставил с детьми спектакли, там он обрёл свою концепцию детского театра. Создание нового театра всегда дело нелёгкое, а в страшные революционные времена — почти безнадежное. Но Брянцеву удалось собрать людей, готовых работать на любых условиях. Это был действительно новый театр, в его репертуар входили спектакли, в которых зрители включались в действие: к примеру, тушили пожар («Кошкин дом») или участвовали в спектакле, похожем на детскую игру, когда актеры строили на сцене из кубиков целый город («Похождения Тома Сойера»). Вообще актерам приходилось нелегко — они играли на народных инструментах, пели (и хором, и соло), танцевали, фехтовали, выполняли акробатические трюки, вставали на ходули… Сценические образы персонажей тоже были очень яркими, а репертуар разнообразным. Спектакль «Конек-Горбунок» нравился мальчику Игорю Иванову особенно, он с увлечением обыгрывал дома сцены из этого спектакля, вовлекая в представление всех домашних.

Театр, однако, не перекрывал увлечения чтением. Этому способствовало и то, что в школьные годы, особенно в начальной школе Игорь много болел и верным его другом и неизменным спутником были книги и журналы, выбор которых в тот период был достаточно широк.

Детскую литературу, как и многое другое, создавали заново, что несло в себе все проблемы становления нового явления в культуре.

«…Передо мной объемистый справочник Старцева по детской литературе. В этом справочнике перечислено около 11 тыс. названий… Но страшная беда в том, что, по крайней мере, девять десятых из этих тысяч никуда не годятся.

Кто же авторы этих книжек, написанных неизвестно для кого?

Большей частью это случайные люди. Ведь и по технике, и по географии, и по геологии, и по ботанике, и по экономике писали для детей чаще всего случайные любители. Была еще категория книг, написанных профессионалами по срочному заказу. Среди них вы найдете книжки о том, что «школа есть цех завода», что главная обязанность школьников и пионеров заключается в сборе лома и утильсырья, что каждый октябренок должен воспитать дюжину кроликов и перевоспитать свою бабушку. …все же мы можем сказать, что эти годы мы работали недаром…

Сейчас у нас есть сильные мастера, есть ученики, которые скоро будут мастерами. Детская литература взялась за большие темы… Я думаю, что научно-художественной книжке положено основание. Это сделали и М. Ильин, и Борис Житков, и К. Паустовский…

У нас возникает своя школьная повесть.Правда, наша школа из года в год меняется — нелегко о ней писать. В сущности, о моральной, здоровой, веселой школе, какой она у нас должна быть и какой она становится на наших глазах, повестей еще нет. Есть только книги о трудной эпохе перелома».

Кроме книг, в распоряжении школьников было немало периодических изданий. Пионеры в Советском Союзе получали свою, предназначенную специально для них газету — «Пионерскую правду». Это издание дублировало газеты для взрослых. В нем печатались фронтовые сводки, приговоры «врагам народа», очерки о том, как пионеры поймали шпиона.

Кроме «Пионерской правды», были детские журналы. Только в Ленинграде выходили «Юный пролетарий» (1917-1936); «Ёж» (1928-1935); «Чиж» (1930-1941); «Костёр» (с 1936 года); «Мир приключений» (1910-1930); «Вокруг света» (1927-1938); «Борьба миров» (1930-1933). Все эти журналы были адресованы детям и подросткам.

В «Юном пролетарии» можно было прочесть отрывки фантастических романов Беляева, увидеть рисунки Е. А. Кибрика. На страницах «Воробья» и «Нового Робинзона» (1923-1925) впервые увидели свет многие произведения Б. Житкова, В. Бианки, М. Ильина, Е. Шварца, Н. Олейникова, Е. Верейской. Журналы «Ёж» и «Чиж», создателем и вдохновителем которых был С. Я. Маршак, были яркими и красочными, бережно и вдумчиво относились к детству, стремясь наполнить его умной шуткой, задорным смехом.

В 1937 году, после гибели Хармса, расстрела Олейникова и ареста Введенского, эти журналы сильно изменились.

Журналы, издававшиеся для взрослых, также включали публикации для школьников.

В Ленинграде выходил с 1934 по 1939 год литературно-художественный журнал «Резец». С этим журналом связаны первые литературные опыты Игоря Иванова. Одним из постоянных разделов журнала была «Литературная студия „Резца“», где под редакцией А. Крайского велись беседы с начинающими литераторами, проводились литературные викторины. Апрельский номер «Резца» за 1937 год опубликовал подборку литературных опытов ленинградских школьников. Это были победители конкурса, объявленного в честь 150-летия со дня рождения А. С. Пушкина. Подборка открывалась работой Игоря Иванова «Случайно уцелевшая часть записок Швабрина, написанная им в тюремной камере Казанской крепости перед своей казнью в 1774 году».

Серьёзное увлечение литературой развивается у И. Иванова благодаря учителю Сергею Васильевичу Полуботко. Влияние этого педагога на становление личности Игоря Петровича очень велико, можно представить характер их живого общения, обратившись к фрагментам писем разных лет.

«(…) Теперь о Библии: совершенно излишне читать ее всю …, в ней любопытна наивная космогония «Книги бытия», излагающая «сотворение» мира, интересны некоторые сюжеты из истории еврейского народа, нашедшие свое отражение в картинах художников средневековья, эпохи возрождения и наших отечественных (ранний Репин, Иванов, Бруни и т. п.), интересна древняя мудрость отдельных моральных сентенций в книге «Притчей Соломона» и «Премудростей Иисуса сына Сирахова»; поэтична пышная поэма любви царя Соломона и его Суламифи («Песнь песней»). (…) Осталась Библия, как древняя беллетристика, как фрагменты древней истории, как еврейская мифология, как следы древнего сознания древнего человека. Вот такую Библию в истории культуры человечества со счетов не скинешь.

Перейду к Достоевскому. Это — особый писатель, писатель, взъерошивающий мозги, как никто. Неумело прочтенный, он может много навредить. Без биографических, исторических и даже патофизиологических (Д. страдал эпилепсией) комментариев у Д. можно читать только разве «Бедные люди» да «Записки из Мертвого дома», — всё остальное требует этих комментариев … Я советую тебе пока оставить его большие романы (кроме «Униженных и оскорбленных» да двух вещей, упомянутых выше) до беседы со мной (даже до зимы).

(…) «На белом коне» А. Франса — одно из его лучших произведений, не знаю, как оно тебе понравится и как ты его поймешь.

Рад, что упражняешься в английском «прононсе» (фить, файть, фьють и т. п.). А хороши эти пластинки? Есть ли такие на немецком языке? Почитай-ка ты летом «сладкозвучные строфы» поэтов: Блока, например, Брюсова — что понравится…»

(из письма Сергея Васильевича от 16.07.40 г.)

Глубинная профессиональная культура этого педагога побудила нас к поиску информации о нём. Вот что нам удалось найти.

Сергей Васильевич Полуботко окончил Петроградскую духовную семинарию, затем Ленинградский государственный университет. После работы в мужской школе он преподавал в военно-морском подготовительном училище (ЛВМПУ), а после его расформирования — в Ленинградском Военно-Морском училище имени адмирала Нахимова. Удивительный педагогический талант этого человека оказывал огромное влияние на становление своих совсем не простых учеников. Вот что пишет о нем один из воспитанников, выпускник ЛВМПУ, офицер-подводник Константин Селигерский:

«На третьем курсе нам крупно повезло — пришёл грамотный, образованный, корректный, по-молодецки подтянутый, с приятной внешностью, с «булганинской» бородкой сравнительно немолодой человек, майор Полуботко Сергей Васильевич, высшего класса специалист своего дела.

Его уроки были настоящим праздником для меня, да и для абсолютного большинства в классе. Именно он научил нас не только прочитывать, но и перерабатывать прочитанное, размышлять над содержанием, искать в том или ином произведении «изюминку» (так называемое идейное содержание). Искренне, неподдельно восхищаясь богатством и красотами русской литературы, неисчерпаемыми возможностями, разнообразием и мощью русского языка, он ненавязчиво, исподволь приучил и нас обнаруживать эти и другие непреходящие свойства и качества родной речи.

К сожалению, сравнительно мало довелось нам общаться с этим замечательным человеком — всего один учебный год, так как изучение русского языка и литературы на этом навсегда заканчивалось. Впоследствии, читая ту или иную книгу, не раз вспоминал я с благодарностью Сергея Васильевича, размышляя над прочитанным и обнаруживая многочисленные жемчужины и перлы языка и литературы, переваривая содержание и восхищаясь им. «Проглатывать» содержание книги от корки до корки за один-два присеста я не могу и сейчас».

(Константин Селигерский «И было время, и была служба…»)

Подобное отношение к педагогу было у многих, что нашло отражение в такой информации на сайте Нахимовского училища: «заслуженный учитель РСФСР подполковник С. В. Полуботко, если серьезно говорить о педагогической школе ЛНУ, был ее стержнем … признанным лидером стал Сергей Васильевич Полуботко, учитель русского и литературы»

Период школьной жизни Игоря Петровича наполнен творческими исканиями, он не только увлечён литературой и пытается сам писать, но и с головой уходит в деятельность школьного театра. Театр в «Первой мужской школе (образцовой)» будет действовать под руководством настоящего профессионального режиссёра Сергея Александровича Беккендорфа из театра Радлова. Театр, который он полюбил с раннего детства, увлекает его всерьёз, роли, одна за другой, приносят успех, особенно роль Павки Корчагина. С этим ощущением творческого успеха, с уверенностью, что жизнь прекрасна, он заканчивает 1937-38 учебный год и уезжает на каникулы. И вот в этот сложный подростковый период, когда ему ещё только четырнадцать лет, приходит весть, что в июле отец арестован как враг народа. Мне никогда не довелось расспрашивать Игоря Петровича о том, как он воспринял эту весть, как к ней отнеслись в школе, о чём думал четырнадцатилетний подросток, для которого отец был образцом человека, посвятившего себя борьбе за идеалы революции. Семь долгих месяцев длилась неизвестность, и за эти семь месяцев он увидел в своей матери активного борца, для которого идеалы революции и борьба за человека существовали нераздельно. Самым активным образом были задействованы старые чекистские связи, прежде всего с семьёй С. Орджоникидзе. Именно он был в составе комиссии, направившей Петра Константиновича на учёбу в Америку, он был и членом особой комиссии, принимавшей решение о распределении после учёбы, именно с ним, как наркомом промышленности велось деловое сотрудничество. Однако донос есть донос, план по раскрытию шпионских заговоров Н. И. Ежов реализовывал с особым усердием, но он перестарался. На заводах не оставалось квалифицированных специалистов, а подготовка к войне неукоснительно требовала металла. Так сошлись звёзды, что в этот период наркома Ежова сменил Л. Берия. В январе 1939 года Р. С. Землячке удалось добиться освобождения Петра Константиновича, перед которым даже извинились за незаконный арест. Его вернули на прежнюю должность, предоставили возможность подлечиться в санатории после перенесённых побоев и пыток. Однако Сталин долгое время, до самых сложных ситуаций в годы войны, будет всячески пресекать его движение по карьерной лестнице. Тень ареста будет висеть над семьёй вплоть до 1956 года.

Эта страшная страница в жизни семьи оказалась своеобразным напоминанием о том, что революция не закончилась, продолжается борьба, только она приобретает совсем иной облик. Такова установка семьи. Борьба за революционные идеи требует новых, хорошо образованных и преданных идеям революции людей. Страна нуждается в активной деятельности каждого, поэтому, безо всяких сомнений, в этом же 1939 году Игорь Иванов вступает в комсомол. Очень скоро его организаторский талант проявится в общественной деятельности комсомольской организации. Огромное влияние на его подходы к организации деятельности комсомольской организации окажет прочитанная летом книга А. С. Макаренко «Педагогическая поэма». После её прочтения, он внёс свои предложения по изменению организации работы школьного театра, деятельность которого построили как у Макаренко — по сводным отрядам. Всплеск активности дал убеждённость в том, что можно изменить и характер комсомольских собраний, да и вообще возможно полное самоуправление в школе. Безусловно, пятнадцатилетний юноша не соотносил эти предложения с покушением на уставные требования к деятельности комсомола, но были те, кто крамолу увидел и сообщил в компетентные органы. Принадлежность юноши к семье «врага народа», хотя и оправданного, предполагала дополнительную проверку. Эта проверка была поручена научному сотруднику педагогической академии им. Н. К. Крупской Натану Александровичу Лялину. Почему именно на него пал выбор, сказать трудно, сам Натан Александрович говорил об этом просто: «Меня вызвали и предложили разобраться в том, что происходит в школьной комсомольской организации и составить подробную справку». Необходимо сказать, что Н. А. Лялин был одним из тех читателей «Педагогической поэмы», которые встретили её с восторгом, и стал самым тщательным образом изучать опыт воспитания в коллективах А. С. Макаренко. Он был близко знаком с некоторыми педагогами, работавшими в коммуне и в колонии, одним из первых написал статьи о роли опыта А. С. Макаренко для отечественной педагогики. Вот такому учёному предложили изучить и дать политическую оценку деятельности Игоря Иванова. Знакомство молодого учёного с секретарём комсомольской организации произвело на каждого из них сильное впечатление, послужившее основой последующего многолетнего сотрудничества. Использование опыта Макаренко в обычной школе, а не в колонии для малолетних преступников обсуждалось ими всерьёз. Естественно, что о крамоле и речи не было в том документе, который составил Н. А. Лялин. Через много лет кимовцы, встречаясь с Н. А. Лялиным на ежегодных макаренковских конференциях, узнают от него об этой истории. Это разбирательство, по всей вероятности, не очень отразилось на насыщенной событиями школьной жизни. Театр и увлечение литературой заполняли дни до отказа. В семье начинают обсуждать будущую профессию. Интерес Игоря к этической сущности социальных процессов, возникший в период ареста отца, становится всё глубже. Разбираться в этических основах жизни общества и конкретного человека можно, занимаясь либо литературой, либо философией. Время двигалось к завершению обучения в школе. Шёл 1941 год, события которого резко изменили все жизненные планы.

Испытания военного времени

Военную грозу ждали, к ней готовились. И всё же разразилась она неожиданно. Военному призыву близорукий семнадцатилетний подросток не подлежал. Выбор жизненного пути в первые дни войны был мучительным. Как большинство советских людей, юноша верил в скорую победу. С первых дней войны отец пропадал на заводе практически круглосуточно, а потому стремительное отступление наших войск обсуждалось в женском составе семьи. Военный опыт матери мало годился для анализа современной ситуации на фронте. Вскоре был получен приказ об эвакуации завода, отец передал приказ: семье готовиться к эвакуации вместе с ним. Именно в эти дни стало ощутимо ясно, что война не закончится быстро. Город уже бомбили, стало сложно с продовольствием, неразбериха усугубляла и без того непростое положение. Семьи работников завода отправлялись отдельным поездом, эвакуация требовала большой организаторской работы, в которую активно включилась вся семья. Осенью 1941 года они выехали в город Уфу — столицу Башкортостана.

Когда началась война, в Уфу был направлен мощный поток эвакуации. Город принял около 50 предприятий, порядка ста тысяч человек эвакуированных, которые составляли более трети от числа коренных жителей. Огромное количество эвакуированных людей влекло за собой сложности организации быта и особенно питания. Сложности долгой дороги и очень непростые условия жизни стали причиной того, что все члены семьи, один за другим, переболели дифтеритом и брюшным тифом. Сильно донимал фурункулёз. И в этих обстоятельствах проявляется сила характера Игоря Петровича. Он возвращается к процедурам закаливания, которые помогали ему преодолевать болезни в школьные годы. Эти процедуры помогли и в Уфе. После выздоровления он добивается разрешения отца работать на заводе. Хорошая учёба в школе позволила быстро освоить технологии спектрального анализа, и он был принят на работу в соответствующую лабораторию. Обстановка была очень тяжёлой, но внутренняя установка семьи на борьбу и преодоление побуждает его активно включиться в деятельность комсомольской организации. Прежде всего, было необходимо вселять в людей веру в победу, искать такой подход к разговору, который бы вызывал у людей живой отклик. И здесь помогало владение литературным материалом. В специальном выпуске газеты «Комсомольская правда» появится статья о его деятельности в качестве агитатора.

Сложности военного времени не повлияли на привычку работать с литературой. Игорь Петрович не просто читает, он прорабатывает содержание так, как учил С. В. Полуботко. Свои размышления он записывает в специальную тетрадь, туда же заносит высказывания героев, которые считает наиболее важными для себя. В анализе образа героя романа Гёте «Ученические годы Вильгельма Майстера» он выделил такое суждение: «Итак, будем же обращать внимание на то, что в нас есть и что мы можем из себя сделать! Будем же при этом справедливы и по отношению к другим, ибо мы лишь настолько и уважения-то заслуживаем, насколько умеем ценить чужие достоинства».

Эта мысль станет профессиональным девизом Игоря Петровича. Он будет не раз говорить об этом со студентами, а размышления о том, «что мы можем из себя сделать», лягут в основу пятилетней программы развития Коммуны имени Макаренко. Из этого периода в будущую разработку методики коллективного творческого воспитания перейдёт и идея, почерпнутая у А. И. Герцена в книге «Былое и думы»: «Задача педагогики — сделать науку до того понятной и усвоенной, чтоб заставить её говорить простым обыкновенным языком. Трудных наук нет, есть только трудные изложения, то есть непереваримые». Самообразование выстраивалось основательно, тетрадь с анализом пополнялась постоянно. Эти размышления помогали юноше в анализе поступков людей, побуждали с разных сторон видеть происходящее на заводе.

Фронт летом 1942 года неумолимо продвигался к Волге, армия нуждалась в новом техническом оснащении. В этих обстоятельствах в ставке верховного главнокомандующего велись обсуждения того, какому из новых самолётов отдать предпочтение, какие специалисты для этого нужны. Профессиональный уровень Петра Константиновича был остро необходим, и Сталин в конце концов дал распоряжение о его переводе в Горький (Нижний Новгород), где налаживали выпуск нового самолёта. Нижний Новгород с первых дней войны превратился в крупный центр оборонной промышленности.

Металлург Петр Константинович Иванов работал на авиационном заводе № 21 имени Серго Орджоникидзе. История завода № 21 — это важная часть истории создания истребительной авиации нашей Родины. За годы своего существования, с момента закладки в 1931 году и по сей день, этот завод выпустил сорок три с половиной тысячи самолётов. Все — истребители.

Всего за годы войны было сделано 19202 самолетов типа ЛаГГ и Ла. Темп выпуска всё время наращивался и в 1944 году достиг максимума: сборку самолетов поставили на конвейер и выпускали 26 самолетов в сутки.

Кроме выпуска новых самолетов, рабочие завода занимались восстановлением истребителей, для чего выезжали во фронтовые авиасоединения. Только в оперативной группе ВВС Ленинградского фронта было восстановлено 40 самолетов, а общий счет восстановленных машин шел на тысячи.

Мало того, что они строили самолеты — они жертвовали на их создание часть зарплаты. Завод 26 раз получал переходящее Красное знамя ГКО, в итоге его передали заводу на вечное хранение. Орденами и медалями за годы войны наградили 587 работников завода.

В этом напряжённом ритме живёт и работает сотрудник спектральной лаборатории Игорь Иванов. В этот период ему, как многим другим сотрудникам завода, приходится работать на восстановлении разрушенных бомбёжками цехов завода. Он видит огромную потребность в специалистах-строителях и решает отказаться от своей мечты заниматься философией — стране нужны строители. Он поступает в Горьковский инженерно-строительный институт, учится на «отлично». Однако и одной сессии хватило, чтобы понять — инженерное дело не увлекает его. Молодой человек ведёт интенсивную переписку с С. В. Полуботко, часто обсуждает своё будущее в семье. Доводы близких людей перевешивают юношеский порыв, и в начале 1944 года он оставляет учёбу и возвращается на завод. В войне уже явно виден перелом, зима 1943-44 года усиливает надежду на коренное изменение соотношения сил на фронте. Горький давно не бомбят, прорвана блокада Ленинграда. Пришло известие о том, что в Ленинград вернулся из эвакуации университет. Игорь Петрович подаёт заявление на заочное отделение философского факультета и начинает подготовку к экзаменам. К двум иностранным языкам, немецкому и английскому, которыми он свободно владеет, добавляется французский, на котором он много читает. Особое внимание уделяется философской литературе, доступность и разнообразие которой было сильно ограничено, зато литературы по отечественной и мировой истории было достаточно. Подготовка к экзаменам, напряжённая работа на заводе скрашивалась встречами с девушкой, которая станет спутницей всей его жизни — Любовью Александровной.

В июне 1944 года Игорь Петрович получает вызов из университета и уезжает для сдачи девяти вступительных экзаменов. Все девять сданы на «отлично». Начинается студенческая жизнь.

Философский факультет ЛГУ

Какое влияние окажет обучение в университете на исследование вопросов воспитания, которым будет посвящена вся последующая жизнь И. П. Иванова? Какие стороны студенческой жизни повлияют на выбор дальнейшей профессиональной деятельности? Ответы на эти вопросы требовали, насколько возможно, погрузиться в мир философского факультета в период 1944-49 года.

Философский факультет университета имеет драматическую историю. Факультет то закрывали, то учреждали снова. Он упоминается уже в «Генеральном проекте об Академии наук и художеств», составленном Блюментростом для Петра I в 1724 году. По проекту академия должна была быть одновременно и научным, и образовательным учреждением. Предполагалось основать три факультета: юридический, медицинский и философский. Петр одобрил этот проект и сам его отредактировал. Однако на практике состоялась только научная академия, факультеты так и не были открыты.

Вторая попытка открыть философский факультет относится к 1835 году, но век ему будет предрешён короткий, всего 15 лет. Факультет закрыли из-за частых обвинений в адрес преподавателей в распространении ими свободомыслия.

Третий раз факультет возникает в 1860 году, как историко-философский, и на этот раз факультет продержится до 1922 года, до момента высылки за рубеж большой группы философов с немарксистскими взглядами.

В четвёртый раз факультет философии открывается в 1940 году. Только один учебный год он проработает в составе трёх кафедр: кафедра диалектического и исторического материализма, кафедра истории философии и кафедра педагогики. В 1944 году, в период воссоздания факультета после эвакуации, к уже имевшимся кафедрам добавится кафедра психологии.

В сороковых годах философия в России находилась в трудном положении. После разгрома в 1922 году философской школы М. Владиславлева философское общество России прекратило своё существование. Во всем университете оставался единственный профессор философии — Михаил Васильевич Серебряков. Он — член РСДРП с 1904 года, занимался подпольной революционной работой, был сослан в Восточную Сибирь, бежал за границу. Воевал в годы Гражданской войны. Основал в Ленинграде Научное общество марксистов. С 1927 по 1930 год занимал пост ректора ЛГУ. Названия его основных трудов говорят о пристальном интересе к Фридриху Энгельсу — «Фридрих Энгельс в молодости», «Фридрих Энгельс в литературе», «Энгельс и его участие в обосновании научного социализма».

Факультет выполнял государственный заказ на подготовку школьных преподавателей логики, но когда в 1947 году преподавание логики в школе отменили, то очень скоро расформировали и отделение логики. Занятия философией были сведены до минимума, но закрыть факультет снова не решались. Контроль «компетентных» органов и постоянные рекомендации о содержании преподавания очень осложняли работу. В такой обстановке трудно было преподавать, трудно создавать профессорско-преподавательский коллектив. В этих обстоятельствах даже убеждённый марксист М. В. Серебряков не всегда справлялся с давлением, не всегда мог отстоять право преподавателя высказывать собственную научную точку зрения. Философия в этот период полностью подчинена политическим целям, ни о каком разностороннем изучении философских течений и речи быть не могло. Вскоре вместо профессора Серебрякова деканом становится доцент Д. М. Михайлин, не пользовавшийся авторитетом ни у коллег, ни у студентов. Д. М. Михайлин довершил разгром факультета.

В воспоминаниях студентов философского факультета мы нашли записи бывшего фронтовика В. Г. Иванова, который вспоминает:

«Шел 1948 год — на факультете аресты (глухо говорили об «антипартийной группе студентов-философов», кажется, пять человек, учившихся на 4–5 курсах, были приговорены к длительным срокам заключения). Сперва громили «морганистов-вейсманистов» — особенно отличался «профессор» (на самом деле он не был даже доцентом) И. И. Презент, автор единственной книжки «В содружестве с природой» — об И. В. Мичурине. Он читал нам курс дарвинизма, громил университетских биологов, многих из них вскоре уволили из университета… Затем кампания против «безродных космополитов»: с факультета были изгнаны большинство преподавателей–евреев, а также профессор А. В. Ярмоленко (за «преклонение перед Западом»), которая будучи аспиранткой, опубликовала статью в английском психологическом журнале. Всё это делалось секретарем партийного бюро Денисовым, не имевшим никаких ученых степеней и званий, но четко проводившим «генеральную линию партии».

Развал философского образования будет происходить постепенно и для первокурсников не очень заметно. Игорь Петрович учится на отделении логики и слушает историю философии, которую читает М. В. Серебряков. Эти лекции побудили его читать философию в первоисточниках. Для него это не составляло труда, так как он свободно владел тремя языками. Однако найти соответствующую литературу было достаточно сложно. Ситуацию усугубляло то, что в годы блокады семейная библиотека Ивановых исчезла, квартиру заселили пострадавшими от бомбёжек людьми. Большая семья, вернувшаяся из эвакуации, ютилась в двух небольших комнатках. Игорь Петрович изыскивает разные пути, чтобы найти первоисточники немецкой философии, это, как понятно из ситуации того времени, занятие небезопасное. Самостоятельная работа с философской литературой, аналитический склад ума сразу же выделяют личность Иванова в студенческой среде. Увлечение диалектикой очень помогает ему в изучении логики, тем более, что читает этот предмет Сергей Иннокентьевич Поварнин (1870–1952) — ведущий российский ученый в области формальной логики. Вся его научная деятельность связана с петербургским, а потом — ленинградским университетом. Его лекции по истории развития логики завораживали. Поварнин разрабатывал общую теорию несиллогистических умозаключений, исследовал суждения об отношениях. Семинары по логике носили особенный характер, так как строились на основе практической логики, теории и практике спора. Студенты овладевали методикой ведения дискуссии, способами привлечения аргументации. Поварнин приучает студентов видеть различные типы споров: ради истины, ради убеждения, ради победы и другие. Постигая классификацию типичных ошибок и уловок в споре, Игорь Петрович будет осваивать искусство убеждения, которое будет свойственно ему всю последующую жизнь. Занятия с Поварниным формировали ещё один важнейший для философа принцип познания — необходимость уважения человеческой личности, ее убеждений даже в ситуациях самых горячих столкновений различных мнений.

Полученный в процессе изучения логики опыт выстраивания научной информации будет определять его стиль изложения результатов научных исследований — вычленение только самых необходимых сущностных характеристик. Это даёт простор для размышлений думающему читателю и отсекает праздное, поверхностное освоение проблем воспитания, этической сущности воспитания как социально-педагогического явления жизни общества.

Первый и второй год обучение на философском факультете строится в лучших традициях петербургского университета. Помимо официального расписания организована активная научная жизнь: объявлялись лекции по разным смежным наукам, возникали семинары по каким-то проблемам и, конечно, конференции. И. Иванов стремится изложить свои взгляды на взаимосвязи этики с теми реальными преобразованиями в моральном облике, которые дала марскистско-ленинская идеология. Вопросы морального сознания советского человека для него имеют определяющее значение. Он исследует динамику преобразования качественных характеристик таких категорий как патриотизм, трудолюбие, оптимизм, товарищество и др. Его интересуют различия в новых качественных характеристиках, которые связаны с отношениями личности к реальной действительности.

К изучению феномена отношений личности к окружающей действительности Игорь Петрович приобщается на занятиях профессора В. Н. Мясищева (1893-1973). В. Н. Мясищев раскрывал вопросы отношений на основе синтеза научного знания в таких областях как философия, психология, медицинская психология, неврология и психиатрия. Разносторонность научного знания В. Н. Мясищева уходила корнями в годы его обучения в Психоневрологическом институте, где он стал учеником и последователем А. Ф. Лазурского. Погружение в научные исследования индивидуальности, своеобразие характерологии было для начинающих философов открытием оглушающим. Общие законы социальных процессов сталкивались с отношением к этим процессам отдельного человека. Вопросы возникновения и развития отношений, их глубинная структура, сложность взаимосвязей составляющих элементов привлекали особое внимание Иванова. Отношения как основа связей людей в обществе требовали особого изучения.

Судя по дневниковым записям тех лет, в этот период он пытается дать объяснения самым разным событиям реальной жизни, опираясь на законы философии. Его очень удручает разрыв между философскими теориями и практикой реальной жизни. Несмотря на бурную студенческую жизнь, он серьёзно работает над проблемой взаимосвязей идеологии и этики, хочет понять причины несовершенства и противоречивости морального сознания человека.

Желание увидеть жизненные явления с разных точек зрения приводит его в студенческий театр. Занятия в театре помогали ему понять разные этические коллизии. Любовь к театру сохранилась со школьных лет, и возможность вновь заниматься любимым делом была использована в полной мере. Его захватывает творческая атмосфера, царившая в студенческом коллективе, привлекает круг друзей, одним из которых станет Игорь Горбачёв, будущий народный артист СССР. Вскоре, после ряда успешных постановок, И. Горбачёв уходит из университета. Приглашают продолжить актёрскую судьбу и Игоря Иванова, однако он отказывается прерывать учёбу. Театр — прекрасная школа жизни, увлечение, позволившее на многие вещи посмотреть по-новому, но посвятить себя театру целиком он не хочет.

Однако атмосфера в университете становится всё неспокойнее, возникают ситуации, которые сильно осложняют студенческую жизнь. Примером такой ситуации, которую мы нашли в воспоминаниях студентов факультета, может служить стенная газета. К очередной годовщине Октябрьской революции была выпущена очередная стенгазета (к слову, стенгазетой гордились: ее редактор, аспирант кафедры истории философии А. А. Галактионов, сделал ее одной из лучших в университете). Декан срочно вызвал редактора: «Что Вы наделали! Немедленно снять!» «В чем дело?» — удивился редактор. «Вы еще спрашиваете! Пойдемте!» — и он подвел редактора к тому месту газеты, где была помещена популярная тогда репродукция картины «Утро нашей Родины»: И. В. Сталин на фоне бескрайних просторов. «Ну и что?» — «Да как «что»! Сейчас — ноябрь! Ноябрь! А у Вас товарищ Сталин — в летней форме одежды!»

Игорь Петрович тоже пережил несколько неприятных дней, связанных с публикацией в этой газете заметки, где делился своими размышлениями о будущем страны. Это было пострашнее, чем летняя одежда вождя. Ему было предъявлено обвинение, которое звучало примерно так: «как смеешь думать ты, когда думает ОН!?» Несколько дней ждали ареста. На фоне судеб нескольких пропавших студентов арест был вполне реальным. Как рассосалась ситуация, кто способствовал тому, чтобы ему позволили окончить университет, сейчас не представляется возможным установить.

Рассказывал Игорь Петрович об этом эпизоде в связи с ситуацией, возникшей много лет спустя на семинаре, который он вёл для своих аспирантов. Шло обсуждение приёмов вовлечения ребят в анализ окружающей жизни. Одна из аспиранток высказала сомнения по поводу того, что ребята слишком много думают, обсуждают. Отповедь Игоря Петровича была горячей. Он редко так срывался, а здесь, рассказывая историю с заметкой, говорил о свободе мысли, о том, что право человека думать об улучшении жизни и действовать согласно своим решениям — одно из величайших достижений человечества. «Приучать думать о жизни необходимо с самого раннего возраста, — горячо доказывал он, — привычка думать должна стать нормой жизни каждого человека». Этот урок запомнился на всю жизнь. Приучать детей, да и педагогов думать над тем, что, почему и как делаешь, стало неотъемлемой частью в работе.

На третьем году обучения происходит реорганизация факультета. Отделение логики закрывают в связи с тем, что в школе отменено изучение этого предмета. Студентов отделения логики соединяют с общим потоком, где преподавали в основном педагогику. Лекции по педагогике очень заинтересовали Игоря Петровича, однако курс они слушали не с самого начала, поэтому началась привычная работа по самообразованию. Педагогическая литература, особенно история педагогики, ставит перед ним целый комплекс новых вопросов. Среди них особое место занимают вопросы воспитания отношений человека к окружающему миру.

Нарастающий интерес к природе отношений человека получает своё удовлетворение, когда начинает читать лекции Борис Герасимович Ананьев (1907-1972). Формируя кафедры философского факультета, Серебряков обратился к Б. Г. Ананьеву с просьбой создать кафедру психологии. Этот выбор был не случайным. Подходы к исследованию человека строились на основе синтеза научного знания в разных областях. Исследуя вопросы психология воспитания, Б. Г. Ананьев выходит на значение педагогической оценки для воспитания школьника. Студенты вовлекаются в анализ многообразия научных фактов, собранных сотрудниками лаборатории психологии воспитания. Новый аспект проблемы отношений человека с миром побуждают Игоря Петровича к самостоятельному изучению большого спектра научной литературы. Он готовит несколько докладов на семинары и научные студенческие конференции, много общается с Борисом Григорьевичем, что положит основу их дальнейшему научному сотрудничеству.

Соединение знаний по вопросам этики с вопросами воспитания и психологическими обоснованиями способов познания и становления человеческого характера побуждает И. Иванова поставить новые задачи в своих научных поисках. Возможность установить связи между философской теорией и объективной реальностью, особенно в вопросах этики И. Иванов видит в практике воспитательной работы. Этому убеждению способствует встреча в 1948 году с С. А. Калабалиным (воспитанником А. С. Макаренко) на одном из его выступлений, которое проходило в Ленинграде в Доме культуры Ильича. С. А. Калабалин выступал очень искренне и эмоционально, иллюстрируя некоторые эпизоды из жизни колонии импровизациями, сценками, тут же обобщая их теми педагогическими принципами, которые составляют основу макаренковской педагогики. «Педагогическая поэма» раскрылась с новых сторон, детские впечатления получили неожиданное подкрепление в лице живого воспитанника. Эта встреча заронит идею собрать в единую книгу судьбы воспитанников, которая и будет в семидесятые годы создаваться членами Коммуны имени Макаренко. Будет проведено несколько экспедиций, на встречах с воспитанниками записаны десятки воспоминаний. Целостно книга так и не увидит свет, но удастся с помощью политуправления погранвойск СССР издать воспоминания Л. Конисевича.

Изучение вопросов воспитания побуждает Иванова ещё глубже погрузиться в изучение вопросов морали. Этика, моральные нормы — мостик, соединяющий философию и поведение человека в реальном мире. Вот вопрос, над которым он думает постоянно. Размышления усугубляются и происходящими в науке событиями. Разгром генетики на сессии ВАСХНИЛ в 1948 году повлёк за собой целую цепочку репрессивных событий. Всё это близко касалось Иванова И. П. в связи с научной работой жены. Любовь Александровна занималась в этот период исследованием на кафедре нормальной физиологии в Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова. В семье Игоря Петровича горячо обсуждали эти события, особенно поведение людей, отрекавшихся от своих учителей и научных взглядов. Для них было потрясением то, что на такое поведение оказались способны учёные.

Тревожная обстановка в научной среде стала активно проявляться в университете. Связано это было с так называемым «ленинградским делом». Среди пострадавших в результате всяческих разбирательств одной из ключевых фигур являлся Н. А. Вознесенский, председатель Госплана СССР. Есть свидетельства того, что Сталин высоко ценил Н. А. Вознесенского и в частных беседах называл его своим преемником по государственной линии. Однако Н. А. Вознесенского обвинили в целом ряде нарушений пропорций планового хозяйства в пользу отдельных руководителей, в искажении и фальсификации статистической отчетности и в утрате секретных документов в аппарате Госплана. Он был снят с должности председателя Госплана в мае, арестован и расстрелян в октябре 1949 года. В ходе следствия были предъявлены обвинения и его брату — А. А. Вознесенскому, который несколько лет занимал пост ректора ЛГУ, а затем стал министром просвещения. Так как одним из главных преступников оказался доктор экономических наук, бывший ректор ЛГУ А. А. Вознесенский, то университетской науке досталось особо. В Ленинграде были смещены со своих должностей 18 ректоров, 29 заведующих кафедрами. Из ЛГУ уволены более 300 преподавателей. На политико-экономическом факультете не осталось ни одного профессора, были уволены большинство доцентов, арестованы некоторые студенты. Репрессии сильно изменили профессорско-преподавательский состав факультета философии.

Все эти потрясения не могли не сказаться на принятии решения о дальнейшей научной работе. Весь период обучения в университете Иванов И. П. — отличник. Все предметы изучались им основательно, что позволило ряду кафедр сделать ему предложение о продолжении научной работы в аспирантуре. Однако он последовательно продолжает исследование этических вопросов в практике воспитательной работы. Этот интерес определяет выбор темы дипломной работы — «Роль марксистско-ленинских идей в воспитании трудящихся масс». Соединение философских знаний о жизнедеятельности человека с данными самых передовых исследований в области психологии воспитания и собственным опытом работы делает его диплом интересным и перспективным научным исследованием. На защите дипломной работы присутствует Б. Г. Ананьев, который к этому периоду времени уже руководит НИИ педагогики АПН РСФСР в Ленинграде. Он предлагает Иванову продолжить научную работу в аспирантуре этого института. Игорь Петрович принимает предложение и 4 октября 1949 года становится штатным аспирантом. С этой даты вся его последующая научная деятельность будет связана с педагогикой.

Приобщение к миру науки

Академия Педагогических Наук РСФСР

Педагогика всегда тесно связана с особенностями исторического этапа развития любого общества, она не может строить свои исследования вне исторического, социального, культурного контекста. И. П. Иванов начинает свой педагогический поиск в послевоенный период, в ситуации научных гонений, связанных с «ленинградским делом». Однако он полон мечтаний и высоких целей. Он ставит перед собой задачу огромной сложности: обосновать цель и пути воспитания нового советского человека и надеется, что среда академического института поможет в решении этой задачи.

Какой же была в этот исторический период АПН РСФСР, частью которой являлся институт в Ленинграде?

Академия создаётся на основе решения Комиссариата народного просвещения и начинает свою деятельность в 1944 году.

В состав АПН РСФСР вошли Институты: теории и истории педагогики, Институт методов обучения (преобразованный Научно-исследовательский институт школ), Институт психологии и дефектологии, Институт педагогики. В качестве вспомогательных учреждений ей приданы: библиотека по народному образованию, музей по народному образованию и научный архив. В своей практической работе Академия педагогических наук и её институты будут опираться на такие учреждения, как Центральный дом художественного воспитания детей, Центральная станция юных натуралистов, Педагогическая лаборатория и др.

Постановлением СНК РСФСР от 11 марта 1944 г. был утвержден первый состав действительных членов (13 человек) и членов-корреспондентов (13 человек) Академии педагогических наук РСФСР. В первый состав Академии педагогических наук РСФСР вошли известные ученые, представляющие различные области наук, и ученые-педагоги, внесшие серьезный вклад в развитие отечественной школы и науки.

В постановлении СНК РСФСР об учреждении Академик педагогических наук точно сформулированы её задачи. Они сводятся к следующему: научная разработка вопросов общей педагогики, специальной педагогики, истории педагогики, психологии, школьной системы и методов преподавания основных дисциплин в начальной и средней школе; подготовка через аспирантуру и докторантуру научных кадров для вузов, и научно-исследовательских учреждений по педагогике и психологии.

Первый президент АПН, академик Потёмкин подчёркивал, что

«…академия педагогических наук призвана выполнять серьёзнейшую творческую научную работу. Не подлежит сомнению, что эту свою работу она построит на принципах марксистско-ленинской педагогики и на лучших традициях национальной русской педагогики, которая уже внесла в сокровищницу мировой педагогической науки свой полноценный вклад. Самобытность и оригинальность русской педагогики можно проследить с самого её зарождения. Уже в «Поучении Владимира Мономаха», в школьной практике юго-западных братств, в просветительной деятельности Петра Великого, бурных выступлениях гениального Ломоносова в защиту русской науки и русской школы; работах Бецкого, Новикова, Радищева, мы находим элементы, из которых к половине XIX в. сложится наша замечательная русская прогрессивная педагогика. Её основные черты — гуманизм, демократизм, пламенная вера в творческую силу науки и просвещения, глубокий патриотизм и народность, бережное отношение к личности ребёнка и стремление развить в нём лучшие черты, свойственные нашему великому народу, — трудолюбие, скромность, самоотверженную преданность Родине, любовь к свободе.

Золотой фонд классической русской педагогики заложен в трудах блестящей плеяды таких русских мыслителей, как Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Писарев, Пирогов, Лев Толстой, К. Д. Ушинский. Тогда, когда некоторые русские педагоги некритически увлекались чужеземной, в частности, немецкой теоретической педагогикой, а царское правительство переносило в Россию самые реакционные элементы прусской школьной системы, такие передовые представители нашей революционной демократии, как Герцен, страстно восставали против этого направления.

«В немецких офицерах и чиновниках правительство русское находит именно то, что ему нужно, — писал Герцен, — правильность и бесстрастность машины, скромное безмолвие глухих и немых, стоицизм послушания, способного выдержать всякое испытание, усидчивость в труде, не знающую усталости. Прибавьте к этому полное равнодушие к участи управляемых, глубочайшее презрение к народу, полное незнание национального характера — и вы поймёте, почему народ ненавидит и почему наше правительство так любит их».

«Пусть Германия, — вторил этим мыслям Ушинский, — как знает, сама разделывается со своей хитро обдуманной педагогикой… нам же не нужны ни её болезни, ни её лекарства…»

Те же мысли, выраженные с необычайной силой, находим мы у Льва Толстого. В «Письме к неизвестному о немецких школах» Толстой убийственно разоблачает самодовольство немецких педагогов, считающих, что все педагогические вопросы у них уже разрешены, издевается над метафизическим подходом немцев к психологии ребёнка, с негодованием говорит о муштровке детей в немецкой школе.

В годы первой мировой войны в педагогических журналах «Русская школа», «Вестник воспитания», «Педагогический сборник» и другие самой резкой критике подвергались такие отрицательные черты немецкого воспитания, как жестокость, увлечение муштровкой и машинным автоматизмом, пропаганда презрения к другим народам, восхваление всего немецкого. Упомянутые журналы призывали к русскому самостоятельному педагогическому творчеству, предостерегая против немецкой педагогики.

Под знаком освобождения русской школы от чужеродных влияний предпринята была в 1915 г. попытка реформы школы в кратковременный период управления министерством народного просвещения Игнатьева. В разработке этой реформы приняла широкое участие педагогическая общественность.

Проект реформы средней школы, выработанный в 1915 г., не был одобрен царским правительством. Оно, естественно, предпочло сохранить старую буржуазную школу — школу муштры, школу зубрёжки, которая воспитывала послушных чиновников с головой, забитой, — говоря словами Ленина, — массой лишних, мёртвых знаний — на 0,9 ненужных и на 0,1 искажённых.

Только Великая Октябрьская социалистическая революция и советская власть коренным образом преобразовали старую школу.

Наша школа, построенная на принципах марксизма-ленинизма, на научной основе, на неразрывной связи знания с практикой жизни, является принципиально новой и подлинно передовой».

Общее собрание Академии педагогических наук, состоявшееся 28 июня 1944 г. подвергло предварительному рассмотрению проект плана научной работы Академии. В проект плана включена разработка вопросов физического, нравственного и эстетического воспитания. Особое внимание уделяется содержанию и методам обучения, вопросам истории русской педагогики и школьного дела, проблемам общей и педагогической психологии, школьной гигиены и ряда других проблем.

Непосредственную помощь учительству Академия педагогических наук видит, прежде всего, в составлении ряда практических пособий для начинающих педагогов.

Мы посчитали важным привести пример выступления на этом собрании, действительного члена АПН РСФСР писателя А. Н. Толстого, который говорил: «…Я представляю себе работу Академии педагогических наук целесообразной только в одном-единственном случае — если она будет непосредственно связана со всеми социальными и экономическими изменениями, происходящими и готовящимися произойти в нашей стране и во всем мире. Сдвиги чрезвычайные, небывалые. Никогда Россия не переживала таких сдвигов. И углубляться только в чисто научную работу — это значит сделать ее непригодной для практики».

На этом же собрании членам АПН представителями Совнаркома было рекомендовано принять участие в подготовке Всероссийского совещания, посвящённого вопросам улучшения качества учебно-воспитательной работы в школе.

Совещание состоится в Москве 15 августа 1944 г. Основной доклад на совещании был посвящён вопросам улучшения качества обучения и воспитания в советской школе, с которым выступил первый президент АПН академик Потёмкин, и начинался он такими словами:

«Всероссийское совещание приступает к своей работе в знаменательный исторический момент. Близятся решающие сроки наших побед.

Великая наша Родина, принявшая на свою грудь самые тяжкие удары немецко-фашистских бандитов, героическими усилиями фронта, тыла, всех своих народов несёт всему человечеству победу и избавления.

В гигантской борьбе за свободу и счастье человечества Питомцы советской школы и её учителя уже заняли достойное место. Многие из них покрыли себя славой героев.

С законной гордостью смотрим мы на бойцов и патриотов, воспитанных советской школой. С чувством великой ответственности подходим мы к развёртыванию задач, которые ставятся перед нами жизнью. Ведь дело идёт о воспитании новых поколений, призванных восстановить потери, понесённые нашей родиной, и обеспечить её дальнейший невиданный хозяйственный и культурный расцвет.

Пусть же наше Всероссийское совещание внесёт свой вклад в это всенародное дело. Пусть скажем мы единодушно советскому правительству, большевистской партии и великому Сталину, что армия учителей и работников народного образования приложит все силы, дабы с честью выполнить свой долг перед родиной, её защитниками, её молодёжью, всем советским народом»

(Академик В. П. Потемкин «Статьи и речи»)

Всероссийское совещание обсуждает итоги работы Наркомпроса РСФСР по ряду важнейших вопросов. Одно из центральных мест уделено изменению подготовки педагогических кадров, для чего пересматривается работа педагогических училищ и учительских институтов. Школа нуждается в высококвалифицированных кадрах, а, следовательно, их нужно и можно готовить, используя и научный потенциал университетов.

Учебно-методический совет Наркомпроса и НИИ школ, несмотря на тяжелое положение на фронте, в течение всего 1943/44 учебного года работали над пересмотром учебных планов и программ школы.

Именно это решение определило структуру факультета философии, на котором после возвращения из эвакуации открывают отделение логики. Отделение просуществует недолго, так как уже 1947 году новые политические веяния приведут к закрытию отделения и прекращению преподавания этого предмета в школьной практике.

Мы считаем очень важным обратить внимание на этот факт истории образования в нашей стране. Идёт война, а к систематическому участию в работе над учебными планами привлечено было до 300 человек, в том числе академиков и профессоров — 88, других научных работников — 110, а также 95 методистов, директоров и лучших учителей.

К этому совещанию академия прорабатывает правительственные решения, направленные на улучшение учебной работы школы. На первом месте стоит изучение русского языка. Академия указывает на то, что применяемая методика обучения является причиной слабой грамотности учащихся и крайней бедности их речи, ученики оказываются беспомощными, когда им приходится излагать собственные мысли или передавать содержание прочитанного.

В традициях анализа того времени отмечается, что несмотря на значительную работу, результаты её ещё нельзя считать достаточными. Безусловно, улучшение качества, подчёркивается в докладе, должно строиться, опираясь на ряд важнейших правительственных мероприятий в области школьной работы, «в которых выразились особое внимание и забота правительства и партии о нашей школе». В этот перечень вошли:

Этот перечень мер докладчик предлагает считать приобретениями, которые обогатили школьную практику. Воспитательная работа облегчается тем, что в лице педагогов соответствующего пола девочки и мальчики находят старших руководителей, которые могут ближе подойти к ним, лучше других понять и удовлетворить их умственные, нравственные, а порою и жизненные запросы и нужды.

Сложившаяся в послевоенные годы криминогенная ситуация в подростковой и юношеской среде, требует уделить особое внимание вопросам дисциплины. Решать этот вопрос предлагается в полном соответствии со стилем времени — через введение в школу «Правил для учащихся» и ученических билетов.

Начинаются «Правила для учащихся» словами «Каждый учащийся обязан…», затем перечислены 20 пунктов обязанностей, и завершается документ предупреждением, что в случае нарушения правил учащийся может быть исключен из школы. Пунктом третьим учащиеся обязываются беспрекословно выполнять распоряжения директора школы и учителей. Пункт двенадцатый предписывает школьникам почтительно кланяться директору и учителям на улице, пункт тринадцатый — быть вежливым со старшими, пункт семнадцатый — слушать родителей. Особое внимание уделено опрятности, внешнему виду, пунктуальности, исполнительской дисциплине, наличию ученического билета. Но ни одного слова об отношении к сверстникам, о детском коллективе в этих «Правилах» нет.

Игорь Петрович начнёт преподавать в школе логику в 1946 году, в самый расцвет введения «Правил» и ученических билетов. Его собственный школьный опыт был получен в принципиально другой школьной среде, которую создали педагоги Первой образцовой мужской школы Ленинграда, где творчество и глубинное освоение культуры под руководством первоклассных специалистов воспринималось школьниками как естественная норма. Послевоенная школа, в массе своей, работает уже совсем в другой системе ценностей, сложившейся в результате всех тех потрясений, которые выпали на долю поколения, пережившего войну. Своеобразная вольница и безнадзорность детей, отцы которых либо погибли, либо пропали без вести, а матери работали, чтобы хоть как-то их прокормить и одеть, создавала новую среду взросления. Эту новую, народившуюся в годы войны молодёжную субкультуру, по мнению академии педагогических наук, надо было перевести в русло мирной жизни через новое содержание воспитательной работы, которую должны были проделать педагоги. Перед ними была поставлена задача упорядочивания посещения учащимися кино, театров и прочих зрелищ, для чего предлагался такой метод воспитания как взаимный контроль друг за другом на улице, на остановках трамваев, в общественных местах, где школьники ещё продолжают вести себя «неподобающим образом».

Особое внимание уделяется единству требований, предъявляемых к ученику. Необходимо отметить, что «Правила» восприняты большинством учителей как средство, с помощью которого, прежде всего, можно повысить требовательность к учащимся. Учителя поняли, что «Правила» — это своеобразный свод законов, которые необходимо соблюдать, а за невыполнение «Правил» ученик может быть подвергнут самому суровому наказанию. Для того чтобы соблюдение правил закрепить ещё сильнее, с ними связывают возможность получить аттестат. Введённая в практику с февраля 1944 г. цифровая пятибалльная система оценки успеваемости и поведения учащихся предполагает, что выдача свидетельств и аттестатов допускается только при отличном поведении учащихся, оцениваемом баллом «5».

Повышение дисциплины становится обязательным для деятельности школьного комсомола, этим вопросам посвящено решение пленума ЦК комсомола. Своеобразная этическая проблема этого решения заключается в том, комсомольцы призваны не вмешиваться в дела учителей, но должны оказывать им всемерную помощь. В свою очередь «учителя, которым государство доверило ответственейшее и почётное дело обучения и воспитания подрастающего поколения, призваны оказывать им всемерную помощь. Директорам и учителям предписывалось как можно шире использовать помощь комсомола и пионерии, но и они, в свою очередь, должны систематически и повседневно помогать работе комсомольских и пионерских организаций, участвуя в их жизни и содействуя их укреплению и росту их рядов. В таком сотрудничестве педагогов с организациями молодёжи — залог успешного выполнения не только воспитательных, но и образовательных задач нашей школы, подчёркивалось в руководящих партийных документах.

Для того чтобы решения партийных и правительственных органов исполнялись неукоснительно, введена система надзора и инспектирования работы педагогов, которая сохранится вплоть до перестройки. Такая позиция руководящих органов станет основой расцвета авторитарной педагогики, всякое творчество воспринимается как инакомыслие и определёнными методами пресекается.

Замысел исследования

Октябрь 1949 — декабрь 1950 годов. Аспирант И. П. Иванов начинает научное исследование вопросов воспитания в период жёсткой его регламентации на основе рекомендаций АПН и решений Всесоюзного совещания работников народного образования. Его научным руководителем стал известный в своё время специалист по вопросам воспитания, профессор П. Н. Груздев.

Обсуждение с П. Н. Груздевым перспектив научного исследования позволило конкретизировать его цель. Поскольку Иванов занимался вопросами идеологии в своём дипломном исследовании, то продолжение его виделось в изучении того, какое воспитательное воздействие оказывает на подростков деятельность комсомольской и пионерской организаций. На первом этапе работы, следовательно, было необходимо ознакомиться с деятельностью этих организаций и накопить максимальное количество фактов для научного анализа.

Как часто бывает в жизни, в наши планы вмешивается реальная жизненная ситуация. Такая ситуация сложилась и у молодого аспиранта, которому нужно было содержать семью, где недавно родилась дочь. Он решает совместить научный поиск с работой учителя логики, которая ещё преподаётся в двух школах: № 202 (женская школа) — директор С. Г. Пугач и № 210 (мужская школа) — директор Т. Е. Конникова.

Школы не похожи друг на друга, хотя все поставлены в условия исполнения решений, принятых на Всесоюзном совещании по улучшению качества учебно-воспитательной работы.

Школа № 202 чётко и последовательно выполняет рекомендации, добивается выполнения всеми педагогами единых требований к учащимся. Бурные дискуссии в педагогическом коллективе о методах работы в 10-а станут началом исследования, которое впоследствие Игорь Петрович подробным образом опишет в книге «Воспитывать коллективистов».

В том далёком 1949 году, вступив в горячую дискуссию с педагогами школы, он предложит изменить методику воспитания учениц десятого класса. Желая каким-то образом решить конфликтную ситуацию в педагогическом коллективе, директор школы С. Г. Пугач даст возможность молодому педагогу самому осуществить на практике те предложения, с которыми он выступал на педсовете. Опыт удался настолько блистательно, что педагоги вынуждены были признать эффективность предложенной методики, но следовать ей охотников не оказалось.

Совсем другая жизнь была в школе № 210. О том, как строилось воспитание в этой школе, мы можем судить из книг Т. Е. Конниковой, которые она напишет несколько лет спустя, а также из архивных записей её выступления перед педагогами в государственном учительском институте.

Школьная жизнь её учеников сильно отличалась от той, которую волей-неволей вели большинство их сверстников в других школах. Дадим слово её ученикам. Вот что пишет М. Хейфец:

«Школа, в которой я проучился шесть лет, сыграла огромную роль в моей судьбе, и из неё мне вовсе не хотелось сбежать — как сделал Иосиф. Школой руководила Татьяна Ефимовна Конникова, блистательный педагог системы Макаренко. Она обладала исключительным природным даром — талантом сплачивать личности в коллектив. Я научился у Татьяны Ефимовны искусству работать в коллективе, испытывая от сего действа истинное наслаждение… По характеру-то я напротив — типичный индивидуалист-одиночка, и Татьяна Ефимовна открыла мне радости коллективного бытия, когда тебе разрешено не искать самому ценности в жизни, а опереться на нормы, кем-то определённые, кем-то подаренные или завещанные… Огромное наслаждение для многих людей — если можешь и умеешь таким богатством пользоваться. Я до сих пор благодарен Татьяне Ефимовне — ведь историку важно понимать и чувствовать тонус и преимущества коллективного бытия в мировом сообществе. Хотя живу я теперь, конечно совсем не внутри такого образа жизни…»

(М. Хейфец «Советская жизнь: опыт и мысли»)

«Школа была знаменита тем, что была базовой при пединституте имени Герцена. Особой ее сделала наша замечательная директриса Татьяна Ефимовна Конникова, последовательница А. С. Макаренко. Она управляла школой железной рукой, и в то же время приучала нас к принципам самоуправления, специально приглашала преподавателей Герценовского Института давать нам отдельные уроки по самым разным дисциплинам».

(Эрлих Э. Н. «Автобиография»)

Имя Т. Е. Конниковой в отечественной педагогической науке очень значимо, да и в судьбе И. П. Иванова она будет играть существенную роль. Именно поэтому мы решили достаточно подробно рассказать о том, как строилась её деятельность как педагога-практика и как учёного.

Т. Е. Конникова родилась в 1907 году в г. Севастополе. Окончила Феодосийский педагогический техникум, затем — ЛГПИ имени А. И. Герцена. Педагогическая деятельность была очень разнообразной, она работала и учительницей начальных классов, и воспитательницей в детдоме, и пионервожатой, и директором школы, и заведующей РОНО.

В 1931 году Т. Е. Конникова поступила в аспирантуру по педологии, которую через два года успешно закончила и приступила к преподаванию педологии в том же институте. Однако постановление о прекращении деятельности педологов навсегда покончило с этой научной дисциплиной. В 1940 году она вторично поступает в аспирантуру, на этот раз — по кафедре психологии, в институт имени Н. К. Крупской.

В годы войны она будет направлена в Ярославскую и в Кировскую области как уполномоченная Ленгорисполкома по вопросам деятельности эвакуированных из Ленинграда детских учреждений. Когда война закончилась, Татьяна Ефимовна вернулась в Ленинград и с 1 сентября 1945 года становится директором школы № 210. К моменту этого назначения она имела за плечами двукратное обучение в аспирантуре, одно их которых проходила под руководством самого Л. С. Выготского, и основательно изучила труды М. Н. Мясищева.

13 октября 1949 г. Т. Е. Конникова в государственном институте усовершенствования учителей сделала доклад под названием «О работе ученических организаций в средней школе». Вот выдержки из её доклада:

«Первое (направление работы — прим. авт.) — общий режим, общий стиль, общий строй работы учреждения. Макаренко говорил, что ребят воспитывает каждый квадратный метр земли нашей Родины, и в школе всё должно помогать ребятам воспитываться в определенном направлении: и тот распорядок, который вводим, и тот режим, который утверждаем, и те традиции, которые сформированы — весь тот костяк жизни школы, который можно рассматривать как канву, без которой невозможно вышить сложный узор коммунистического воспитания детей, которое нам приходится осуществлять».

Татьяна Ефимовна считала, что процесс воспитания результативен только в правильно организованном коллективе:

«…надо организовать жизнь класса, его внутренние отношения между собой, надо помочь классному коллективу стать коллективом, т. е. из простого сборища детей превратиться в такой коллектив, в котором есть определенные отношения друг с другом, общая жизнь. Это делает классный руководитель, и с ним ученические организации, в первую очередь комсомольская…»

«…нельзя воспитать коммуниста только на преподавании ему коммунистической морали и коммунистических норм, а надо это делать, организуя участие детей в окружающей жизни и строя их реальные отношения… нельзя себе представить, что воспитание может совершаться вне коллектива…»

«…задача заключается не в том, чтобы у каждого было поручение, а чтобы у всех вместе было общее дело, которое всем одинаково дорого, интересно, которое все вместе выполняют, и тогда каждому в отдельности легче видеть, что общая удача наступает в том случае, если каждый хорошо выполняет свое дело…»

Татьяна Ефимовна убеждала слушателей в том, что объединяющим всех делом может быть сама школьная жизнь, её организация. На ряде примеров она показывает, как строится процесс работы, в котором постепенно вырастает ответственность ребят за всё, что происходит в школе. Организация школьной жизни, как показывал её опыт, способствовала воспитанию у учащихся патриотического чувства к школе и развивала большую инициативу.

Чтобы оценить в полной мере социально-политические условия, в которых Т. Е. Конникова создавала школьный коллектив, нужно вспомнить, что доклад сделан в октябре 1949 года. Сложность воспитательной работы в этот период отражена в материалах Всесоюзных совещаний по образованию, о которых мы уже говорили. Для учёных Ленинграда этот период осложнён пристальным вниманием, связанным с «Ленинградским делом». Чтобы цитировать в публичном докладе А. С. Макаренко, негативное отношение к педагогическому наследию которого было ещё очень живуче, требовалось гражданское мужество. В этот период имена Н. К. Крупской, В. А. Луначарского, С. Т. Шацкого вообще не упоминаются в прессе и публичных выступлениях, а А. С. Макаренко упоминается как автор нескольких произведений о жизни беспризорников. Школа № 210 имеет статус базовой школы при ЛГПИ. Школа, где осуществляется экспериментальная работа, позволяет себе делать то, что в обычной школе было бы незамедлительно раскритиковано и прекращено. Само собой разумеется, что работу Т. Е. Конниковой многократно проверяли и оценивали по-разному.

Для И. П. Иванова интерес к данной школе связан, прежде всего, с тем, что там используется опыт А. С. Макаренко. Он вновь перечитывает доступные в то время книги А. С. Макаренко, делится своими мыслями о системе воспитания с Н. А. Лялиным. По завершению учебного года едет в Москву в АПН, где получает возможность поработать в лаборатории А. С. Макаренко. В этот период времени и учёные, и практики искали способы применения метода требования, для того чтобы добиться выполнения «Правил для учащихся». Игорь Петрович уже столкнулся на практике с тем, как разнообразно трактуется педагогами этот метод, как не похожи друг на друга реальные ситуации применения этого метода. Он хочет понять требовательность «по-макаренковски», увидеть, чем она отличается от того, что делают классные руководители в известных ему школах.

Деятельность в школе № 210 у него связана, прежде всего, с преподаванием логики, и одновременно он вовлечён в работу с комсомольской организацией. Исполнение решений Пленума ЦК ВЛКСМ предполагает, что комсомольцы и пионеры должны оказывать всестороннюю помощь учителям в улучшении дисциплины и успеваемости.

У И. П. Иванова нежелание учиться вызывает глубокий внутренний протест, он всю жизнь учился с огромным увлечением, самообразование является неотъемлемой частью его жизни, и он пытается развернуть работу комсомола на борьбу за знания. Он исходит из задачи, поставленной В. И. Лениным в своей речи на втором съезде РКСМ о необходимости обогащать свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество. Он пытается развернуть работу комсомольской организации так, чтобы хорошо учиться было главным делом каждого.

Он соотносит организацию этой работы с тем, как откликнулись на его призыв в 10-а классе 202-й школы, где с ноября 1949 года он стал классным руководителем. Шаг за шагом записывает свои действия:

Что вошло в план? Вот что известно из записей Игоря Петровича: семинар на тему «Организация умственного труда», заседания клуба Юных Энциклопедистов, вечер, посвящённый А. С. Макаренко. Одним из самых важных выводов тех лет становится вывод об изменении характера отношений в коллективе. Изменение произошло в результате применения макаренковского метода доверия, девушки отмечали, что вера в них, вера в то, что они могут стать лучше, помогала изменить многое в своём поведении. Эта часть педагогического поиска подробно описана Ивановым в книге «Воспитывать коллективистов». К анализу этого опыта он вернётся через несколько лет, а в том учебном году его больше будут волновать вопросы о том, как распространить опыт одного классного коллектива на работу всей комсомольской организации школы.

Ситуация в 210 школе сильно отличается от того опыта, с которым он встречается в других школах. Перед ним стоит целый спектр вопросов, которые требуют осмысления и решения. Особенно важно для исследования разобраться с вопросами планирования и организации деятельности школьного комсомола. Он собирает факты, описанные в печати, посещает разнообразные семинары для тех, кто руководит школьным комсомолом. В октябре 1950 года он идёт в Таврический дворец, где с докладом выступает Василий Никифорович Зайчиков, первый секретарь Ленинградского обкома ВЛКСМ. И доклад, и оратор производят сильное впечатление. Игорь Петрович видит в нём такого же преданного идеям марсизма-ленинизма человека, как и его отец. Преданность не формальная, не карьерная, а основанная на глубоких знаниях и высокой культуре, на прекрасных организаторских способностях. Конечно, Иванов участвует в прениях, он говорит о воспитательных возможностях, которые заложены в деятельности комсомола, о роли освоения культуры, без которой невозможно решить задачи, поставленные В. И. Лениным на втором съезде РКСМ. Учиться, чтобы обогатить свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество. И ещё одна ленинская идея, о необходимости улучшать окружающую жизнь пусть маленькими, но конкретными делами. В этом он видит единство государственной политики и педагогики, воспитание должно осуществляться в процессе дел государственного значения, как писал А. С. Макаренко в «Педагогической поэме». Эти два незаурядных человека потянулись друг к другу. В. Н. Зайчиков стал убеждать И. П. Иванова перейти на работу в обком, где совершенно другой масштаб для осуществления его идей, для изучения опыта воспитания. Способность убеждать была у В. Н. Зайчикова на высоком уровне, а здесь ещё и проблемы с анализом экспериментального материала. Иванову чего-то не хватало в том массиве фактов, которые он собрал. Не получалось понять условия, при которых система А. С. Макаренко могла войти в массовую практику воспитательной работы. Встречи с Н. А. Лялиным были ситуативными, научного руководителя опыт Макаренко интересовал только с точки зрения истории педагогики. Проблем, «болевых точек» в практике воспитания было выявлено огромное количество. Иванова всё больше привлекает поиск условий, при которых раскрывается творческая сущность личности.

Пленум ЦК ВЛКСМ ставил важную и своевременную задачу — «меньше шаблона, больше разнообразия в формах и методах работы». Но этот призыв разбивался о стену бюрократизма и показухи. Вот слова одного комсомольского работника того времени (поучительно и для наших дней): «Сколько сейчас ажиотажа вокруг новых схем и проектов перестройки! Каждый чиновник пишет схемы и предлагает проекты. Сколько уже сейчас бездельников, людей канцелярского пошиба, отъявленных болтунов начинают и будут скрываться сегодня и завтра за схемой перестройки, за шумихой о перестройке!» Комитеты комсомола все больше погружались в канцелярско-бюрократический стиль. Он находит ключевую для себя задачу: «всемерное развитие инициативы и самостоятельности». Если в ведущих документах такая задача поставлена, то что же мешает на практике её осуществить? Как нужно организовать работу комсомола, чтобы инициатива стала реальностью, а самостоятельность в делах нормой? Вопрос о роли инициативы и самостоятельности представляется Иванову ключевым. В нём ярко выражена этическая составляющая, характеризующая нового человека, советского человека. Доводы близких о том, что прерывается работа над диссертацией его ничуть не смущают. Его не волнует диссертация как таковая, важен научный поиск, а работа в обкоме может дать совершенно неожиданный фактический материал.

Крутой поворот в исследовании

Январь 1951 года Игорь Петрович встречает в должности зам. зав. отделом школ Ленинградского обкома ВЛКСМ. Наваливается огромная организаторская работа, приходится разъезжать по самым отдалённым уголкам Ленинградской области. В этих поездках он впервые побывает в Ефимовском районе и очень полюбит этот исторический уголок с петровскими шлюзами, с суровой неустроенностью быта. Он сталкивается с реальным уровнем образованности и культуры комсомольских работников и школьных учителей, которым стремиться рассказать о совсем иной организации жизни в школьном комсомоле. Учителя слушают внимательно, говорят «спасибо», но за этим «спасибо» не появляется преобразования деятельности. Почему не происходит изменений? Что же мешает людям действовать по–макаренковски? Почему же прописанная в документах задача — всецело содействовать развитию инициативы и самостоятельности комсомольцев и пионеров — не получает развития на местах. Он всё больше задумывается над вопросом воспитательного воздействия. В чём сущность воздействия воспитателя на воспитанника? Почему в одних условиях есть результат, а в других нет? Имея возможность познакомиться с опытом большого количества педагогов, пионервожатых, комсомольских организаций и пионерских дружин, видя всё многообразие опыта, он не находит общих закономерностей. В поиске ответа он встречается с товарищами по аспирантуре, написавшими диссертации. С научными сотрудниками института, которые пишут книги о воспитании. Однако ответа на вопросы, которые его волнуют больше всего, получить не удаётся.

«Зимой 1951 года решил всерьёз заняться психологией, почувствовав со всей силой, что без знания законов внутреннего мира воспитанников всякий разговор о воспитательном воздействии останется пустыми фразами.

…Я снова пришёл к давно забытой мысли об психологических отношениях личности к различным сторонам действительности как отражении действительных, объективных отношений, связей. Эта мысль, нашедшая своё обоснование и раскрытие с помощью учения И. П. Павлова, представляется мне исключительно важной для решения вопроса о сущности воспитательного воздействия».

Он ищет ответы в научных работах, свято веря в достоверность научного знания, в его объективность. В этот период накапливается много вопросов по качественному состоянию деятельности в комсомольской и пионерской организациях. Его всё больше угнетает формализм, бездумность, низкая образованность работников райкомов. Школа также испытывает дефицит в квалифицированных кадрах, многие из учителей не имели в то время педагогического образования, которое очень часто заменялось курсовой подготовкой. Выезжая в отдалённые районы, Иванов старается как можно больше провести самых разнообразных лекций, укрепить веру людей в значимость их труда, воодушевить. Воодушевляющее воспитание становится одной из главных задач в его пропагандистской работе. Сложность этой работы была обусловлена ещё и тем, что возложенная на классных руководителей обязанность осуществлять педагогическое руководство пионерами и комсомольцами приводила к подмене детской инициативы решениями педагогов. И. П. Иванов рассказывает педагогам о том, как А. С. Макаренко поставил дело у себя в коммуне имени Дзержинского, где административную работу выполняли командиры, а воспитатель занимал позицию старшего товарища, который вместе с ними и впереди них боролся за все идеалы передового советского учреждения. Увлечённо рассказывал о том, какими выдумщиками были ребята в коммуне, как коллектив сам вырабатывал правила жизни, обеспечивающие сознательную дисциплину. Необходимо было разъяснять и учителям, и вожатым, что сознательная дисциплина отличается от послушания тем, что предполагает инициативу и самостоятельность в выполнении любого поручения.

На одном из таких выступлений присутствовала Л. Г. Борисова, в последующие годы верный друг и единомышленник, в совместной деятельности с которой создавалась Коммуна юных фрунзенцев. Вот как она написала об этом в своих воспоминаниях:

«Был 1951/52 учебный год. Раз в неделю мы, старшие пионервожатые Ленинграда, приезжали во Дворец пионеров и проводили там целый рабочий день. Это была учёба. Разные солидные люди нам читали лекции. Я на лекциях вязала. Спицами. Кофту. Интересно становилось только тогда, когда начинались занятия с затейниками: можно было танцевать, петь, играть, хохотать.

Но однажды нам объявили, что будет лекция заместителя заведующего отделом школ Ленинградского обкома комсомола Игоря Иванова. Пришел улыбчивый, очень скромный, с огромным лбом и начинающейся лысиной молодой человек и стал читать лекцию «Развитие инициативы и самодеятельности в пионерской организации». Через две минуты я отложила свое вязание и стала записывать каждое его слово. Воцарилось общее внимание.

Знаете, это же были годы, когда пионерская организация должна была «бороться за прочные и глубокие знания», ее объявили «помощником» учителя. Совет отряда и совет дружины в основном тем и занимались, что вызывали неуспевающих. Это было время, когда проводились пионерские сборы на тему «Частицы "не" и "ни" с глаголами», сборы по географии, физике, математике. Их тогда называли предметными сборами. И на фоне всего этого чрезвычайным откровением оказались высказывания Игоря Иванова о самодеятельном характере пионерской организации, о том, что дети должны быть в ней хозяевами. До него никто нам об этом не говорил, почти никакого самоуправления не было.

Демократии, самоуправления, самостоятельности в пионерской организации было столько же, сколько и во всех других сферах общественной жизни. Ну, может быть, чуть-чуть больше. Период культа задавал свой тон и стиль: «все единодушно», «в едином порыве», «стройными рядами», «с горящими глазами», знамена, лозунги, портреты, ура. И хором: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство».

И. П. Иванов читал лекцию полтора часа. А потом случилось из ряда вон выходящее событие — отменили следующего лектора: столько было записок, что Игорь Петрович два с половиной часа отвечал только на них. Такого еще у нас тогда не было.

Я так обрадовалась тому, что говорил Игорь Петрович, так мне хотелось этой свободы, открытости, что даже не сообразила послать записку. Несколько дней спустя набралась смелости, позвонила в обком комсомола и пригласила его в свою школу. И он сразу согласился. Колоссально! Для меня, какой-то студентки-второкурсницы (я училась тогда на вечернем отделении герценовского института) обком комсомола (а ведь он в Смольном находился, не забывайте про культ) был всё равно что сейчас Организация Объединенных Наций — так же далек и недосягаем. Иванов только спросил: можно я приеду не в семь часов вечера (к началу педсовета), а с утра, чтобы познакомиться со школой? И хотя встреча намечалась за месяц вперед, он не сказал известное нам важно-величественное: «Пожалуйста, позвоните мне, напомните».

Таких энтузиастов, с радостью подхватывающих идею детской самодеятельной организации, было не много. Проблема с развитием инициативы и самостоятельности в общественных организациях обрастала самыми разнообразными сложностями, одни указания исключали другие. Особенно сложно решался вопрос с инициативой, которая за годы войны приобрела совершенно чёткий характер и возникла она под воздействием книги А. П. Гайдара «Тимур и его команда», которая вышла в 1940 году и в том же году на экранах появляется фильм, снятый по книге.

И фильм, и книга сразу стали невероятно популярны среди школьников. Герои Гайдара открыли своим сверстникам замечательную возможность: соединить практическую полезную деятельность, верность идеалам своего времени и увлекательную, романтическую игру. Они сами придумывали и организовывали свои дела, их никто не заставлял и не ограничивал. То были дела «по велению сердца», кроме того, был секрет, тайна, условные знаки и сигнализация, конспиративный штаб и «общая тревога» — всё притягательное для подростков. Возможность изумлять взрослых, заработать «взрослое» уважение, признание тоже имела значение.

По всей стране стали возникать тимуровские команды, отряды, клубы. Где-то они действовали абсолютно самостоятельно, где-то им помогали взрослые. Где-то играли в конспирацию, где-то действовали открыто. Но главный принцип соблюдался неукоснительно: оказывать помощь тем, кто нуждается в ней, и делать это абсолютно бескорыстно.

Деятельность тимуровских отрядов и команд была невероятно разнообразной, особенно в годы войны. Они помогали семьям военнослужащих, устраивали концерты в госпиталях, собирали лекарственные растения, подарки для фронтовиков, участвовали в сборе урожая; шефствовали над детскими садами; работали в фонд обороны.

Количество тимуровцев в целом по стране на третий год войны оценивается в два миллиона. Это не преувеличение. Практически любой рассказ об истории образовательного учреждения (или об истории образования в крае, области, республике) обязательно содержит раздел «тимуровское движение в нашей школе (городе, крае, области). Вот один из многих тысяч возможных примеров. МОУ средняя образовательная школа города Егорьевска публикует на своем сайте подлинный отчет тимуровского отряда: «Тимуровцами обслужено пилкой и колкой дров 19 семей фронтовиков, 14 учащихся привлечено в школу на учебу. По школе было всего сшито 350 кисетов, 203 носовых платка, связано — 11 шарфов. С 1 сентября 1941 по декабрь 1942 года учащиеся напилили дров для школьных печей — 28 кубов».

В выборе дел тимуровцы непривередливы: была бы практическая работа. Стирка обмундирования, уборка снега, дрова, дежурства в госпитале… Они и на полях работали, пололи, убирали овощи.

Так было, пока Центральный Совет ВПО им. В. И. Ленина не оказался перед необходимостью выполнять решения по всемерной помощи учителям и директорам школ по наведению дисциплины и выполнению «Правил для учащихся». В период, когда под контроль ставилось всё, даже посещение кинотеатров, поведение в общественных местах, самостоятельное детское движение оказывалось за пределами влияния учителей. Движение следовало подчинить официальным организациям — это и называлось «возглавить». Формально возглавив тимуровское движение, подчинив его общему порядку организации работы, когда планы и показатели спускались сверху, сами того не ведая, не ожидая эффекта угасания, сотрудники центрального аппарата уничтожили движение, сутью которого была собственная инициатива ребят, искреннее «движение души». В 1951 году выполнение решений вышестоящих органов было нормой, и Игорь Петрович выполнял эту норму. Большой трагедией и большим уроком для него было наблюдать, как сворачивают свою деятельность тимуровские отряды и прекращает своё существование тимуровское движение. Главный вопрос — почему это произошло? Почему решение поддержать инициативу тимуровских отрядов привело к тому, что они начали исчезать?

Между тем в Москве в аппарате ЦК ВЛКСМ происходили серьёзные кадровые перемены. На место первого секретаря был кооптирован В. Н. Зайчиков и он настоятельно просил Иванова И. П. перейти на работу в центральный аппарат. Характер предполагаемой работы был связан с подготовкой кадров для работы в обкомах и райкомах комсомола, с работой педагогических учебных заведений. Этот вопрос давно волновал Иванова, возможность принять участие в изменении качества подготовки специалистов оказалась главной причиной в принятии решения, и с начала октября 1952 года он становится заведующим сектором педагогических учебных заведений Отдела по работе среди школьной молодёжи.

Работа в ЦК ВЛКСМ

Каким был центральный аппарат ВЛКСМ в этот период? Из огромного объёма информации по истории комсомола мы выделили только один, на наш взгляд сущностный аспект, который показывает состояние разрушения самой идеи, заложенной в деятельность молодёжной коммунистической организации. Разрушение, конечно же, шло по линии не соответствия содержания документов и постановлений разного уровня с организационным механизмом жизнедеятельности организации. Слом этого механизма шёл уже с тридцатых годов. В Центральном Комитете ВЛКСМ после 1938 г. основная часть членов ЦК была кооптирована в связи с тем, что избранных X съездом членов выборных органов по необоснованным обвинениям исключили из их состава. А если учесть, что XI съезд состоялся только в 1949 г., то есть через 13 лет после X съезда, то понятно, что без кооптации центральные выборные органы действовать просто не могли. Журнал ЦК ВЛКСМ «Комсомольский работник» вынужден был постоянно информировать о кооптациях в составе Центрального Комитета ВЛКСМ.

Ещё в предвоенный период в ряде документов отмечаются недопустимые нарушения внутрисоюзной демократии. И. Иванов в этот период школьник, его активность связана с использованием опыта А. С. Макаренко по организации деятельности по сводным отрядам. Он, как увлечённый идеей школьного театра подросток, не очень вчитывается в документы Пленумов, а в них речь идёт о нарушениях уставных положений, критикуется парадность и шумиха. Самое принципиальное критическое положение о том, демократический централизм стал бюрократическим централизмом, ещё не входит в сознание, тем более что основные личные переживания в этот период будут связаны с судьбой отца. На его примере он видит, как много зависит от позиции конкретного человека, и свято верит в то, что честный, хорошо образованный человек, понимающий и принимающий марксистско-ленинскую идеологию, может принести очень много пользы. Безусловно, к январю 1952 года, он уже далеко не тот книжный философ, который начинал своё первое исследование в роли классного руководителя. Однако он по-прежнему верит в возможность позитивных преобразований, он верен принципам своей семьи и готов к борьбе за лучшее будущее своей страны, к борьбе с шумихой и шаблоном, к борьбе за идеи, заложенные В. И. Лениным в деятельность российского коммунистического союза молодёжи. Это главный мотив для принятия решения, но не меньшее значение будет иметь и тот факт, что с переводом В. Н. Зайчикова в Москву в обкоме изменился стиль работы и отношений.

В ЦК ВЛКСМ он начинает работать в должности заведующего сектором педагогических учебных заведений. В отделе, как считал И. П. Иванов, царил дух товарищества, народ подобрался зрелый, очень ответственный. Главным же было совершенно иное содержание деятельности, вместо каждодневной организаторской работы он погрузился в вопросы педагогики. В его обязанности входило изучение литературы по воспитанию, которую выпускала АПН, а также посещение разнообразных заседаний и совещаний в институтах, занимающихся педагогикой и т. п.

Какой же была АПН РСФСР в этот период? В 1946 году академика В. А. Потемкина не стало, и пост президента АПН занял академик Иван Андреевич Каиров.

Он руководил педагогической академией, и, как следствие, советской педагогической наукой в течение двадцати лет, с 1946 по 1966 год. Вдобавок к этому, в течение семи лет он одновременно являлся министром просвещения РСФСР, то есть был главным лицом в российской педагогике.

И. А. Каиров родился 14(26) декабря 1893 года в Рязани, в семье чиновника государственного банка. В 1917 году окончил естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, выгодно выделялся интеллигентностью и образованностью.

В этом же 1917 году он вступил в РСДРП(б)/КПСС, относился к числу старых коммунистов — тех, кто присоединился к большевикам задолго до их полной и окончательной победы. С 1929 по 1948 год — зав. кафедрой педагогики Московского университета; параллельно он работает в 1930-1934 годах заместителем директора Научно-исследовательского института сельскохозяйственных кадров, а в 1934-1937 годах — заведующим кафедрой педагогики Московской сельскохозяйственной академии имени К. А. Тимирязева.

Помимо того, он пять лет (1933-1938) проработал в аппарате ЦК ВКП(б), в том числе в 1935-1936 годах — заведующим сектором сельскохозяйственного образования Отдела школ ЦК ВКП(б); и восемь лет (1942-1950) был главным редактором журнала «Советская педагогика». Будучи президентом АПН, он не оставлял партийной работы: И. А. Каиров — член Центральной ревизионной комиссии КПСС в 1956-1961 годах и депутат Верховного Совета СССР в 1950-1966 годах.

Долгая работа в руководящих органах была бы невозможна, если бы он не усвоил и не научился применять в полном объеме методы «аппаратной» работы. Что касается направления его научной работы, то это «агропедагогика», он создаёт несколько пособий для сельской школы, трудится над созданием сети сельскохозяйственных школ, для чего изучил опыт сельскохозяйственного образования в Германии и Дании.

В 1939 году вышел учебник педагогики под его редакцией, который впоследствии, уже после войны, перерабатывался и в 1957 году был переиздан.

В 1952 году XIX съезд партии, — последний съезд, происходивший при жизни Сталина, — указал (в который раз!) на необходимость повышения воспитательного значения советской общеобразовательной школы. Видимо, прав был первый президент АПН: вышить на занавесках «Правила для учащихся» — это ещё не всё. В решениях съезда появляется формулировка «осуществление политехнического обучения». В АПН начинаются научные поиски в области политехнического обучения, появились сборники «Политехническое обучение в общеобразовательной школе» под редакцией М. А. Мельникова и М. Н. Скаткина; «Вопросы политехнического обучения в школе» под редакцией А. Г. Калашникова. В них содержались указания о том, как знакомить учащихся с основами производства и техники в процессе изучения основ наук, как проводить принцип политехнизма в лабораторных и практических работах по физике, химии и биологии. Был издан ряд методических пособий о преподавании отдельных предметов в свете задач политехнического обучения.

Вот такого масштаба личность возглавляла академию, а зав. сектором педагогических учебных заведений ЦК ВЛКСМ предписывалось вникнуть в ту педагогику, которую комсомольцы в этих учреждениях изучали.

Иванов И. П. приступил к этой деятельности со всей принципиальностью молодого учёного. Литературу читал, стремясь найти ответы на вопросы о «болевых точках», которые он выявил за время практической работы. С первых дней работы в ЦК он действует движимый идеями совершенствования подготовки педагогических кадров, видит огромную роль комсомола в том, чтобы студенческий период был максимально насыщен освоением культуры, выработанной человечеством. Здесь он последовательно стремится решать задачи, поставленные В. И. Лениным на втором съезде РКСМ. «Учиться, учиться и учиться!» — вот главная задача каждого комсомольца вуза или училища. Он убеждён в том, что педагогика должна сыграть решающую роль в формировании облика будущего педагога и стремится использовать для этого все возможности, которые даёт ему работа в отделе.

Сохранилось его письмо к жене от 19.10.52., где он пишет следующее:

«Вторая московская неделя ознаменовалась первыми плодами: 1) в десяти пунктах учинил анализ и разнос официальной программы по курсу «Педагогика» для вузов (автор Шимбирёв, зав. кафедрой в Обл. пед. инс-те). Сей разнос, кажется, одобрен, и наши будут требовать от Каирова составления комиссии для пересмотра и переработки программы. 2) Дал «Некоторые замечания и предложения по издательской деятельности АПН РСФСР». Мы читали некоторые книжки, выпущенные в 1952 г., и я потом на основании этого, а также бесед с двумя вызванными маститыми директорами школ, составил соответствующую «кляузу». Между прочим, сам я прочёл интересную книжку «Сила детского коллектива» об опыте одной замечательной подмосковной школы в годы Великой Отечественной войны. Выудил бумажек 25-30 в подтверждение своей концепции. Я тут всё время: и на работе, и в столовой, и в автобусе, и в поезде, и сегодня на конференции Московского педагогического института им. Потемкина обдумываю проект диссертации. Кажется, совершаю переворот».

Здесь необходимо напомнить о стиле изучения литературы, которая сложилась ещё в студенческие годы. Он выписывал из самых разнообразных источников заинтересовавшие его мысли, суждения, факты на небольшие карточки, а затем сортировал их по содержанию, по значимости, по важности для ближайших дел. При всём обилии этих выписок, он никогда не забывал, где и что у него сложено, очень быстро находил нужную информацию, хотя многое из этого помнил с точностью до запятой.

Между тем работа в отделе теряет свою новизну и привлекательность. Одна из главных должностных обязанностей заключалась в присутствии на заседаниях, совещаниях и Учёных советах. Его смущает многочасовая «говорильня» столпов педагогической науки очень далёкая от реальных проблем. Оторванность теории от практики, которая так смущала его в философии ещё со студенческих лет, предстала перед ним в самых разнообразных формах. Сложность ситуации заключалась ещё и в том, что присутствие на таких совещаниях имело совершенно конкретную задачу: работник ЦК должен составить справку о значимости принятых решений для деятельности комсомольских организаций педагогических учебных заведений.

Посещая заседания учёных советов в разных институтах АПН, он невольно сравнивал их с тем, как строилась работа аспирантуры в институте Б. Г. Ананьева. Он возмущался тем, что Учёный совет института теории и истории педагогики не утвердил диссертационное исследование одного из аспирантов, который хотел создать рекомендации классному руководителю. Учёному совету было непонятно, где же здесь наука, а его собственный опыт работы классным руководителем кричал: «Здесь наука! Здесь! Наука в том, чтобы дать практикам выверенные пути достижения цели, наука в том, чтобы практика давала реальный результат воспитанности. Наука в том, чтобы найти способы действия, а не призывать к действию». Сидя на подобных совещаниях и Учёных советах, он вспоминал высказывания А. С. Макаренко о «педагогическом олимпе» и с каждым разом убеждался в правоте его оценок официальной педагогической науки того времени. Словоблудие, далёкое от реальной жизни школы, побуждает И. П. Иванова делать всё более резкие заключения и справки. Отношения с АПН явно не складываются. Молодой человек пытается высказывать критические замечания, вносить предложения, чего ему делать не полагается – негласная система прав давно уже выстроена в строгом соответствии с табелем о рангах. Москва живёт в какой-то особой системе отношений и зависимостей, которые приезжие понимают далеко не сразу. Только искушённые в карьерных играх люди вписываются быстро. У В. Н. Зайчикова это не получалось, не получалось и у И. Иванова.

Неожиданно, без каких-либо объяснений вместо В. Н. Зайчикова первым секретарём становится Шелепин. В первые же дни работы Шелепин проявил себя демагогом, плохо разбирающимся в специфике работы комсомольской организации, решения принимались исходя из карьерных соображений или тонули в бюрократической волоките. В отделе меняется характер отношений, первые положительные оценки приходится пересматривать в связи с новыми подходами к работе. В такой обстановке Иванов всё основательнее прорабатывает вопросы, связанные с педагогическими учреждениями. Подготовка педагогических кадров стоит на особом контроле ЦК КПСС, все служебные записки по его отделу тщательно просматриваются и анализируются. Характер предложений, высказанных в этих документах, привлекает внимание секретаря ЦК КПСС по пропаганде и школам Михайлова, который стал давать И. П. Иванову собственные поручения, что оградило его от столкновений с Шелепиным, желавшим отправлять подчиненного в далёкие и длительные командировки. Михайлов предложил Игорю Петровичу сделать свой курс лекций по педагогике и опробовать его в ВКШ (высшая комсомольская школа). Иванов с большим увлечением включился в эту работу, с энтузиазмом преподавал в ВКШ. Разработка этого курса лекций, где необходимо было раскрыть воспитательные возможности комсомольской организации, позволила ему работать в библиотеке ЦК, в закрытых её фондах, где он впервые увидел архивные материалы, связанные с созданием пионерской организации, прочитал целый ряд работ Н. К. Крупской о самоуправлении. Работая в библиотеке, он впервые получил возможность познакомиться с историей скаутов, увидеть роль скаутского метода, который закладывался в основу организационной структуры пионерской организации и, главное, в основу организации жизнедеятельности. Неожиданно соединились в единое целое установки совершенно разных людей:

Читая скаутскую литературу, он выделил огромное значение игры и романтики, формы и ритуалов, вечернего костра. По-новому для него стали раскрываться сведения по истории создания пионерской организации, узнал он и трагической судьбе скаут-мастеров в России. Безусловно, поделиться своими открытиями он не мог ни с кем по целому ряду причин, о которых мы можем теперь рассуждать с лёгкостью, но тогда обсуждение этих вопросов могло стоить жизни. Этот урок он уже усвоил. У человека его взглядов и убеждений полученные принципиально значимые новые знания должны были найти свой выход. Он частично вносит новые подходы в содержание своих лекций, по-новому видит методику шефской работы, которая была официально провозглашена, но на деле реализовывалась слабо. Соединение потоков информации вылилось в написание нескольких статей, которые в том первичном варианте, к величайшему сожалению, не сохранились — и на это тоже были свои причины.

В конце 1952 года деятельность АПН подвергается резкой критике в нескольких статьях в газете «Правда». Естественно, что статьи эти не могли появиться без санкции соответствующего отдела ЦК КПСС. Михайлов надеялся на конструктивный разговор. Однако в традициях времени была словесная казуистика, позволявшая выжить. Во всех институтах АПН прошли собрания, на которых, как писал Иванов, публика учинила «говорильню» о положении в педагогической науке, о недостатках и задачах. В докладе Директора Института теории и истории педагогики Есипова было много рассуждений и обоснований, как вдруг прозвучала персональная критика бывшего научного руководителя Груздева. Его обвиняли в том, что он изолировался от других учёных, стал создавать педнауку «из себя». Критика изоляционистской позиции Груздева, которая поощряется руководством института в Ленинграде, прозвучала и у ряда других выступающих. Самостоятельный путь научных исследований, творческий товарищеский характер отношений в научной среде института, руководимого Б. Г. Ананьевым, раздражали некоторых академиков. Через критику научной позиции П. Н. Груздева (научного руководителя И. П. Иванова) пытались оказать давление на Б. Г. Ананьева. Но поймёт это Иванов не тогда, когда будет сидеть на собрании института, а тогда, когда вернётся к научной деятельности и отголоски борьбы с Ананьевым неожиданно отразятся на его судьбе.

В ходе этих баталий Игорь Петрович впервые услышит Ф. Ф. Королева. Его выступление будет острым, он поднимет вопрос о монополизме нескольких тузов, которые сидят во всех учёных советах, комиссиях, коллегиях и прочее. Занимают такие «тузы» от науки по 8-10 постов, где уж тут заниматься научными исследованиями, работать над собой, развиваться. Выступление Ф. Ф. Королёва производит сильное впечатление. Иванов пытается как можно больше узнать об этом учёном и, по возможности, вступить в совместную творческую работу.

Ф. Ф. Королёв родился 18(30) сентября 1898 года в селе Берёзки, ныне Костюковичского района Могилёвской области. В 1917 году он окончил Сувражскую учительскую семинарию. После революции сразу встал на сторону советской власти, участвовал в Гражданской войне, был командиром батальона. В 1924 году вступил в компартию. В 1925 году начал работать учителем в г. Новозыбкове. В 1927 г. Брянским губкомом ВКП(б) он был откомандирован на учебу на Высшие научно-педагогические курсы при 2 МГУ. Преподавал в педагогическом техникуме при 1-й опытной станции Наркомпроса, т. е. работал под руководством С. Т. Шацкого. В 30-е годы началась его научная карьера, он преподавал в нескольких высших учебных заведениях, среди которых Центральный научно-исследовательский институт деткомдвижения при ЦК ВЛКСМ, был членом Государственного Ученого Совета (ГУС). С 1948 Ф. Ф. Королев начинает работать в Академии педагогических наук. В 1959 году Ф. Ф. Королев становится доктором педагогических наук, в 1961 году — профессором и, наконец, с 1965 года он — действительный член АПН. Параллельно ученый более 20 лет трудился в журнале «Советская педагогика». Восемь лет (1963-71) был главным редактором этого журнала. За время его работы в журнале «Советская педагогика» были изданы в качестве приложений к журналу «Советская педагогика» избранные произведения К. Д. Ушинского, А. И. Герцена, Н. И. Пирогова, П. Ф. Лесгафта, А. С. Макаренко. Ф. Ф. Королев принимал активное участие в издании Педагогического словаря, был автором многих статей по истории педагогики в Большой советской энциклопедии. Он подверг глубокому анализу факты, документы по истории школы и педагогики, первый назвал ошибки советского образования, дал им принципиально новую трактовку, показал своеобразие форм создания новой советской системы образования, особенности реализации на местах декрета о единой трудовой школе, дал первое систематическое изложение основных вопросов развития советской педагогики в 20-е гг. Анализируя исторические факты, ученый искал причины тех проблем, которые возникли в педагогической практике. Таким образом, Королев, не входя в конфликт с властью и официозными установками, сумел ориентировать советскую педагогическую науку на изучение трудов педагогов, при жизни Сталина бывших под запретом; положил начало созданию серьезной теоретической базы в современной педагогической науке; последовательно расширял научную проблематику.

Ему принадлежит целый ряд важнейших статей по детскому коммунистическому движению, что особенно привлекает И. П. Иванова. Однако состояться в полной мере сотрудничество не могло, т. к. Иванова стали всё чаще отправлять в длительные командировки. Значительно сократилось и преподавание в ВКШ, посещение разного рода конференций и совещаний. Иванова всё больше отдаляли от участия в заседаниях учёных советов институтов АПН. Кто и каким образом показал руководству АПН степень участия И. Иванова в подборке материалов для статей в «Правде» мы уже никогда не узнаем, но Шелепину резко не нравился сотрудник, которого без его рекомендаций привлекает к работе секретарь ЦК КПСС Михайлов. Иванов пишет рецензии на некоторые книги издательства детской литературы, активно посещает театры, выставки, много ходит в кино — всё это и досуг, и работа одновременно, на всё нужно писать отзыв или рецензию.

Игорь Петрович продолжает жить в общежитии ЦК в комнате, где вместе с ним проживали ещё два сотрудника. Об отдельной квартире, в которую можно было бы перевезти семью, и которую в своё время обещал В. Н. Зайчиков, новый секретарь Шелепин речи не поднимал. Со временем накапливалось напряжение, связанное с неопределённостью организации семейной жизни. Напряжение было разлито и по коридорам Кремля, и по коридорам ЦК ВЛКСМ. Игорь Петрович много ездит по стране, настойчиво выискивает интересный опыт, пытается найти примеры проявления инициативы и самостоятельности в жизнедеятельности комсомольской и пионерской организаций. Впечатления очень сложны, он готовится выступить со своими соображениями на заседании бюро ЦК. Многократно перерабатывает материалы, стараясь не изменить своим убеждениям. Он шутит по поводу накопившихся впечатлений «философу (даже такому как я) нужно повидать всё — и не только абстрактным мышлением, но и живым созерцанием видеть жизнь во всём её многообразии». Он снова и снова возвращается к философским законам, повторяет любимое изречение из Гёте «мертва теория, но вечно зелено древо жизни». Если практика выступает критерием истины, то анализ практики, который он осуществлял в последнее время, говорил о наличии целого комплекса проблем. Все они сосредотачивались вокруг организационного механизма в деятельности комсомольских и пионерских организаций. Ему очень хотелось развернуть сознание коллег к положениям, которые были заложены в деятельность пионерской организации в период её создания, вернуться и переосмыслить на новом историческом этапе те задачи, которые ставил В. И. Ленин перед союзом молодёжи. Многообразие общественно значимого опыта, который он видел в самых разных уголках страны, вызывало у него глубокое уважение. Он видел комсомольских работников разного уровня. Видел и тех, кто делает дело, не унывает в достаточно сложных условиях и решает жизненно-практические задачи. Вырисовывались типичные черты педагогов, у которых в деятельности школьного комсомола находили своё место инициатива и самостоятельность.

Отчёт по последней командировке в феврале 1953 года складывался очень трудно. Той пионерской организации, «организации самих детей, а не за детей и не для детей», которую задумывали её организаторы во главе с Н. К. Крупской, он не нашёл нигде. Анализ и размышления о формах участия комсомольцев в работе пионерской организации требовалось изложить в стандартной справке. Однако количество вопросов никак не вкладывалось в стандартный отчёт. Работу над этой справкой прервало событие, определившее судьбу страны на всю последующую историю — 5 марта было объявлено о смерти Сталина.

Группа сотрудников ЦК ВЛКСМ, в которую был включён и И. П. Иванов, стояла в почётном карауле у гроба Сталина. Иванов описывал своим близким впечатления о похоронах. Больше всего его поразил резкий контраст между реальным человеком и портретами, которые привыкли видеть во всех учреждениях. «Перед ним лежал небольшого роста старичок с усохшим лицом, редкими поседевшими волосами и чётко проступавшими следами оспинок».

В отделе обостряются и без того непростые отношения. В Кремле идёт активная борьба за власть, Шелепин стремится в высшие эшелоны власти и демонстрирует свою лояльность новым лидерам тем, что пересматривает кадровый состав своего аппарата. Он, как всегда, активно использует демагогию. В последующие времена будет признано очевидным расхождение слова и дела, которое проявлялось в том, что в документах декларировалась самая демократическая внутрисоюзная жизнь, а на деле процветал махровый бюрократизм. Оставаться безропотным зрителем, хуже того — участником этим процессов Иванов категорически не хотел, но просто так, по своему желанию с таких должностей в тот период уйти было невозможно. Помогает в решении вопроса всё тоже стремление Шелепина пересмотреть структуру отделов ЦК и обновить кадры. И. П. Иванов подаёт заявление с просьбой разрешить ему завершить работу над диссертацией, в связи с чем необходимо восстановиться в аспирантуре НИИ педагогики в Ленинграде. Восьмого мая 1953 года решением бюро ЦК ВЛКСМ И. П. Иванов освобождён от исполнения обязанностей зав. сектором педагогических учреждений для завершения аспирантуры.

Возвращение в аспирантуру

Прерванная защита диссертации

Пятнадцатого мая 1953 года И. П. Иванов восстановился в аспирантуре. К сожалению, к этому времени, его научный руководитель П. Н. Груздев, на здоровье которого сильно повлияли переживания, связанные с критикой его научной деятельности, тяжело заболел и вскоре умер. Смерть научного руководителя, с которым было полное взаимопонимание, человека смелых, передовых взглядов, поощрявшего научный поиск Игоря Петровича, поставило продолжение работы в аспирантуре в сложные условия.

Для завершения диссертационного исследования был определён новый научный руководитель, тема диссертации была утверждена в следующей формулировке — «Воспитательная работа комсомольцев с пионерами». Материал для диссертации был собран значительный, достаточно сказать, что анализу было подвергнуто более ста восьмидесяти фактов реальной практики, собранных за время работы и в школах, и в обкоме, и в ЦК ВЛКСМ. Подход к обоснованию содружества комсомольцев и пионеров не встретил понимания у нового руководителя. А. К. Бушля воспринимал научное руководство работой «комсомольского чиновника», да ещё вернувшегося из ЦК, да ещё и с такими сложными отношениями с АПН, со значительной долей настороженности. Ранее они не были знакомы, Игорь Петрович и сам не доверял ему в полной мере, советовался мало, видя отстранённость и формальный подход к работе. Главным для нового руководителя было сдать диссертацию в учёный совет в положенный срок.

Однако на сроки защиты диссертации неожиданным образом повлияли независящие от него обстоятельства.

Первое из них оказалось связанным с проверкой работы института как структурного подразделения АПН. Если в период своей работы в педагогическом отделе ЦК ВЛКСМ Игорь Петрович присутствовал на разнообразных заседаниях и совещаниях, где обсуждалась работа какого-либо института, лаборатории и т. п., и даже готовил разнообразные справки и заключения, то теперь в полной мере погрузился в переживания коллег, деятельность которых инспектировалась. В научном мире ещё очень живы были воспоминания о процессах сорок девятого года. Тогда Б. Г. Ананьев ушёл от преследования — его спас переход на новую работу по созданию НИИ, но в данной проверке ему, как руководителю института, был выдвинут целый ряд обвинений. Среди этих обвинений была позиция о чрезмерной самостоятельности научных исследований, в том числе и по поводу Н. П. Груздева, который писал «свою методику воспитания» без согласования с Москвой. Были претензии к организации работы в НИИ, его сотрудников обвиняли в слабой связи со школами. Инспекция диссертационных работ делала заключение о поверхностности ряда исследований. Корень проблемы заключался в том, что подход к научным исследованиям в институте Б. Г. Ананьева сильно отличался от того, как строилась эта деятельность в АПН РСФСР в Москве, особенно это касалось обоснования новых решений в психологии. Б. Г. Ананьев воспринимал эти нападки не как научную дискуссию между научными школами, а как стремление путём интриг выделиться, принизить роль научной деятельности института. Б. Г. Ананьев стремился максимально приблизить педагогические исследования к решению реальных проблем, а не заниматься разговорами вокруг проблем. Была создана комиссия, которая достаточно долго и скрупулёзно изучала работу института. Присутствовала комиссия и на заседании сектора, допускавшего диссертационные исследования к защите. Диссертация И. П. Иванова получила одобрение, защиту назначили на июнь 1954 года. Официальными оппонентами на защите должны были выступать профессор Б. Г. Ананьев от НИИ педагогики и Д. И. Сафонова, доцент кафедры педагогики из педагогического института имени А. И. Герцена, ранее работавшая под руководством Т. Е. Конниковой в 210 школе.

Второе обстоятельство связано с первым, но имеет свою достаточно длительную предысторию. В период работы в Обкоме комсомола Ленинграда Игорю Петровичу пришлось вмешаться в ситуацию, сложившуюся с деятельностью комсомольской организации 210 школы. В тот период к работе школы было достаточно много претензий, одна проверка следовала за другой. На одном из совещаний заведующая РОНО Житкевич дала такую оценку происходящему в школе:

«К сожалению, тот большой разворот работы, которая проводится в школе по созданию ученического коллектива, носит в большей степени характер занимательности и в очень малой степени доходит до каждого ученика. Отсутствие директора в школе сказывается в любой день. Там дисциплина никуда не годится. 210-й школе еще очень много надо работать над созданием и организацией классного ученического коллектива. Там нет дисциплины на уроках, там очень много теорий, идей, и очень мало целенаправленной работы с каждым ребенком и учителем. В этой школе, несмотря на все красивые работы, очень неблагополучно…»

В это время Иванов работает в Обкоме в качестве зам. зав. отделом школ. По законам того времени к нему на стол попадают все критические замечания в адрес школьных комсомольских организаций. Среди критических справок была и справка о состоянии дел в комсомольской организации школы № 210. Должность требовала вмешаться и отреагировать. Игорь Петрович помнил время преподавания в школе логики и психологии, ценил усилия Т. Е. Конниковой по использованию в школе макаренковских подходов к самоуправлению. Умаление роли комсомола в жизни школы, на которое указывалось в справке, требовало найти решение, при котором, не разрушая систему самоуправления, комсомольская организация могла играть свою роль в политическом воспитании школьников. Игорь Петрович видел возможность выстроить взаимодействие органов самоуправления и комитета комсомола в принятии решений в такой форме организации жизни коллектива, как собрание. В течение четырёх месяцев он последовательно отрабатывает методику такого взаимодействия. В результате этой работы выстроилась всесторонне обоснованная система взаимодействия, кризисная ситуация была благополучно разрешена, и Т. Е. Конникова была ему в тот период очень благодарна.

Отработанную им методику подготовки и проведения собрания, как формы взаимодействия школьного комсомола и органов самоуправления, Иванов решает включить в текст диссертации. Уверенный в том, что его решение будет поддержано Конниковой, он приносит ей свою диссертацию. Однако он не учёл, что диссертация его будет защищаться в институте, который критикует АПН, что в институте комиссия анализирует работу Б. Г. Ананьева, и каковы будут её выводы, ещё не известно. Мотивы, побудившие Т. Е. Конникову совершить последующие действия, установить уже невозможно. Однако эти действия совпали с новым этапом критики НИИ педагогики и работой там московской комиссии. Ничего не сказав Иванову, Татьяна Ефимовна пишет грозные, разгромные письма о качестве диссертации, о том, что аспирант института Ананьева использует её идеи и опыт для защиты своей диссертации. Письма получают враждующий с Ананьевым академик Леонтьев, отдел аспирантуры института, газета «Народный учитель» и ряд других инстанций. Этот шум, совпадающий с работой комиссии, заставил Б. Г. Ананьева принять кардинальные решения. Хорошо зная работу Иванова, понимая, что нападки имеют совершенно определённую задачу, он переносит защиту его диссертации на год. Перенос защиты даёт возможность утихнуть скандалу, однако оставлять без внимания подобные нападки Б. Г. Ананьев не мог. Группа специалистов во главе с ним тщательно проанализировала тексты рукописи Т. Е. Конниковой и текст диссертации И. П. Иванова. Конечно, никакого плагиата, никакого использования идей не было найдено, сам материал по школе входил в ткань исторического анализа, был убедительно аргументирован. В те же инстанции, куда писала Т. Е. Конникова, был послан этот сравнительный материал и выводы учёного совета НИИ педагогики о ложности обвинений. Получив жёсткий отпор со стороны всех инстанций, который совпал с завершением работы комиссии, давшей положительную оценку работы института и сохранившей Б. Г. Ананьева на посту директора НИИ педагогики, Т. Е. Конникова перестала поднимать шум и предъявлять претензии. Однако возникший конфликт имел многолетнее продолжение.

Этот урок Игорь Петрович помнил всю жизнь, он был как незаживающая рана. Чтобы как-то справиться с этой ситуацией, он задумывается о написании повести из школьной жизни, надеясь в ней раскрыть все детали конфликта, поразмышлять над этическими проблемами в научной среде. Повесть уже выстраивается в его сознании, он уже собирается переключиться на литературное творчество и засесть за работу, но Б. Г. Ананьев убеждает его вернуться к работе над диссертацией для того, чтобы сделать незаурядную работу, вложив в неё весь присущий ему исследовательский талант.

Новый эксперимент: взаимодействие старших и младших

Получив возможность провести новое исследование, Игорь Петрович решает экспериментально проверить идею о том, что воспитательное воздействие связано с характером отражения субъектом объективной реальности, которое становиться причиной, зарождением в человеке нравственных отношений. Педагогическая реальность не может быть чем-то искусственным, она должна совпадать с реальной жизнью, в которой взрослеет ребёнок. Содержание этой жизни во многом зависит от культуры педагога, от которого зависит воспитательная работа в коллективе. Есть ещё вопрос о том, как закрепить впечатления, которые получает ребёнок в конкретном деле, в его опыте настолько, чтобы впечатление стало отношением. Нет отдельно существующего специального воспитания, кроме организации жизнедеятельности, в которой ребёнок непосредственно участвует.

Необходимо обратить внимание тех, кто читает эти строки, что это 1954 год. Мы уже показывали рекомендации Всесоюзного совещания по улучшению качества учебно-воспитательной работы. Там и намёка нет на деятельность детей, которую они сами будут планировать, сами определять — кто, что и как будет делать. Комсомольцы и пионеры могли что-то делать только с разрешения директора и только после утверждения плана на педсовете.

Для непосвящённого в суть эксперимента человека всё выглядело вполне в духе основных решений Пленума ЦК ВЛКСМ — комсомольцы шефствуют над пионерами; а как там и что происходит, дело науки. Чтобы аспиранту жизнь мёдом не казалась, предложили взять 8-б класс, основную массу которого составляли подростки низкого уровня культурного и нравственного развития, а в подшефном 5-а классе было много второгодников. Вот с таким составом ребят с сентября 1954 года началось в 193 школе Ленинграда зарождение педагогики общей заботы.

Логика эксперимента проста: сначала планирование таких дел, которые были бы привлекательны ребятам. В план вошли праздничные вечера, турниры по разным предметам, вечер современной поэзии, спортивные соревнования. Выполнение всех задуманных дел, как когда-то в 10-а 202 школы, строилось по творческим бригадам, а это значит, что ребята осуществляли организацию тех дел, которые их привлекали. Представьте себе 1954 год и свалившееся на голову подростков «право выбора», что и с кем вместе делать.

Опыт организации задуманного формировался медленно, постепенно возникала заинтересованность друг в друге, зарождалось товарищество, появилось ощущение дружного класса. В конце четверти подводились итоги. Конечно, это ещё было обсуждение в духе времени, но философский подход к анализу, который составлял естественную часть образования и отражался на всём, что делал Иванов, должен был найти своё место в воспитательном воздействии. Именно анализ должен стать формой осознания того, как может строить свою жизнедеятельность комсомольская организация. Иванов надеялся, что анализ поможет ребятам увидеть направление дальнейшего развития, выделить хорошее и плохое, неудавшееся.

В ходе осуществления задуманных дел Иванов вел с ребятами разговоры, наталкивающие на осмысление нравственной сути того, что и зачем делали. В процессе таких разговоров появилось осознание действий на пользу и радость людям. Постепенно от одного события к другому в жизни класса появляется чувство товарищества, зарождается дружба. Классный руководитель, поначалу не верившая в то, что в её классе можно чего-то добиться, стала замечать изменение отношения ребят к выполнению поручений, и особенно изменение атмосферы в классе, который вдруг начал проявлять интерес к учёбе.

С пятым классом было значительно сложнее. Группа второгодников, члены которой, естественно, не были пионерами, пользуясь тем, что они были физически более сильными, создавала в классе определённый настрой. Они привыкли открыто демонстрировать своё пренебрежение к учителям и учению, к мероприятиям, которые проводила классный руководитель, не желали в них участвовать и всячески насмехались над теми, кто выполнял поручения учителя. Перелом ситуации возник, когда Иванов предложил ребятам поучаствовать в игре «Будь готов». Игра постепенно переросла в подготовку спартакиады.

Судьями и тренерами на спартакиаде выступали восьмиклассники, это было одним из первых дел, которые проводили вместе. Подготовка и проведение спартакиады, в которой приняли участие и другие пятые классы, сплотила ребят. Они видели, как переживает за них классный руководитель, видели проявление живых человеческих чувств, и в их отношениях наметился некоторый прогресс. Восьмиклассникам понравилось делать что-то для других, они почувствовали себя нужными и полезными. В сознание ребят постепенно входят такие этические категории, как честь и человеческое достоинство, ценность товарищества и взаимопомощи. От месяца к месяцу росла содержательная глубина дел, соответственно расширялся культурный кругозор. Расширялся и круг людей, для которых осуществлялись важные и полезные дела, среди этих дел большое место заняло изготовление учебных пособий. То, что эти пособия делались по заданию учкома школы, не помешало внести в их изготовление творческую изюминку. Так, делая пособие для кабинета географии — макет дрейфующей станции «Северный Полюс-3», — ребята много времени проводили в музее Арктики и Антарктики, а лучший макет в торжественной обстановке был вручён Герою Социалистического труда А. Ф. Трешникову — начальнику станции «Северный Полюс-3». Игорь Петрович вовлекает ребят в чтение серьёзной литературы, не боится отвечать на трудные вопросы.

Работа в школе ещё продолжалась, а диссертация уже выстроилась. Просто и убедительно доказывал Иванов правомерность основных положений исследования.

Центром внимания воспитателей должны быть отношения, которые зарождаются и развиваются в делах на пользу и радость людям.

Нравственный характер отношений, которые он определил как отношения «содружества старших и младших», развивается в процессе дружеского общения. При этом старшие руководят общей работой, а не командуют и не приказывают. Младшие заражают старших своей увлечённостью, нетерпимостью к зазнайству и нечестности в оценке происходящего, в поступках и высказываниях.

Чем больше ребята проявляют заботу об улучшении окружающей жизни, тем интенсивнее формируется их собственный опыт и уверенность в том, что так можно и нужно строить работу комсомольцев с пионерами.

Пример поведения старших оказывает на младших сильное воспитательное воздействие.

Иванов доказывает, что содружество не возникает само по себе: оно формируется и укрепляется при большой роли педагогов, которые используют в воспитательной работе как открытое, так и скрытое воспитательное воздействие.

Защита диссертации успешно проходит в марте 1955 года, несколько опередив изначально назначенный срок. Т. Е. Конникова пыталась поздравить Игоря Петровича с защитой, но он поздравлений не принял и руки не подал.

Начинался новый этап жизни, который требовал определиться в характере дальнейшей работы. Он надеялся осуществить свою мечту и заняться литературным творчеством, написать давно задуманную повесть. Окончательное решение перенесено на осень. Лето посвящено семье, дочерям, младшая из которых родилась совсем недавно. Родители Игоря Петровича уступили семье сына свою дачу на берегу залива. Дача появилась как результат работы комиссии по реабилитации жертв сталинского режима, которая была создана в 1954 году. Комиссия, изучавшая дела тех, кто подвергался преследованиям в период сталинских репрессий, ещё раз принесла свои извинения Петру Константиновичу и, как старому большевику, выделила государственную дачу — небольшой домик с одной комнатой и верандой, но зато с большим участком, где рос лес.

Отдых всей семьёй на берегу Финского залива принёс много радости, позволил сгладить напряжение прошедшего года. Надо было обдумать перспективу дальнейшей работы, но пока чёткий план не складывался. Желание переключиться на литературную работу сталкивалось с необходимостью иметь постоянную зарплату, других способов заработка тогда не существовало. Выбор был сделан в пользу семьи. Иванов обожал своих дочерей, много с ними играл, ходил в походы, закалял. К закаливанию относился очень серьёзно, помня бесконечные болезни своего детства, стремился всячески укрепить здоровье девочек.

Лето подходило к концу. Вопрос, какой будет тематика и содержание научной работы, надо было решать. В это решение, как всегда, внесла свои коррективы социально-политическая обстановка в стране.

Рождение методики коллективной организаторской деятельности

Поиск единомышленников. Союз Энтузиастов (СЭН)

Для того, чтобы современному человеку представить условия, в которых нужно было принимать решение, напомним некоторые факты.

В 1954–1955 годах работали различные комиссии по пересмотру дел необоснованно обвиненных и незаконно репрессированных советских граждан. Как мы уже говорили выше, работала эта комиссия и с делом отца Игоря Петровича. Пересмотр его дела был определённым доводом в правоте идей марксистко-ленинской идеологии и, одновременно, причиной, побудившей И. П. Иванова снова вернуться к размышлениям о роли этики в общественных отношениях. Иванов ещё не знает, что создана и работает особая комиссия. Он снова погружен в философские дискуссии о роли этики в воспитании, в поиски средств, максимально сокращающих разрыв между философскими теориями и практикой воспитания. Он ещё не предполагает, что приближающаяся весна перевернёт историю страны, а, следовательно, возникнут принципиально новые условия для решения тех задач, над которыми он размышлял.

События надвигались неотвратимо. Особая комиссия, которую возглавил секретарь ЦК КПСС П. Н. Поспелов, к началу февраля 1956 года закончила свою работу и представила в Президиум обширный доклад почти в 70 страниц машинописного текста. В этом докладе комиссия привела наиболее важные документы, на основании которых развернулись массовые репрессии. В материалах доклада особо отмечалось, что фальсификации, пытки и истязания, зверское уничтожение партийного актива санкционировалось Сталиным лично. 9 февраля Президиум ЦК заслушал доклад комиссии П. Н. Поспелова. Реакция на доклад была разнообразной. В ходе развернувшейся дискуссии выявились две противостоящие позиции: Молотов, Ворошилов, Каганович выступили против постановки на съезде отдельного доклада о культе личности; им противостояли остальные члены Президиума, поддерживавшие Хрущева.

Участники XX съезда КПСС на утреннем закрытом заседании 25 февраля 1956 года услышали доклад Первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущёва «О культе личности и его последствиях». Доклад стал полным откровением. Делегатам съезда было также роздано «Письмо к съезду» В. И. Ленина. Прений по докладу решено было не открывать. По предложению председательствовавшего на заседании Н. А. Булгарина, съезд принял постановление «О культе личности и его последствиях».

Первого марта 1956 года текст доклада с запиской Н. С. Хрущева и необходимыми правками был направлен членам и кандидатам в члены Президиума ЦК КПСС. Пятого марта Президиум ЦК принял постановление «Об ознакомлении с докладом тов. Хрущева Н. С. «О культе личности и его последствиях» на ХХ съезде КПСС». В нем указывалось: «1. Предложить обкомам, райкомам и ЦК компартий союзных республик ознакомить с докладом Хрущева всех коммунистов и комсомольцев, а также беспартийный актив рабочих, служащих и колхозников. 2. Доклад Хрущева разослать партийным организациям с грифом «не для печати», сняв с брошюры гриф «строго секретно».

Закрытые партийные собрания (Иванов стал членом партии в октябре 1950 года), на которых зачитывались материалы ХХ съезда КПСС, в массовом порядке начались с середины марта и создавали напряжённость в обществе. По своей организации эти собрания живо восстанавливали в памяти собрания, на которых требовали осудить то писателей, то врачей, то генетиков и т. п. Однако воспринимать происходящее как очередную политическую кампанию было затруднительно, тем более, что шла активная чистка рядов партии, были арестованы или освобождены от работы многие партийные руководители высшего и среднего звена. Шла борьба за власть между Н. С. Хрущёвым и Маленковым. Научная среда выжидала, ещё очень хорошо помня, чем закончились для учёных процессы и собрания в ходе «ленинградского дела».

С этого времени начинает постепенно меняться всё содержание общественной жизни в стране. Ломка представлений о значимости личности Сталина в жизни страны давалась многим людям с большим трудом. Новые директивы и решения предполагали пересмотр идейно-политических установок, которые определяли жизнь миллионов людей. Принципиально новые политические и нравственные оценки дел и поступков людей, подвергавшихся преследованиям и репрессиям, воспринимались многими людьми с большим трудом. Изменение стереотипов социального опыта происходило достаточно болезненно. Общество разделилось в своих словах и поступках — одни открыто приветствуют изменения, другие в них не верят и боятся высказываться открыто, боятся последствий; третьи вообще не понимают, зачем это всё нужно и как теперь жить.

Напряжённость и растерянность была в среде комсомольских работников, может быть, даже более сильна, чем в партийной среде. Сказывалась многолетняя практика беспрекословного подчинения, которая накладывалась на недостаточный образовательный уровень, не позволявший самостоятельно мыслить, иметь собственную точку зрения. Конечно, в послевоенный период образовательный уровень уже не был таким вопиюще низким, как раньше. Например, в предвоенный период, даже в составе секретарей ЦК ВЛКСМ была следующая картина: Ш. Тимиргалина — незаконченное высшее, К. Белобородов — среднее, С. Уткин — незаконченное среднее, С. Богачев — низшее, при этом последний занимался идеологической работой.

Безусловно, к 1956 году образовательный уровень работников райкомов и, особенно, обкомов комсомола значительно повысился. Все они проходили обучение на специальных курсах или в ВКШ. Однако сложившаяся практика безропотного подчинения работникам партийного аппарата и жёсткая вертикаль власти сохранялись вплоть до 1990 года, до самого последнего съезда комсомола.

Самостоятельно мыслящих людей, таких, как В. Н. Зайчиков, высоко образованных, как Иванов И. П. было меньшинство. Комсомол как бы застыл в ожидании новых указаний. Выделилась особая карьерная часть функционеров, для которых партийная дискуссия после разоблачения сталинских репрессий стала своеобразным оправданием циничного игнорирования сущности марксистско-ленинской идеологии. Эта группа отличалась привычкой к демагогии, к бесконечным докладам и выступлениям, за которыми прятались бездеятельность и страх.

Параллельно с описанной выше категорией комсомольских кадров работала и качественно иная группа людей, искренне верящих в идеи коммунизма, в справедливость марксистско-ленинской идеологии, желающих для своей страны процветания. Представители разных нравственных и идеологических установок оказывались в одном коллективе, и, впервые за долгие годы молчания, появилась возможность вести открытые дискуссии, действовать в соответствии с новым характером принимаемых решений.

Для И. П. Иванова это время совпадает с обсуждением на заседании сектора воспитания в НИИ педагогики перспектив дальнейшего исследования, где он продолжал работу уже в качестве научного сотрудника, а не аспиранта. Материалы ХХ съезда приоткрыли возможность использовать на новом этапе исследования те сведения из истории создания пионерской организации, с которыми он познакомился, работая в ЦК. Он надеялся найти средства воссоздания пионерской организации в том виде, в котором она закладывалась её создателями в лице Н. К. Крупской и Иннокентия Жукова. Его эксперимент в 193 школе доказывал возможность изменить характер отношений в коллективе пионеров и комсомольцев, если использовать ту последовательность организации жизнедеятельности, которая уже выстраивалась в его сознании в определённую логическую цепочку.

Целевая установка нового этапа эксперимента связана с обоснованием организации жизнедеятельности пионеров, которая в реальной повседневной работе позволит строить работу отрядов на основе инициативы и самостоятельности. Обдумывая факты, накопившиеся за период работы как в школе, так и в комсомоле, Иванов всё больше склонялся к тому, что для проявления инициативы необходимо изменить весь порядок организации жизнедеятельности в дружине, а для того, чтобы добиться самостоятельности, требуется последовательное накопление социального опыта особого характера. Как философ, он стоит на позициях марксизма и отрицает созерцательный характер толкования опыта. Он видит значение опыта для воспитания в том, чтобы ребёнок мог оказывать практическое воздействие на внешний мир, всячески содействуя его улучшению. В процессе такого воздействия человеку открываются разнообразные связи и свойства общественных явлений, отыскиваются и испытываются методы и средства деятельности.

Игорь Петрович закладывает новую программу исследования, основанную на необходимости раскрыть роль опыта взаимодействия общественного субъекта с внешним миром, а результат этого взаимодействия рассматривает как новый уровень личного опыта, позволяющий человеку действовать самостоятельно. Однако самостоятельность не самоцель, а только отражение способности действовать на основе собственного убеждения. Действовать во имя чего? Здесь ответ был готов давно — действовать на общее благо, действовать на пользу и радость людям.

Через несколько лет экспериментальной работы он покажет варианты соединения нового и старого опыта, отторжение старого опыта новым, выстроит звенья воспитательного процесса на основе того, что происходит с опытом.

Опыт взаимодействия с окружающим миром должен обогащать человека, а, следовательно, необходимо самым тщательным образом изучить процесс взаимодействия педагогов и детей в общей деятельности, выявить его воспитательную сущность. Выделяя двусторонность процесса взаимодействия, Иванов постоянно возвращается к выводам А. С. Макаренко о том, что воспитатель должен занимать позицию старшего товарища. Принимая справедливость этого утверждения, Иванов ставит задачу экспериментально обосновать приёмы и методы воспитания, которые использует старший товарищ. Однако, как показал его эксперимент, известные ему классные руководители такую позицию не занимали. Он ещё не может дать точное определение тех позиций, которые занимали педагоги в большинстве ситуаций, подвергнутых анализу. Важнейшей задачей он считает систематизацию использования тех приемов, которые используют педагоги в реальных ситуациях. Ещё одна задача, волновавшая его и требовавшая ответа, касалась поиска связей между позицией педагога и возможностью развития отношений содружества старших и младших школьников. То, что такие отношения реальность, доказали его эксперименты, но он хотел обосновать закономерности, при опоре на которые подобный результат может стать массовой практикой. Ребята и в десятом, и в восьмом, и в пятом классе проявляли инициативу, творчески выполняли взятые на себя обязанности.

Он ещё и ещё раз выстраивает последовательность совершаемых им действий.

1. Всегда была увлекающая ребят беседа о возможности сделать жизнь интересной и полезной. Одним он рассказывал о жизни ребят в коллективах, руководимых А. С. Макаренко. Другим предлагал погрузиться в секретные дела по примеру Тимура и его команды. Важно было найти такие примеры, которые позволяли создать нужное настроение.

2. Всегда школьники вместе с ним строили планы такой жизни. Разнообразие форм изначально было невелико, но задуманное преображалось в процессе подготовки, наполняясь новыми знаниями и опытом.

3. Всегда было его активное участие в реализации этих планов: в сочинении сценариев, в тренировках к спортивным соревнованиям, в разработках плана военной игры и т. д.

4. Всегда вместе с ребятами обсуждали то, как выполнили план, как изменились сами в общих делах.

Эту логику организации необходимо было ещё раз проверить, но действовать уже не в одиночку, а апробировать найденную логику организации жизнедеятельности коллектива совместно с другими педагогами.

Он сразу отметает участие в эксперименте классных руководителей, несмотря на то, что в сложившейся системе воспитательной работы классные руководители фактически отвечали за деятельность пионерского отряда в своём классе. Они, в подавляющем большинстве случаев, не являлись самостоятельными в выборе содержания и форм деятельности. Педагогическое руководство отрядов заключалось в исполнении планов и заданий, поступавших из вышестоящих органов власти. К ним относились райкомы комсомола, методические кабинеты домов пионеров, которые давали календари обязательных мероприятий. Исполнительская дисциплина всех сверху донизу являлась отличительной чертой того времени.

Руководство пионерской дружиной осуществляли старшие пионервожатые, следовательно, именно с ними предстояло начинать новый этап исследования. Предстояло понять, каким образом вожатые могут быть вовлечены в исследовательскую деятельность.

Пионерская организация этого времени продолжала жить на основе решений X съезда ВЛКСМ. В докладе Центрального Комитета на этом съезде говорилось, что «пионерская организация — не организация для детей, а боевая организация самих детей, работающих под руководством партии и комсомола». Такое утверждение порождало демагогию, позволяло призывать к одному, а организацию практической деятельности пионерской организации строить по-другому. В постановлении VII пленума ЦК ВЛКСМ 1951 г. подтверждалось требование: планы работы пионерских дружин должны обсуждаться на заседаниях педагогических советов и утверждаться директорами школ. Планы работы пионерских отрядов утверждались, а зачастую и составлялись классными руководителями. Советы и слеты дружин и отрядов можно было проводить только при участии директоров и завучей школ, учителей, классных руководителей. Пленум вновь подчеркнул, что для проведения массовых мероприятий с пионерами в школе должно быть разрешение директора, а районных мероприятий — райкомов комсомола и отделов народного образования. Даже такой сугубо пионерский вопрос, как прием детей в ряды организации и рекомендация их для вступления в ВЛКСМ, мог решаться только с учетом мнения учителей и классных руководителей.

Выполнение решений ХХ съезда КПСС требовало от комсомола пересмотра такого подхода к организации деятельности, как внутри союза молодёжи, так и в пионерской организации. Организацию деятельности по изменению работы комсомола возглавлял всё тот же А. Н. Шелепин, от стиля и методов которого И. П. Иванов ушёл из ЦК в мае 1953 года. А. Н. Шелепин продолжал свою деятельность на посту первого секретаря ЦК ВЛКСМ. Сразу же после обнародования решений съезда он готовит и проводит 5 апреля 1956 года Пленум ЦК ВЛКСМ. Выступая на пленуме, он говорит о том, что культ личности выработал у комсомольских работников пренебрежительное отношение к инициативе с мест. Подверглись критике такие уродливые явления, как замазывание недостатков, лакировка действительности, парадность, шумиха, очковтирательство, подхалимство, аллилуйщина. Однако это выступление не было подкреплено практическими изменениями в организации деятельности союза коммунистической молодёжи. Обращаясь к членам пленума со словами критики, А. Н. Шелепин не предложил путей преодоления недостатков. В реальной практике оставались те же способы организации, при которых мнение рядовых комсомольцев не учитывалось или звучало в подготовленных выступлениях доверенных лиц. Собрания, и особенно Пленумы, строились как поддержка линии партии. Годы репрессий выработали устойчивую привычку к осторожности в высказываниях и проявлениях инициативы. Фраза «инициатива наказуема» имеет долгую историю.

Двойственность положения состояла ещё и в том, что за десять послевоенных лет укоренилась практика контроля деятельности школьной комсомольской организации администрацией школ. Министерство образования этой обязанности с педагогических коллективов не снимало — наоборот, всячески прорабатывались вопросы педагогического руководства работой комсомольской и пионерской организаций. Контроль за исполнением этого вида учебно-воспитательной работы возлагался на аппарат инспекторов. В документах того времени подчёркивалось, что для успешного действия системы инспекторского контроля необходимо точно определить права и обязанности инспектора и всемерно поднимать авторитет этого органа контроля. Соответствующие предложения Народный комиссариат просвещения уже внёс в правительство.

Одновременно с тем, как система образования усиливает контрольные функции, проходит ХII съезд ВЛКСМ, на котором восстанавливаются уставные положения о самодеятельном характере организации. Комсомольцам вновь разрешено планировать самостоятельно свою работу, снова настойчиво говорят об инициативе и самостоятельности.

Разрыв между словом в решениях и реальным характером организации деятельности комсомола был громадный, но слово было сказано, а привычка подчиняться слову способствовала тому, чтобы, опираясь на него, начать новый уровень исследования.

В основу замысла легли те материалы о детском движении начала двадцатого века, которые удалось изучить в Москве. Игорь Петрович ищет пути применения в современной практике тех замыслов пионерской организации, которые закладывали Н. К. Крупская и И. Жуков. Об участии И. Жукова в разработке замысла деятельности пионерской организации Иванов узнал, работая в архивах ЦК ВЛКСМ. Открыто упоминать о скаутах он не мог, так как скаут-мастера, практически поголовно репрессированные к 1926 году, не были реабилитированы к этому времени. Переплетение опыта скаутинга и задач строительства нового общества делали жизнеспособной идею создания такой пионерской организации, как её задумывали основатели — «организацией самих детей, а не за детей и не для детей».

Особенно внимательно относился И. П. Иванов к тому, что писала в своих письмах пионерам Н. К. Крупская, к её выступлениям о задачах и особенностях деятельности пионеров. Он увидел в них ту основу, широко пропагандируя которую, можно донести до сознания многих вожатых главные идеи.

1. Выбор цели. Для подкрепления значимости этой идеи приведём достаточно большую цитату из статьи Н. К. Крупской «Школа и пионердвижение» — «Важно, чтобы ребята в своей работе ставили себе правильные цели, чтобы эти цели тесно связывались с общей целью, чтобы они были достаточно конкретны и постепенно усложнялись. Выбор цели имеет громадное значение, и эта сторона, пожалуй, самая трудная. Надо, чтобы она не была чересчур легка, чтобы результаты усилий могли быть учтены, были бы осязаемы, чтобы конкретные цели, которые ставят себе звенья и отряды, постоянно, по мере роста сознательности и умения, усложнялись».

2. Желание и способность улучшать окружающую жизнь. Эта ключевая идея из письма «Будьте общественниками!» — «…быть пионером — это значит не только носить красный галстук. Быть пионером — значит принимать участие в улучшении окружающей жизни, думать над тем, как это делать».

3. Умение планировать свою работу и отвечать за принятые планы.

4. Необходимость каждому пионеру быть хорошим организатором, способными вовлечь в общественную работу как можно больше других ребят.

5. Поменьше барабанного боя, побольше дел на общее благо.

Программа, вобравшая в себя эти ключевые идеи, была обсуждена и утверждена учёным советом НИИ педагогики РСФСР осенью 1956 года. Игорь Петрович активно включается в работу семинаров для старших пионервожатых, которые в тот период организовывал методический кабинет городского Дворца пионеров им. А. А. Жданова.

От семинара к семинару Иванову становилось ясно, что широкое просвещение вожатых очень слабо влияет на изменение практики работы. Перед ним остро встаёт вопрос о создании группы единомышленников, тех, кто окажется способным понять и принять его замысел по разработке новых подходов к организации деятельности пионерской организации. Приглашение к участию в совместной работе он делал на каждом семинаре. Постепенно к январю 1957 года сложилась группа, в состав которой вошли вожатые, работавшие в базовой для НИИ Педагогики 157 школе, а также те, кто проявил интерес или был рекомендован методическим кабинетом Дворца пионеров им. А. А. Жданова как наиболее авторитетные в вожатской среде. Эта группа назвала себя СЭН – Союз Энтузиастов.

Учет посещения рабочих встреч членами СЭН (1957 год).

Ф.И.О.	Место работы	7.01	14.01	18.01	21.01	28.01	11.02	4.03	11.03	25.03	2.04	5.04
Иванов И. П.	НИИ педагогики	+	+	+	+	+	+	+	+	+	+	+
Жежко М. В.	аспирант НИИ педагогики	+	+	+	+	+	+	+	+	+	+	+
Квашина Г. Н.	157-я школа	+	+	+	-	-	+	-	-	-	-	-
Сыч Н. А.	157-я школа	+	+	-	+	+	+	+	+	+	+	+
Пик В. П.	1-я школа-интернат г. Пушкин	+	+	-	+	+	+	+	+	-	+	+
Хаславский		+	-	+	+	+	+	+	+	+	+	+
Тарасова В. А.	203-я школа	+	+	+	-	+	-	-	-	+	-	+
Барбарова И. Л.		+	+	+	+	-	-	-	-	-	-	-
Кузнецова В. П.	16-я школа	+	-	-	+	+	+	-	+	+	+	+
Новогрудская И. А.	321-я школа	-	+	-	+	-	+	-	+	+	+	+
Смерячкова		-	+	-	-	-	-	-	-	-	-	-
Салтыкова		-	-	+	+	-	-	-	-	+	-	-
Машенина Э. В.	189-я школа	-	-	+	+	+	-	+	-	+	-	+
Борисова Л. Г.	317-я школа	-	-	+	+	+	+	+	+	+	+	-
Петрова		-	-	-	-	+	-	-	+	-	-	-
Кацнельсон Р. Г.	ДПШ Куйбышевского района	-	-	-	-	-	-	+	-	-	+	+

Как видно из протоколов СЭНа, каждая встреча была посвящена анализу практического опыта. Вожатые, ставшие членами СЭНа, были сотрудниками разных школ и подчинялись, по законам того времени, своим райкомам комсомола. Разноуровневость информированности и понимания была очень значительна. Идея создания группы исследователей из состава увлечённых пионерской работой вожатых могла не осуществиться. Личностный рост каждого члена бригады исследователей был необходимым условием продвижения в разработке методики. Игорь Петрович, опираясь на философскую трактовку роли опыта, начинает исследование с того, что побуждает каждого анализировать свой опыт. При этом он поднимает значение опыта каждого, убеждает сэновцев, что им есть о чём рассказать другим вожатым, но поскольку всем рассказать невозможно, то нужно описывать свой опыт. При описании опыта предлагается соотнести его с тем, что уже представлено в библиотеке, которую он составил для членов СЭНа, чтобы не повторяться в своей статье. Систематическое обсуждение опыта, написание статей, выступления на семинарах естественным образом побуждали сэновцев совершенствовать свою деятельность. Происходило это в соответствии с принятыми правилами работы над статьёй:

2. Искать и находить причины, породившие эти проблемы.

4. Показывать, каким образом проблемы решаются в конкретной дружине или отряде.

От встречи к встрече идёт обсуждение опыта, описываемого в статьях, совершенствуется стиль изложения, а, главное, идёт обсуждение проблем, оттачиваются приёмы их решения.

Отработка методики организации деятельности пионеров

Игорь Петрович начинает изучение проблемы, которая выявилась в ходе работы СЭНа. Вожатые, понимая значимость обсуждаемых вопросов и высказывая сходные мнения, в практической работе действуют по-разному. Существенные отличия в методике работы членов СЭНа побуждают Иванова собрать всех вожатых вместе на одной площадке, чтобы они могли увидеть друг друга в деле и понять сущностные отличия в используемых действиях и приёмах практической работы. Местом, где могли работать все вместе, мог быть только летний пионерский лагерь. Лагерь имеет ещё одно принципиальное преимущество, т. к. появляется возможность опробовать на практике идеи новых подходов к организации жизни пионерской дружины.

Сэновцы готовят свои предложения, выходят с ними на предварительное обсуждение в Обком комсомола. Предложений было несколько, самые принципиальные сводились к изменению организационной структуры пионерской дружины в лагере. Предлагались следующие изменения организационной структуры:

— усиливается значимость звена как микроколлектива, в котором строится активное взаимодействие пионеров;

— вводится новый порядок формирования совета отряда, который должен состоять из звеньевых для того, чтобы предложения и пожелания членов звена не утратились;

— в свою очередь, совет лагеря формируется из председателей советов отрядов, а не из других выборных пионеров, как было определено в программных документах.

Изменение организационной структуры должно было обеспечить полное самоуправление жизнедеятельностью дружины в лагере. В таком самоуправлении создавались бы условия для проявления инициативы, формирования самостоятельности и ответственности. Способствовать этому процессу должны были небольшие по количеству разновозрастные отряды (как у А. С. Макаренко), в которых естественным образом происходит обмен опытом, возникает забота старших о младших. Максимальное самообслуживание в лагере должно было помогать формированию ответственности. Особое внимание сэновцы уделяли содержанию жизнедеятельности, среди предложений нашли своё место разные формы физической закалки, взаимное обучение ребят тем навыкам любимых занятий, которыми они хорошо владели, право самостоятельного выбора кружка и т. п.

Идея такого построения жизни дружины в лагере одобрена. Иванов И. П. и Квашина Г. Н. выезжают в Москву, где 21 января проходит совещание по летней работе с детьми. Участники совещания принимают идею о роли физического закаливания и кружковой работы в течение смены, о создании совета лагеря из председателей советов отрядов, но более глубокого рассмотрения организационной структуры пионерской организации на этом совещании не происходит. Однако Обком комсомола даёт разрешение на летний эксперимент, и дальнейшая проработка летней программы становится постоянной частью работы СЭНа. Требовалось найти лагерь, руководители которого согласились бы с предложениями сэновцев. Таким стал лагерь завода «Вулкан», где сэновцы апробировали эффективность новой организационной структуры пионерской дружины. Опыт лагеря позволил выделить несколько аспектов нового уровня педагогического поиска.

Продолжая исследование, связанное с изучением влияния организационной структуры, вожатые целенаправленно работают со звеном как первичным элементом в структуре. Целенаправленно, в статусе аспирантки НИИ Педагогики РСФСР, это исследование ведёт М. В. Жежко. Она имеет высокий авторитет в вожатской среде, её хорошо знают в городе, её опыту доверяют. Необходимо подчеркнуть, что члены СЭНа, отрабатывая методику работы со звеном, уделяют внимание разным сторонам проявления инициативы детей. Одни вожатые работают с дневниками звеньев, другие сосредоточивают внимание на том, как побудить ребят находить конкретные важные дела. Особое внимание вызывает вопрос организации соревнования на лучшее звено. В ходе работы выявляются разные проблемы. Л. Г. Борисова обращает внимание на то, что инициативу проявляет один пионер, ещё двое-трое подхватывают и делают, а награду получает всё звено. На другую проблему обращает внимание Сыч Н. А., её беспокоит то, что инициативу проявляет очень мало звеньев, на призывы откликаются далеко не все. Возникает вопрос: в чём дело? Если бы не было возможности вносить свои предложения и самостоятельно их осуществлять, тогда понятна причина пассивности. Однако такая возможность есть у всех, однако инициативы по-прежнему очень мало. В. Пик считает, что надо предложить ребятам дела на выбор. Возникает дискуссия о роли личного опыта. Горячо споря, Иванов убеждает членов СЭНа ломать штампы, вбитые в головы пионеров классными руководителями, говорит о необходимости формировать в сознании другой образ пионера. Пионер, прежде всего, участвует в делах по улучшению окружающей жизни, думает, как это лучше сделать. Иванов ещё и ещё раз обращает внимание вожатых на то, что опыт интересной, наполненной полезными делами жизни не возникает ниоткуда, а развивается в процессе деятельности. Ребята исходят из своего опыта, значит, вожатые должны помочь этот опыт совершенствовать, развивать, обогащать в процессе решения жизненно-практических задач.

Только практика реального улучшения жизни может убедить ребят в необходимости быть готовыми к борьбе за дело Коммунистической партии, только делом можно подтвердить верность революционным идеалам. Определяя содержание идейно-политического воспитания пионеров, вожатые сами начинают понимать, что оно выражается не столько в политинформациях и в заучивании цитат, сколько в конкретных полезных делах, пусть маленьких, но нужных людям делах. Это один из заветов В. И. Ленина, высказанных на втором съезде РКСМ. Вожатые заново открывают для себя содержание брошюры «Задачи союзов молодёжи», связывают их с письмом Н. К. Крупской «Поменьше барабанного боя». От чтения такой простой и доступной литературы возникает новый уровень понимания роли пионерской организации в строительстве нового социалистического общества.

Итак, перед воспитателями, которыми являются все вожатые, стоит задача формирования нового социального опыта, где инициатива не ради инициативы, а ради улучшения ЖИЗНИ. Инициатива является способом проявления внутренней потребности улучшать окружающую жизнь. В этот период (1957-58 учебный год) сэновцы активно публикуются в журнале «Вожатый», в газетах «Ленинские искры» и «Смена». Очень важным этапом в осмыслении достигнутого является участие в педагогических чтениях, организованных в НИИ Педагогики АПН РСФСР. Вожатые выступают по самым разным вопросам. Они раскрывают роль организационной структуры, показывают место звена в развитии инициативы и ответственности, дают обоснование организаторской деятельности, раскрывают методику её использования. Опыт СЭНа привлекает внимание Центрального Совета ВПО им. В. И. Ленина, их приглашают для выступлений в высшую комсомольскую школу. Иванов И. П. участвует в ряде конференций, в составе делегации выезжает в Польшу для знакомства с работой детских общественных организаций. В 1958 году в Польше две организации: харцеры и вольтеровцы. Игорь Петрович увидел в жизнедеятельности вольтеровцев многое из того, к чему стремились сэновцы в разработке пионерской педагогики. Возникают дружеские контакты, они даже планируют совместный летний лагерь, но разрешения на такой лагерь он не получает, переписка постепенно сходит на нет. Предложения для СПО об использовании опыта вольтеровцев тоже не находят поддержки, наоборот – принимается решение о переносе опыта харцеров и разработке советского варианта работы по ступенькам. Разрабатывается соответствующая атрибутика, методические рекомендации и даже песни. Будучи отрядной вожатой в своей школе, я сама разучивала с ребятами «пионерские ступеньки нам помогут перенять много навыков, умений…». От этой программы через несколько лет откажутся, но в пионерской организации останется вариант работы старших пионеров как пионеров–инструкторов, будут долго жить зачётные книжки и т. п.

И. П. Иванов остро переживает эту неудачу, формализация деятельности пионерской организации требует поиска выхода из создавшегося положения. Необходимо разъяснять и доказывать на практическом опыте, что можно строить жизнь пионерской организации по-другому. Он начинает обобщать наработанный опыт, разрабатывает проспект книги «Воспитание подростков в пионерском лагере», готовит к изданию брошюру «Учение, труд и отдых пионеров». В этот период разнообразные брошюры, издаваемые обществом «Знание», были очень популярны, и проходили они цензуру совсем в других кабинетах. Казалось бы, 1958-1959 год — это время активной оттепели, но Иванов ощущает мощное противодействие новым подходам в школьной системе и стремится показать своеобразие возможностей пионерской организации в лагере. Важнейшую составляющую пионерской педагогики он видит в летних экспедициях, когда ребята уходят в тематические походы. Он сам проводит несколько таких походов, собирая материал для музея истории Ленинграда. Опыта накапливается всё больше, и он требует найти подходы к систематизации.

Считаем важным для понимания динамики разработки методики коллективного творческого воспитания сделать акценты на тех вопросах, которые скрупулёзно продумывают и многократно проверяют сэновцы.

В ходе эксперимента они приходят, казалось бы, к простым выводам. Эта простота, особенно с позиции сегодняшнего дня, кому-то может показаться наивной и примитивной, но… не забудем, что они живут в своё время и выводы их современникам кажутся очень смелыми, даже вызывают настороженность у директоров школ. Как контролировать работу пионерской организации, если предлагается звенья формировать на добровольной основе по принципу «дружбы» или «кто с кем хочет». Мало этого, звеньям предлагают позволить самим планировать какие-то дела и, о ужас, самим подводить итоги и оценивать свою работу. А где же руководящая и направляющая роль партии? Где контроль и визирование планов работы? Предложения сэновцев о коллективной организации деятельности пионерского отряда и звена входят в противоречие с требованиями министерства образования о педагогическом руководстве. За десятилетие послевоенного времени, начиная с 1948 года, сложился определённый стереотип понимания педагогического руководства, в котором на классного руководителя возлагались обязанности, подменяющие деятельность отрядного вожатого-комсомольца.

Значительно сложнее было оспаривать другой вывод, связанный с отказом называть «мероприятиями» те «дела» на пользу и радость людям, которые инициировали пионеры. Сэновцы выдвинули девиз — «Делами звена дружина сильна». Этот вывод связан с необходимостью формирования осознанного отношения к символам, законам и призыву быть готовыми к борьбе за дело Коммунистической партии. Содержание деятельности пионерского звена должно быть наполнено делами, позволяющими улучшать окружающую жизнь. Именно поэтому вместо привычного «мероприятия» сэновцы предлагают использовать термин «дело». Смена парадигмы, как сказали бы сегодня, связана с глубинной проработкой смыслового наполнения жизнедеятельности пионерской организации, осознанием на детском уровне смыслового значения девиза. Если девиз пионерии звучит как призыв быть готовыми к борьбе за дело коммунистической партии, то и ответ о готовности должен подтверждаться конкретными делами. Пионеры заняты делами на пользу людям, они думают над тем, как можно улучшить окружающую жизнь — вот в чём смысл идейно-политического воспитания.

Настороженность в отношении опыта сэновцев Игорь Петрович объясняет недостаточно точным изложением приёмов методики. Весна 1958 года посвящается уточнению найденных приёмов работы и описанию пути поиска логики их применения. Пройдём с ними этот путь.

Обсуждая организационную структуру пионерской организации, сэновцы начинают искать эффективные формы работы с советом отряда и советом дружины, разрабатывают разные варианты сборов дружины. Особое внимание уделяют отчётно-перевыборным сборам. Каждый проводит такой сбор, сэновцы посещают друг друга и обстоятельно обсуждают каждый элемент сбора. Где-то в угоду развлекательности потеряли смысл подведения итогов, не получилось анализа жизни дружины. Где-то слишком большую роль играли комсомольцы, пионерам не удалось в полной мере себя проявить. Где-то не достаточно уделили внимания знамени и пионерским атрибутам. Эти обсуждения выявили необходимость разделить в понимании ребят два значения сбора: одно значение — подведение итогов от звена до общего большого сбора дружины, другое — выбор нового совета дружины и старт новых дел.

Фомируется общее убеждение: на сборе нужен анализ того, что было сделано, а не простое перечисление мероприятий. Вот здесь и возникает важнейшее решение, которое определит многое в последующем построении «пионерской педагогики», как говорили сэновцы. Побудить ребят обдумывать сделанное за год очень сложно, многое забывается, перестаёт быть важным. Надо сократить сроки для отчётов, проводить их хотя бы раз в три месяца, и лучше всего ставить конкретные вопросы. Поиск этих вопросов был предметом обсуждений и размышлений. В итоге приняли такую логику анализа, которая предполагала ответы на следующие вопросы:

Ответы на эти вопросы позволяли дать оценку тому, что делали, и объяснить всем на сборе, что было хорошо в работе звена, отряда и дружины, и почему они так считают? И очень важно понять, что было плохо и почему?

Для того чтобы вовлечь в размышления каждого пионера, сборы надо сначала проводить в звене, потом в отряде, и только потом — дружинный сбор. Такая работа, понятная вожатым по смысловому значению, очень увеличивала временные затраты. Вроде бы всё правильно придумали, но где взять время?.. Время заполнено заданиями и поручениями вышестоящих органов власти. Ответ получился неожиданно простым — надо самим планировать работу дружины, а не только предоставлять это право звеньям. Это простое и логичное решение тоже встретит множество противников. Однако преодоление сопротивления будет впереди, а пока весь 1958 год идёт отработка приёмов организаторской деятельности.

Планирование строили с использованием разных приёмов. Среди них и стартовые беседы в отрядах, и конкурс на лучшее предложение от звеньев, и ящик для писем и пожеланий. На выработку такого плана уходило много времени. И сами сэновцы, и те, кто смотрел на их поиск со стороны, ждали результата. Ждали самостоятельности пионеров в выполнении ими же предложенных мероприятий. Однако чуда не произошло. Заметных изменений в жизни дружин и отрядов не появилось. Нужно было найти причины. Поиск причин предполагал анализ того, как было организовано выполнение планов. По предложению Игоря Петровича вожатые должны были проводить сборы, где ребята обдумывают ответы на вопросы-задачи:

1. Что мы смогли сделать хорошо и как это у нас получилось?

2. Что из плана не выполнено или выполнено плохо, почему так получилось?

Подобные сборы проводили впервые, предполагалось, что они пройдут в каждом звене, в каждом отряде, а потом представители отрядов примут участие в Большом совете дружины. Проведение таких сборов, неожиданно для самих вожатых, вызвало большой интерес ребят. Эти сборы-обсуждения показали очень многое. Прежде всего, стало ясно, что искренне предлагая какие-то дела, пионеры не могут рассчитать время, необходимое для его выполнения. Включая в план очередное дело, ребята не видят особенностей формы проведения, не учитывают значения места проведения. Встал и вопрос о том, что для одних какое-то дело менее интересно, чем для других. Какие дела включать в план, а какие нет? Главным критерием включения какого-то дела в план стало его значение для окружающей жизни. Нужно было убедить других в значимости предложения для улучшения окружающей жизни, а значит, встал вопрос о том, как помочь ребятам увидеть окружающую жизнь. Ответ подсказала книга А. П. Гайдара «Тимур и его команда» — нужна разведка, подобная той, что была в команде Тимура. Разведка полезных дел как целостная технология вырабатывалась постепенно. Методика разведки позволяла вовлечь в активную работу мальчишек, позволяла проявлять инициативу и самостоятельность при сборе данных. Маршруты разведки были предельно просты: двор, детский сад, совет ветеранов, музей, аптека и т. п. Юные разведчики должны были действовать как настоящие следопыты, необходимо было проявлять внимание ко всем мелочам повседневной привычной жизни. Ребятам в разведке нужно было найти ответ на вопрос: что нужно сделать, чтобы принести людям радость и пользу?

Мы считаем, что вопрос этот не устарел и для сегодняшнего дня, да и никогда не перестанет быть важным. А в 1956-58 годах прошлого века он звучал особенно злободневно. Ведь война была памятна всем, и люди хотели радости, ждали улучшения как справедливой награды за все перенесённые ими тяготы.

Отклик ребят был важным показателем того, что СЭНовцам удалось найти методику, адекватную детскому восприятию мира и своего места в нём.

Планирование уже строилось не из того, кто что придумает, а из обоснования значимости дел на пользу и радость людям, найденным в ходе разведки. Сбор–старт нового периода в жизни отряда и дружины предполагал построение жизненной перспективы, в которой каждый пионер должен был принять участие в принятии решения:

Такие сборы-старты дали интенсивное развитие инициативы пионеров, сложилась целостная картина организации деятельности пионерских отрядов и дружин. На основе достигнутого И. П. Иванов приступает в разработке «Декларации» (программы), призывающей изменить жизнь пионерской организации. Он опирается на ряд положений в работах В. И. Ленина, Н. К. Крупской, А. С. Макаренко.

Обращение к работам В. И. Ленина вытекает из той приверженности идеям революции, которыми живут его родители. Революция как борьба за лучшую жизнь продолжается, она наполняется в его сознании борьбой с формализмом и невежеством, борьбой за нравственные идеалы. Будучи разносторонне образованным человеком, он закладывает в Декларацию положение о том, что стать настоящим пионером можно только тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество и, если первые пионеры боролись с неграмотностью, то нынешнее поколение пионеров должно бороться с невежеством, побуждать каждого пионера овладевать богатствами культуры. Из работы «Великий почин» он берёт идею добровольной и бескорыстной ЗАБОТЫ о людях, которая должна проявляться в конкретных делах.

Воплощение идеи ЗАБОТЫ в реальной педагогической практике Иванов находит в ряде работ А. С. Макаренко. Он снова и снова возвращается к его книгам, которые стали доступны благодаря выходу в свет пятитомника в 1958 году. Для Иванова это огромное событие, он особо выделяет утверждение Антона Семёновича о том, что для воспитания важен не труд-работа, а труд-забота. Именно труд-забота позволит прорасти в пионерском отряде отношениям товарищества, взаимной ответственности. Пионерский отряд только тогда станет мощным средством воспитания, когда станет настоящим коллективом.

В жизни отряда должны органически соединиться:

— овладение культурным наследием человечества.

Разработка программы увлекает его, однако для её реализации необходим ещё один этап эксперимента. Этот этап был обусловлен тем, что удачные результаты в нескольких пионерских дружинах, разбросанных в разных районах огромного города, не могли дать полной картины возможностей пионерской педагогики. Нужен был такой район в городе Ленинграде, где оказалось бы возможным действовать централизованно, т. е. через Дом пионеров.

В Смольнинском районе перешла из 157 школы в ДПШ на должность методиста Сыч Наталья Александровна. На этой площадке продолжалась разработка методики работы со звеном. За время работы СЭНа вожатые района успели познакомиться с новаторскими подходами к организации работы звена, однако кадры вожатых никогда не отличались особой стабильностью, и 1958-59 учебный год не стал исключением. В связи с этим Сыч Н. А. и М. В. Жежко (она продолжала диссертационное исследование по этой проблеме) должны были разрабатывать методику обучения вожатых уже не так как в СЭНе, где были желающие, а всех, кто работал в дружинах района. Методика из творческого созидательного процесса превращалась в обязательную для вожатых работу. СЭНовцы создавали новые способы работы, а вожатые района должны были осваивать наработанное другими. При этом официальные документы от них предложенного СЭНом характера работы не требовали.

Вскоре Н. А. Сыч вышла замуж, а последующее рождение ребёнка вывело её из состава активных разработчиков методики. Уже в 1989 году жизнь сведёт нас в совместной работе в Невском районе, где она снова будет методистом и будет системно внедрять методику в практику работы школ.

М. В. Жежко готовится к защите диссертации, публикует материалы под тем же девизом — «Работой звена дружина сильна». К сожалению, мы не располагаем достоверными источниками о её дальнейшей судьбе. Известно только то, что в работе на базе Фрунзенского района она уже не принимает участия.

Развитие пионерской педагогики

Обоснование программы эксперимента

Выбор района для эксперимента был неслучайным. Несколько вожатых из этого района участвуют в работе СЭНа, их опыт пропагандируется достаточно широко, они выступают на семинарах вожатых в городском Дворце, выезжают с лекциями и докладами в Высшую комсомольскую школу в Москву, их опыт опубликован в нескольких брошюрах НИИ педагогики РСФСР и Дворца пионеров им. А. А. Жданова. Вовлечение всех вожатых в новую методику обучения пионерского актива представлялось интересной и престижной составляющей работы ДПШ, поэтому директор принял предложение Игоря Петровича сделать весь район базовым для экспериментальной работы.

Игорь Петрович знакомит Антонину Ивановну Скурихину с экспериментальной программой, утверждённой учёным советом НИИ Педагогики РСФСР. Программа предлагала новую систему обучения старших пионервожатых, отрядных вожатых-комсомольцев и выборного пионерского актива. Задача была грандиозной и интересной, для её решения в районе должен был быть координатор, работающий в ДПШ. Встал вопрос о том, кто будет организатором экспериментальной работы. Ф. Я. Шапиро, работавшая в методическом отделе, категорически отказалась от участия в научных исследованиях, ссылаясь на то, что она практик и не имеет педагогического образования. Человеком, согласившимся взять на себя ответственность, стала член СЭНа, работавшая в районе старшей пионервожатой, Л. Г. Борисова. Поскольку в то время не было практики иметь в составе администрации зама по научной работе, Людмиле Глебовне предстояло стать завучем.

Программа эксперимента в полном варианте текста до наших дней не дошла, но сохранились материалы, которые Игорь Петрович передал в Макаренковский мемориально-методический Центр, созданный Коммуной имени Макаренко в 1973 году. Опираясь на эти материалы, а также на публикации тех лет, воспоминания Игоря Петровича и некоторых членов ревкома, мы выстраиваем этот период педагогического поиска и обоснования концепции коллективного творческого воспитания.

Прежде всего, необходимо увидеть тот ряд идей, опираясь на которые, выстраивалась программа работы.

Важнейшими положениями программы становятся тезисы, взятые из нескольких работ В. И. Ленина:

Отсюда в программу входит задача разработки такого содержания жизни пионерской организации, которое бы стало основой нового образа жизни в социалистическом обществе, давало новый социальный опыт. При этом жизнь должна быть наполнена революционной романтикой, борьбой с формализмом и невежеством. Игорь Петрович хотел добиться такого образа жизни пионерской организации, который будет близок и понятен самим детям. Не жизнь отдельно, а работа организации отдельно, а целеустремлённая жизнедеятельность, в которой воплощены основные идеи революции, идеи борьбы за лучшую жизнь. В сознании детей должно сформироваться убеждение, что только практическими делами улучшается жизнь людей. Именно поэтому особое место в предстоящей работе отводилось отработке содержания деятельности пионерских дружин. В сложившейся традиции содержание деятельности пионерских дружин определялось заданиями и планами, спущенными сверху и утверждёнными директором школы. Предстояло изменить понимание задач пионерской организации, вернуть тот первоначальный смысл деятельности, который закладывался её создателями. Вставала сложнейшая задача побудить педагогов, вожатых и самих пионеров к переосмыслению роли пионерской организации, вывести её деятельность за рамки работы с неуспевающими и нарушителями дисциплины.

Изменение содержания предполагалось начать с введения «тимуровской разведки», которая бы дала основание для реально необходимых дел, а не надуманных мероприятий. Примером самостоятельной, добровольной и бескорыстной заботы о людях предполагалось взять героев книги А. П. Гайдара «Тимур и его команда», где соединилась игра и романтика, ответственность и честность, смелость и справедливость.

Вовлечение пионеров в дела на пользу и радость, как показал опыт СЭНа, возможно с помощью методики коллективной организаторской деятельности, в основу которой положены идеи Н. К. Крупской, раскрытые ею в ряде статей и выступлений, а также письмах, обращённых к самим пионерам. Эти идеи были проверены предшествующим этапом эксперимента, к ним добавлялись:

— рекомендации по организации общественно-полезной работы;

— недопустимость отрыва от рабочих коллективов;

— осознание пионерской организации «как организации самих детей, а не за детей и не для детей».

Отработанная логика методики, созданной на предшествующих этапах работы (разведка, коллективное планирование, коллективная подготовка, коллективное проведение и коллективный анализ) требовала уточнения приёмов и методов непосредственного взаимодействия вожатого и пионеров на каждом из этапов процесса коллективной организации деятельности. Важным было и обоснование роли вожатого в работе с советом дружины как коллегиальным выборным органом.

Особый круг задач был связан с процессом формирования коллектива пионерского отряда и дружины. Становление и развитие коллектива в пионерской организации имеет свою специфику. Эту специфику необходимо было обосновать, учитывая общие законы и принципы коллективной жизни, которые раскрывал А. С. Макаренко.

Из опыта А. С. Макаренко он выбирает следующее:

Первые шаги Пионерской коммуны юных фрунзенцев

Всю эту махину задач предстояло решать в масштабе районной пионерской организации. Документально, из архивных материалов И. П. Иванова, известно, что реализовать замысел предполагалось, создав сводную пионерскую дружину, состоящую из десяти сводных отрядов, в каждом из которых по три звена. В состав звена входила старшая пионервожатая, член комитета комсомола, ответственный за пионерскую работу, председатель совета дружины и несколько членов совета. Всего в звене могло быть 10-15 человек. Сводная дружина призвана стать моделью того, как может жить и работать пионерская дружина в каждой школе.

Относясь к наследию А. С. Макаренко с большим уважением, И. П. Иванов выстраивает сам эксперимент как систему перспективных линий: ближних, средних и дальних. Ближней была перспектива увлечения новым образом жизни в сводной дружине. Ребятам нужен наглядный образец, и Иванов принимает решение предложить в качестве такого образца коллективной жизни Коммуну имени Ф. Э. Дзержинского. Однако перенос макаренковских идей предполагал адаптацию к сознанию тех, кто войдёт в состав сводной дружины. В результате достаточно долгих обсуждений с сэновцами было найдено решение назвать сводную дружину «Пионерская коммуна юных фрунзенцев». Такое название позволяло соединить в одном смысловом блоке новые подходы к организационному строению пионерской организации, педагогические принципы деятельности и отношений между взрослыми и детьми, принципиально новую методику организации жизнедеятельности пионеров. Название района определило имя человека, на которого будут равняться коммунары — М. В. Фрунзе. Революционная романтика, от которой Иванов не отступал всю свою жизнь, хорошо увязывалась с авторитетом и обликом М. В. Фрунзе. Изучая его биографию, прежде чем предложить ребятам взять для сводной дружины его имя, он выбирает для девиза коммуны подписи, которыми Фрунзе заканчивал свои приказы: «Смело и бодро вперёд!» и ещё «Победа во что бы то ни стало!» Два девиза для общего сбора, на выбор, на понимание перспектив. Встал вопрос и о законах жизни коммунаров в сводной дружине, которые предполагалось разработать на общем оргсборе. Для примера было разработано несколько законов, приведём только два из них:

«Будь, коммунар, новой жизни творцом!
Армии Ленина смелым бойцом!»

«Лишь тот зовётся коммунаром,
Кто времени не тратит даром,
Кто людям друг, товарищ, брат,
Кто, как Тимур, ведёт ребят!»

Подготовка первого сбора сводной дружины осуществляется группой единомышленников из вожатых сэновцев и тех, кто откликнулся на их предложение поучаствовать в новом деле. Итак, расстановка сил в начале эксперимента:

Точный список вожатых на отрядах первого сбора сводной дружины не сохранился, зато сохранился поэтапный план его организации. В сборе должны были принять участие 400 человек. Продолжительность сбора как районной школы актива — три дня. Время сбора – 24-30 марта – время школьных весенних каникул, которое не требовало пропуска учебных занятий, а потому и не вызвало особых протестов со стороны школьной администрации.

Первый день начинался с организационного сбора, на котором формировались отряды, а главное – открывалась перед ребятами перспектива жизни сводной пионерской дружины, которая призвана помочь изменить жизнь дружин в школе. Вести этот оргсбор предстояло Л.Г.Борисовой. У неё лучше других получалось побуждать ребят к размышлению, при этом она использовала шутки, «задирала» тугодумов и умело привлекала внимание к предмету разговора. Эта её способность ярко проявилась в летнем лагере, и сэновцы были убеждены, что она сможет это сделать и на сборе сводной дружины. Выбор определялся ещё и тем, что как бывшая вожатая одной из школ, она была знакома с другими вожатыми, имела среди них не малую поддержку и обладала талантом общения с большой аудиторией. Она умела поставить парадоксальные вопросы, не терялась, когда рассеивалось внимание, могла вызвать на открытую дискуссию любого взрослого, чётко выбирала из массы предложений наиболее точные и важные для предстоящей работы. Как ведущая общий сбор она, в глазах детей и взрослых, автоматически становилась старшей вожатой сводной дружины. Оргсбор решал несколько важнейших задач:

— были организованы сводные отряды, в процессе их формирования ребята из разных школ знакомились друг с другом, готовили творческий рапорт, придумывали речёвки и приветствия участникам сбора;

— после стартовой линейки шло обсуждение дел в дружинах, дискуссия о том, кого можно называть настоящим пионером, почему пионер должен уметь думать об улучшении окружающей жизни и т. п.

Предложенные перспективы жизни сводной дружины обсуждались на сборах отрядов. На сборах отрядов был также согласован план работы на последующие дни. Конечно, варианты дел на выбор были подготовлены заранее, но выбор дел и их последовательность определялась самими ребятами. Как рассказывала потом Людмила Глебовна, темп работы был выбран, как и положено у М. В. Фрунзе — атака до победного конца, не дать расслабиться и потерять эмоциональный настрой.

После общего сбора ребята включились в первое общее трудовое дело – «тимуровский десант». Предстояла генеральная уборка и украшение ДПШ. Порядок работы был продуман до мельчайших деталей, нельзя было допустить сбоев из-за каких-либо неполадок. Музыка звучала на всех этажах, в штаб трудового десанта «легкая кавалерия» из представителей отрядов торопилась с донесениями о выполнении очередного этапа работы, шло соревнование: кто быстрее, лучше, красивее оформит свой участок Закончился трудовой десант линейкой, на которой каждый отряд сдавал творческий рапорт. Это было новинкой, впервые отчёт был представлен в песнях, речёвках и даже в сценках, в которых ребята рассказывали о самых смешных ситуациях. «Столько смеха в моей жизни ещё не было», — говорили потом многие ребят.

На этой же линейке был объявлен план следующего дня:

1. Знакомство с работой ближайших к ДПШ предприятий.

5. После обеда работа на строительстве жилого дома.

Общего сбора в ДПШ в этот день по плану не было, собрались только вожатые и организаторы эксперимента для проработки заключительного дня сбора.

На третий день сбор потерял часть участников первых двух дней, но неожиданно появились новые — те, кого позвали увлёкшиеся раскрывшейся необычной перспективой подростки.

— принятие уставных документов и выборы в совет дружины;

Выступление Игоря Петровича ошеломило ребят. Никто из них не предполагал, что быть хозяевами своей организации не только можно, но и нужно, и что есть примеры такой жизни. Рассказ о коммуне слушали с величайшим вниманием. Особое внимание Игорь Петрович уделил тому, как ребята самостоятельно организовывали свою жизнь в отрядах, что и каким образом решали на общих собраниях, какими делами был наполнен их досуг. Закончил он своё выступление предложением назвать сводную дружину «Пионерская коммуна юных фрунзенцев», у которой будет свой девиз, свои законы, свои знаки отличия.

Обсуждение строилось по отрядам, но сидели все в общем зале, что давало возможность быстро переходить от отряда к отряду, поддерживать настроение и разъяснять непонятое. В итоге обсуждений имя героя было принято единогласно, долго спорили о выборе девиза, пока кто-то из ребят не предложил их объединить. Решением сбора было закреплено так:

Отзыв общего строя: «Победа во что бы то ни стало!»

Внесли ребята и предложения по тексту гимна коммуны, утвердили Устав. Было принято решение всех членов сводной дружины считать коммунарами. Было принято решение считать первым общим делом коммуны операцию «Подарок далёким друзьям». Подарки было предложено собирать для ребят сельских школ Ефимовского района Ленинградской области. Идея операции была понятна участникам сбора, в школьных дружинах начался активный сбор необходимых для сельской школы вещей. Для современного читателя проблемы тех лет остались в далёком прошлом, но для тех, кто работал в сельской школе в далёкой глубинке в 1959 году, обоз с подарками был делом большой государственной важности.

Казалось, что старт взят успешно, Игорь Петрович, как и другие организаторы эксперимента, не ожидал грозы, но она ударила оттуда, откуда никто не ждал.

В отдел школ ЦК ВЛКСМ было направлено письмо, в котором излагалась тревога по поводу появления новой организации и просьба запретить её деятельность. Письмо было подписано руководителями Фрунзенского районного отдела народного образования Ленинграда и работниками райкома комсомола. Кто выступил инициатором этого письма, Игорь Петрович знал точно. Знал, но никогда впоследствии не упоминал имена этих людей. Суть письма сводилась к просьбе запретить эксперимент, как разрушающий систему работы классных руководителей с пионерскими отрядами, которую ведут в школах в соответствии с распоряжением Министерства народного просвещения. Ставилось под политическим углом рассмотрения создание в районе новой непонятной организации со своим Уставом и законами. Сомнительными с точки зрения авторов письма были данные на сборе установки самостоятельно планировать работу в отрядах, звеньях и в дружине в целом. Политической ошибкой называли отмену шефства и замену его на содружество старших и младших.

Предстояла борьба за идею эксперимента, за методику коллективной организации жизни в отряде и дружине, за реальность права проявлять инициативу и самостоятельность. Объяснение происходило в отделе школ ЦК ВЛКСМ. Игорь Петрович рассказал о замысле эксперимента, познакомил с его программой, сделав особый акцент на то, что она разработана для выполнения постановлений Пленума ЦК ВЛКСМ и решений съездов о развитии инициативы и самостоятельности в деятельности пионерской и комсомольской организации в школах. Игорь Петрович говорил о необходимости пионерской педагогики, сосредоточил внимание слушателей на разработке методики работы, позволяющей развивать инициативу и самостоятельность пионеров. Пионерам и их старшим товарищам-комсомольцам необходимо освоить новый опыт организации работы отряда и дружины, а поэтому нужна сводная дружина, которую назвали «Пионерская коммуна им. Фрунзе». Сводная дружина должна иметь нормативную основу, а поэтому разработан «Устав…» по всем правилам пионерской педагогики. Коммунары, как представители своих дружин, носят красные галстуки, что снимает обвинение в создании новой организации. Требовались обоснования изменений в проведении линейки в сводной дружине, т. е. появление творческого рапорта. В этом опять помогла опора на «пионерскую педагогику», которая давала обоснование нововведений в соответствии с возрастными особенностями детей и т. д. В результате всех собеседований, как пишет сам Игорь Петрович, «отдел школ ЦК ВЛКСМ отверг предложение «закрыть» КЮФ и дал указание Ленинградскому Обкому ВЛКСМ «не мешать проведению эксперимента». Поддержка ЦК несколько охладила сопротивление Фрунзенского райкома комсомола. Однако эта поддержка не являлась обязательным документом для директоров школ, у которых по-прежнему было право педагогического руководства работой отрядов и утверждения всех планов работы на педагогическом или административном совете, непосредственного контроля деятельности пионервожатой.

Состав вожатых никогда не был стабильным. Значительная их часть пересиживала год перед поступлением в институт, не обязательно педагогический; эти люди со вздохом облегчения вернулись к старым способам организации работы. Увлечённых новыми подходами к организации деятельности пионеров было не так много, но именно на их поддержку и стали опираться организаторы эксперимента. На фоне молчаливого саботажа директорами, учителями и многими вожатыми деятельности коммуны состав её резко сократился. На ежемесячные сборы коммуны, которые проводила Людмила Глебовна, стали приходить не представители дружин из числа актива, а те, кто хотел быть коммунаром. Достаточно часто они приводили своих друзей или тех ребят, которым было любопытно посмотреть, чем занимаются коммунары. Предложения коммуны об общих делах для всех дружин увязали в позиции вожатых, которые ссылались на свои планы и недостаток времени на выдумки коммунаров.

Особенности становления коллектива КЮФ

Встал вопрос о том, как увлечь идеей эксперимента вожатых и классных руководителей. Оказавшись в ситуации противостояния и недопонимания взрослыми сущности предлагаемых изменений, Игорь Петрович принимает единственно верное для тех обстоятельств решение — убеждать делом. Взрослым нужен наглядный образец другого способа организации деятельности, а ребятам нужен опыт коллективной творческой жизни. Получить такой опыт можно только в совместных делах на пользу и радость людям. Решили провести большую школу актива летом, привлекая ребят туристическими походами, романтикой пионерских костров, и, одновременно, возможностью совместных размышлений о жизни пионерской организации.

В основу работы лагерного сбора было положено несколько принципов:

В содержание программы летней школы актива было включено два похода по 4-5 дней, спортивные соревнования, карнавал с гостями из других лагерей, военная игра и, конечно, пионерская учёба.

По школам было разослано информационное письмо о проведении летней школы актива. Организованный саботаж деятельности коммуны продолжался и выразился в том, что на летнюю школу актива приехали представители выборного актива только из тех дружин, с которыми работали сэновцы, остальной состав (120 человек) — «желающие». Они не были представителями своих дружин, но они были пионерами и могли со временем войти в выборный актив. Из трёхсот участников первого сбора сводной дружины приехало только пятнадцать. Эти пятнадцать пионеров были участниками ежемесячных сборов коммуны, первыми у кого был первоначальный опыт творчества и уверенность в правоте законов коммуны.

Первый летний лагерный сбор начал свою работу 3 августа 1959 года. На оргсборе было сохранено количество отрядов сводной дружины — десять, в каждом по 10-12 человек. Каждый отряд представлял собой, выражаясь современным языком, профильное объединение: красные следопыты, друзья сельских ребят, друзья книги, разведчики семилетки, легкая кавалерия и т. п. Каждый отряд на своих занятиях продумывал конкретные дела, с которыми пойдет по маршруту похода. Многие участники лагерного сбора впервые в жизни оказались в походных условиях, раньше никогда и ничего не делали для других людей, тем более в незнакомой обстановке. В каждый из походов выходило два сводных отряда. Один вёл по маршруту Игорь Петрович, другой — Людмила Глебовна.

Лагерь менял представление о пионерской организации, которая живо обсуждалась как в отрядах, так и на общих сборах, всего их за время смены прошло девять. Обучение в ходе реальной походной жизни, наполненной интересными увлекательными делами, переворачивало представление ребят о том, кого можно считать настоящим пионером. Новизна социального опыта позволяла организаторам решать задачи по воспитанию чувства чести и гордости за свой коллектив, по-новому видеть пионерскую организацию, осознавать её смысл и силу, полюбить её именно как организацию, а не за возможность научиться в ней конкретным умениям.

На каждом общем сборе, по мере понимания задач коммуны, а, главное, по мере участия в делах лагерного сбора, осуществлялся приём в коммунары. Уже не только пятнадцать участников сбора рождения коммуны были носителями новых принципов организации деятельности пионерской дружины, ядро коллектива пополнялось новыми членами, которые научились самостоятельно доводить дело до конца, а, главное, они ощутили новые отношения, новый высокий смысл дружбы и взаимной заботы друг о друге. Со всей очевидностью стало ясно, что предложенный способ организации жизни влечёт за собой новый характер межличностных отношений, новые формы взаимодействия с окружающими.

В условиях лагерного сбора, на который приехали желающие, а не выборные представители от дружин, не имело смысла снова возвращаться к той постановке перспектив, которая была предложена на стартовом сборе. Необходимость перестроения логики эксперимента была очевидной. Игорь Петрович приходит к выводу о том, что нужно временно отступить от первоначального замысла эксперимента. На первый план выступала задача сохранить те ростки нового образа деятельности пионерской организации, которые стали значимы для этой, пока очень маленькой группы пионеров и взрослых. На данном этапе стало очевидным, что задействовать всю систему районной пионерской организации невозможно. У взрослых, как у педагогов, так и у работников райкома, да и у самих вожатых нет представления об этом новом образе действия, а, следовательно, нужно сделать так, чтобы «Пионерская Коммуна Юных Фрунзенцев» стала таким образцом.

Весь 1959-60 учебный год идёт постоянная борьба за сохранение коммуны. В ДПШ проходят ежемесячные сборы, больше похожие на встречи друзей, так как предложения для работы дружин, которые разрабатывают коммунары, носят рекомендательный характер. Складывается ситуация, при которой коммуна становится в сознании многих ребят особым, отдельным миром, где здорово и интересно. Коммуна постепенно становится организатором отдельных районных мероприятий, между ребятами закрепляются дружеские отношения, вырастает представление о себе как особой когорте людей («Мы — коммунары!»).

К лету 1960 года картина меняется мало. Снова встаёт вопрос о летнем лагерном сборе как площадке для нового старта в решении поставленных задач. Нужна коммуна не ради небольшой группы актива, а как сводная пионерская дружина, которая является коллегиальным органом жизнедеятельности пионерских дружин района. Решение этой задачи требовало изменения отношения к идее эксперимента, прежде всего, со стороны методического отдела ДПШ. Игорь Петрович предлагает проведение летней школы актива Ф. Я. Шапиро.

На второй летний сбор в Вырицу приезжает всего восемьдесят человек, и снова подавляющее большинство – новички. Сложившаяся ситуация не позволяла говорить о развитии коммуны как коллектива макаренковского типа. Становление коллектива сводной дружины требовало закрепления организационной структуры. Создаются новые отряды с постоянным названием, ядро которых составляют те, кто уже имеет звание коммунар. Взрослые в коммуне, в традициях революционной романтики, объединены в ревком, который является штабом сбора.

В плане есть трёхдневный поход, игра на местности, водный праздник, диспут о дружбе и товариществе. Между отрядами организовано соревнование, есть дежурный отряд, который отвечает за режим и порядок. Работают кружки, есть спортивный организатор. Жизнью лагерного сбора руководит штаб, председателем которого является Ф. Я. Шапиро. Игорь Петрович, как член штаба, пытается ввести приёмы коллективной организации жизни лагеря, особое внимание уделяет тимуровской разведке. Он ведёт диспуты, обсуждение того, как можно в школе проводить такие дела, которыми наполнена жизнь лагеря, он же ведёт сборы, на которых желающие вступают в коммуну. Сбор проходит без особого энтузиазма, но всё-таки позволяет изменить представление взрослых об инициативе и самостоятельности пионеров, закрепляет образ коммуны как школы актива и инициатора интересных и полезных дел в районе.

Несмотря на то, что летний лагерный сбор внёс некоторое улучшение в отношение к коммуне, в районе по-прежнему преобладала ситуация, при которой привычные формы организации деятельности поглощали идеи коллективной организации жизни пионерского звена, отряда, дружины. Весь комплекс идей, с опорой на которые предполагалось предоставить пионерам возможность анализировать окружающую жизнь, искать способы её улучшения, определять, кто и как будет участвовать в делах на пользу и радость людям, либо утопал в недоверии взрослых, либо встречал ожесточённое сопротивление с их стороны. Сторонников в этот период было очень мало, но все они, так или иначе, получали на лагерных сборах опыт творческой жизнедеятельности, опыт новых отношений. Этот круг друзей коммуны не мог преодолеть инерцию опыта классных руководителей, которые в тот период времени осуществляли педагогическое руководство пионерским отрядом. Следуя прямым указаниям сверху, поступавшим от райкома комсомола, они не могли решиться на то, чтобы дать ребятам реальное право самостоятельно планировать и, тем более, подводить итоги и давать оценку тому, что у них получилось хорошо, что — плохо. Такой подход к работе с пионерами ставил взрослых в тупик, лишая права давать задания и конкретные поручения. Особо остро стоял вопрос оценки деятельности, так как в нём концентрируется осознание властных полномочий и способов влияния на поведение и поступки. Из всего комплекса средств коллективной организаторской деятельности именно анализ деформируется сильнее других. Нужно было искать пути преодоления этого боязливого подхода, нужны были ещё какие-то способы привлечения сторонников.

Игорь Петрович ведёт активную разъяснительную работу, выступает на семинарах и конференциях, использует педагогические журналы и общедоступные газеты, где публикует ряд статей, среди которых: «Разговор с классным руководителем», «Когда ребята делают сами (заметки о жизни одного пионерского лагеря)», «Наши поиски», «Направлять, а не опекать: Заметки о новом в пионерском движении», «Воспитательная работа комсомольцев с пионерами в средней школе» и др. Влияние печатного слова в те годы было значительным, и тем не менее оставалось сильное сопротивление, которое уже не проявлялось доносительством и требованием закрыть коммуну, но не давало использовать предложенную методику организации деятельности пионеров.

Вырастал целый комплекс вопросов, перекрывавший по своей сложности первоначальные задачи эксперимента. Игорю Петровичу пришлось перегруппировать задачи исследования, заново определить взаимосвязи и взаимозависимости путей решения этих задач. Как позволяют судить материалы тех лет, в 1960-61 учебном году Игорь Петрович сосредотачивает внимание на том, как использовать опыт СЭНа и добиваться понимания важности ДЕЛА, к которому «всегда готовы» пионеры. Снова встаёт проблема анализа окружающей жизни и способности участвовать в её улучшении (а ведь это значит действовать самостоятельно без разрешения и одобрения властных структур). Это вопрос политический, ключевой вопрос формирования взглядов на социалистическое строительство, на реальное участие в жизни общества. А педагогическая, как, впрочем, и родительская общественность, не готова открыто обсуждать свои взгляды и убеждения. Борьба за дело Коммунистической партии имеет в эти годы горький привкус сталинских методов управления страной и вызывает у взрослых определённую настороженность. Необходимо было найти такое содержание жизнедеятельности пионеров, в котором могли реализоваться задачи, поставленные В. И. Лениным перед Российским Коммунистическим Союзом Молодёжи, а, именно, находить и осуществлять дела на пользу людям и обогащать свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество. Нужно было найти такие формы жизнедеятельности пионеров, с помощью которых преодолевалась бы косность и формализм, пробуждалась настоящая тяга к знанию, к освоению культуры.

Предстояла работа, способная сделать коммуну настоящим коллективом, который бы собственным примером показывал, как можно конкретными делами улучшать жизнь. Коммуна должна стать центром формирования новых представлений о том, как может жить пионерский отряд. Пионерская коммуна юных фрунзенцев должна стать местом, где не только осваиваются новые способы организации деятельности пионеров, но и местом, где изобретались новые конкретные формы деятельности во всём многообразии интересов. Новые формы жизнедеятельности рождаются в естественном процессе подготовки лагерных сборов. Так, ко второму зимнему сбору в 1961 году в копилке коммуны уже были «Новогодняя феерия», игры на местности «Патрули-невидимки» и «Борьба за пакеты», День снежных забав, Пушкинский день, включающий в себя Пушкинский суд, Пушкинские посиделки. Пушкинская тематика связана с местом проведения лагерного сбора – школа-интернат г. Пушкина. Обогащение памяти коммунаров культурным наследием идёт за счёт глубокого погружения в произведения русской классики. От классики переходят к современной науке — «Вечер разгаданных и неразгаданных тайн». Последовательность погружения в мир культуры и науки позволяет подготовить ребят к сложному диспуту — «Что день грядущий нам готовит». Каждое из дел показывает уровень начитанности, кругозор. Невольно формируется уважение к тем, кто многое знает и умеет пользоваться знаниями, желание в следующий раз лучше подготовить свой отряд к участию в делах сбора. А это значит — читать, читать и читать.

Подведение итогов проходит на общем сборе, который уже традиционно называют «Попутный ветерок». Сбор в очередной раз выявил проблему состава коммуны. На лагерном сборе сто с лишним человек, а коммунаров из них только двадцать, и им сложно удерживать настроение и отношения в отрядах. Многое на себя приходится брать ревкому, а это взрослые друзья коммуны. Выявляется во всей сложности проблема взаимодействия старших и младших коммунаров, коммунаров и тех, кто впервые приехал на школу актива. Многие из них совершенно не готовы к преобразованию деятельности пионерской организации, они никогда не ставили перед собой такой задачи и просто участвуют в том, что им предлагают. Проблема подготовки и участия коммунаров в лагерных сборах, значение лагерных сборов для коммуны требовала своего решения. Однако однозначного и эффективного решения пока никто предложить не мог, не видел его и сам Иванов.

Ежемесячные сборы коммуны уже использовались для организации разных районных мероприятий, очень медленно укреплялись отряды за счёт постоянного ядра старых коммунаров. Несмотря на такое положение с составом участников, было решено делать весенний лагерный сбор как день рождения коммуны. Это давало возможность вернуться к разговору о значении коммуны как сводной дружины, как коллективу, имеющему свои законы и традиции чести. Подготовка этого сбора осложнялась тем, что из первого состава оставались единицы тех, кто был реальным свидетелем зарождения коллектива и стал осознанным носителем идей, которые были провозглашены в марте 1959 года.

Третий весенний лагерный сбор, проходивший 24-28 марта, строился по отрядам, однако состав отрядов был очень неоднозначный. В одном могло быть пять коммунаров, а остальные гости отряда, в другом два коммунара и более двадцати гостей. Такой состав определялся многими условиями, в том числе авторитетом и личностными возможностями тех, кто носил звание коммунар. Гостей нужно было вовлекать в общие дела, добиваться такого отношения к ним, которое уже стало нормой для коммунаров. Далеко не все подростки могли справиться с этой сложной задачей, и потому настроение в отрядах было разное. На сборе снова было сто тридцать человек, сто из которых новенькие. Для понимания последующих событий, связанных с этим сбором, приводим практически полностью письмо В. Малову одного из членов ревкома, которые сохранились в фондах Макаренковского Центра.

«1.10 ночи. Был коммунарский вечер, затем огонёк. Всё прилично, казалось бы. Но я не нахожу себе места. Понимаешь, не то. Ясно? Нет? Так вот основа — было скучно. Да, да. Это показал и огонёк. Было обсуждение РД — интересное. Но искорка потеряна. Всё-таки это очень много — 130 человек, из них 100 человек — новые.

И вот тут-то разразилась драма. Вожатые на совете орали во всё горло, что всё плохо — много новых, нет помощи старых коммунаров, нужно большое коммунарское дело, нет порядка. Вот так вот. Это тебе обратная сторона медали.

Что же дальше? Конечно, ревком и споры до обалдения. Наконец, ошибки найдены.

1. Залетели слишком высоко. Нельзя начинать новый сбор со старых позиций-достижений. К ним надо подойти.

2. Отряды в 30 человек при 2-3 коммунарах невозможны. Мы ещё так быстро не можем наладить отряды.

3. Нельзя начинать с диспутов, да ещё на такие серьёзные темы.

4. Нужно коммунарское дело.

5. Необходимо проводить с новыми максимальную подготовку любой ценой, как бы это ни было трудно.

Вот отсюда и неудачи.

Транс у ревкома довольно сильный, особенно у Игоря Петровича.

Я лично чувствую себя мерзко. Даже не знаю точно причин. Всё-таки я сегодня с 5 часов дежурная, и вечер делала я (и честно говоря, сделала почти всё одна). Я говорю «почти», так как если бы этого «почти» не было, не было бы мерзкого ощущения. Мутно? Яснее пока не могу.

Ужасно чувствовать своё бессилие. Очень чувствую результаты моего отсутствия на зимнем сборе. Если бы я ещё не была в курсе дел через Ф. Я., то вообще невозможно было работать. А сейчас очень трудно.

Завтра будет генеральный бой. Нужно восстановить коммуну, дать почувствовать её жизнь, дела, силу. Мыслей много. Сил уже нет.

Уже 2 часа. Завтра подъем в 8 часов, совет — в 7 часов, мы — раньше. Требуют гасить свет. И после этого проговорим ещё не меньше часа. Решено принять строгие меры. Завтра будем будоражить совет, заведем ребят. Сегодня на вечернем совете они признали, что плохо работают. Завтра ещё дадим им звону.

Подъём — совет. Решение: провести отрядные сборы — разговоры по душам (ты знаешь, что это значит). Летели пух и перья от новеньких и стареньких. Говорили 2 часа. Обо всём: о традициях, коммуне, об отношении каждого к коммуне и т. д. Затем снова операция РД (ребятам двора), продавали книги ребятам двора, игры, концерты. После обеда продолжение отрядных сборов и подготовка к вечеру.

Сборы прошли прекрасно. Это, конечно, главная наша сила, сила метода. Ты представляешь нашу гордость и радость после всех пережитых вчерашних ночных волнений в ревкоме.

После ужина — вечер. Вот тут снова ЧП. На вечер пришёл оркестр духовой Павла (помнишь, у тебя был трубач в лагере, зимой он был на сборе коммуны горнистом). Так вот он привёл оркестр. Они начали играть…

Мы были убиты наповал. То есть такого я никогда не слышала. Это даже не халтура, такое слово для них почетно. Пришли ребята 12-14 лет, развязные, кто как одет, но с «кисами». И с каким важным видом они играли. Это был кошмар… Твой лагерный оркестр по сравнению с этим — заслуженный коллектив, Филадельфийский.

Я, конечно, попала в родную стихию: зачем ходить по клубам в патруле, если тут непочатый край работы. Ведь это малолетние лабухи, и они играют за деньги в школе. А Павел вполне законченный лабух. И будучи в коммуне зимой, посмел теперь привести такую пошлятину.

Мы «жаждали мяса и крови». Дети как-то странно отнеслись к оркестру, они просто слушали ритм, хотя для этого можно было вполне использовать пионерский барабан. Некоторые попросили включить магнитофон. И вот решение принято: мы их вызываем на ревком.

О, как давно не было такого ревкома! Мы дорвались. Желающих выступать было достаточно. Сначала диспут о джазе, а потом такой прекрасный пример халтуры! Мимо этого мы не могли пройти. Ну и дали же мы им! Я даже упомянула о комсомольском патруле. Всё прошло на таком накале, что мы долго не могли успокоиться. Но, продолжение следует.

Волнение в массах: «Оркестр прорабатывают!» «Музыканты», конечно, поняли всё, возражений с их стороны не было. Только Павел оправдывался, что он хотел лучше, но несколько ребят заболели, пришлось сделать замену, что они очень хотели играть и приехали на такси.

Волнение ребят наших доходит до предела — почему мы выгнали оркестр, это негостеприимно, ведь они не виноваты, надо было им дать доиграть до конца вечера, а потом поговорить с ними и извиниться. (Мы поблагодарили «оркестр» и сказали, что такая музыка нас не устраивает, и они, конечно, ушли.)

Огонёк. Обсуждение прошедшего вчера, диспута и двух вечеров. Участвуют в обсуждении все. Решено проводить такие диспуты в школах, но не пользоваться вопросами, составленными в коммуне, а на месте с ребятами выдумывать и разрешать интересующие их вопросы. Конечно, подняли вопрос об оркестре. Я и Игорь Петрович разразились гневными выступлениями. И все проголосовали за наше решение. Кроме Сашки Прутта.

Сашка поднял принципиальный вопрос: почему всем распорядился ревком? Чувствуешь, куда идет дело? Он считает, что нужно было собрать совет и там решать. Возбуждение дошло до предела. Сашка вообще невменяем — он не спал в предыдущую ночь, так как участвовал в соревновании УКВ, получил 2 разряд. Но вопрос-то о ревкоме насущный. Создалось положение: старые коммунары идут вперёд, они могут многое решать самостоятельно, а новые вообще мало разбираются в основах коммуны, многим просто интересно, весело.

Для нас это не новость. Пытаемся найти выход. Всё-таки пять дней, даже четыре с половиной дня — срок, скромно говоря, маленький. Решено не делать такие короткие сборы. Еле успокоили ребят дежурные командиры. 12 часов — почти все спят.

Ревком заседает. Что это такое, тебе ясно. Вопросов тьма. Основное — история с оркестром и завтрашний день. Мнения расходятся. Игорь Петрович считает, что выгнали зря, этим мы их не перевоспитали. Я до одури защищаю свои позиции. Уж здесь-то я знаю, что к чему. Единственно мучает сомнение: может быть надо было созвать совет? Но мне кажется, что именно в данный момент ребята были не подготовлены к такому серьёзному делу. Могло получиться, что мы опять нажимаем на них, «кидаем агитку».

Нервное напряжение у ревкома доходит до третьей стадии (3 день) — не ощущается верхняя часть головы. Дни насыщены до предела, на улице почти не бываем. Спим не более 4-5 часов в сутки. Сейчас 2 часа ночи. Разговоры продлятся не менее часа.»

Прерываем цитирование письма для того, чтобы обратить внимание читателя не только и не столько на ситуацию с оркестром, сколько на общий характер жизни лагерного сбора. Сложность ситуации в том, что ревком и старые коммунары ощущают потребность сохранить коммуну, не дать сотне случайных участников сбора сломать коммунарский сбор. Они борются всеми доступными их пониманию средствами, бескомпромиссно и жёстко. На ревкоме пух и перья летят от старых коммунаров, упускающих деловой настрой и коммунарский стиль отношений. К этому периоду уже выросло ядро коллектива, способное отстаивать традиции чести коллектива, его идеи.

Этот сбор заслуживает особого внимания ещё и потому, что является вехой в развитии коллектива. Сбор непростой, он связан с днём рождения коммуны, поэтому особенно остро воспринимается каждый шаг, каждый поступок тех, кто прошёл эти два года вместе с коммуной. Члены ревкома много говорят и спорят о том, как прошли эти два года, и, естественно, о том, какие ошибки нельзя допускать в будущем. Среди множества споров в ревкоме и бесед со старыми коммунарами особенно важным перед общим сбором был разговор ревкома с отрядом С. Прутта. Этот отряд выделялся организованностью и чёткостью работы, имел у участников сбора особый авторитет. Яркой была личность командира, имевшего много личных достижений, среди которых особенно значима деятельность С. Прутта как председателя Штаба красных следопытов при газете «Ленинские искры». В его отряде было 7 человек со званием коммунар, 5 человек имели опыт участия на зимнем сборе и только 8 новеньких. С этим отрядом ревком особенно подробно обсуждал проблемы в жизни коммуны и возможные пути их решения, свои мысли о будущем коммуны. Ребята отнеслись к этому разговору очень серьёзно, они дали ряд ценных советов и предложений в новое положение о коммуне, в которое решено внести новые законы, изменить некоторые права, и закрепить изменения первого Устава, уже вошедшие в жизнь коммуны. Особое место отведено созданию совета коммунаров, который получает определённые полномочия в организации жизни коммуны. На торжественной линейке в честь двухлетия зачитано новое положение о коммуне.

Движение в развитии коллектива ставит принципиально новые задачи. Иванов сознаёт уникальность того явления в пионерской педагогике, которым становится коллектив коммуны. Обдумывая систему перспективных линий в развитии коммуны, он снова и снова наталкивается на проблему недостаточно широкого культурного кругозора ребят, на тот уровень знаний, опираясь на который они анализируют окружающую жизнь, принимают те или иные решения. Как для пионеров 20-30 годов стояла задача ликвидации неграмотности, так для коммунаров необходима задача нового уровня, задача приобщения к миру искусства и культуры.

Игорь Петрович ищет яркие личности, способные принять и поддержать идеи коммуны и одновременно увлечь их красотой эстетического восприятия действительности. В мир музыки коммунары погружались уже на прошлом летнем сборе. Со студентами консерватории сложились достаточно дружеские отношения, особенно близким человеком для них стал Виктор Малов. С музыкой коммунары начинают дружить основательно, а вот мир живописи остаётся где-то в стороне. Игорь Петрович вступает в переписку с Б. М. Неменским и находит отклик на волнующие его вопросы. Борис Михайлович приедет на сбор со своими учениками и своей программой. Программа включает как работу студентов на этюдах, так и приобщение коммунаров к искусству, особенно к живописи. Последнее пока не находит у ребят особого отклика, но Игорь Петрович проявляет твёрдость — решали на весеннем сборе продолжать освоение культуры, так давайте решение выполнять.

Третий летний лагерный сбор решено провести в живописных местах Ефимовского района Ленинградской области. Сбор решено проводить с 11 июня по 1 июля. Палаточный лагерь разбивают в бывшей помещичьей усадьбе. Главная идея сбора: «Всё, что умеем сами — ребятам села». Подготовка к лагерному сбору требует от каждого коммунара максимально усовершенствовать свои умения в разных областях деятельности, чтобы сельским ребятам было интересно. Основа жизни в коммуне, как всегда, трудовые десанты на поля, разнообразные полезные дела для жителей района. Внедрение в работу сбора культурного ликбеза проходило достаточно сложно, приходилось достаточно долго убеждать совет коммуны выделить два часа в день для бесед об искусстве. Но лекционный вариант, такой привычный и традиционный в обучении, на лагерном сборе не прошёл испытания. Ребята засыпали после достаточно трудной работы в поле. Б. М. Неменский вместе со своими помощниками и учениками нашёл другие пути. Здесь были и совместные экспедиции по деревням в поисках старинных произведений народных ремёсел, и ночные путешествия в мир природы, и картинная галерея и многое другое. На протяжении всего сбора шли бесконечные споры о том, зачем человеку искусство. Студенты–художники, увлечённые общим азартом коллективной творческой жизни, принимали участие в делах коммуны и исподволь вовлекали коммунаров в осмысление роли эстетики в общественно полезной работе.

У коммуны ширится круг друзей, здесь не только художники и музыканты, здесь и театральный десант ТЮЗа. Бывает в коммуне и много журналистов.

Глубоко и обстоятельно готовил материалы о коммуне Александр Крестинский для девятого номера журнала «Костёр», обсуждал их и с Ивановым, и с ребятами, но судьба этих материалов показала, что рано прекращать борьбу за коммуну. Кто-то из выпускающих редакторов перефразировал редакционное обращение к читателям таким образом, чтобы вызвать негативное отношение у читателя, побудить его усомниться в том, правильно ли живёт и действует коммуна.

Интерес к коммуне проявляет и «Учительская газета». Журналистка Людмила Региня в письмах к Иванову говорит о живом интересе к коммуне. Многих москвичей она заражает своим восторженным отношением к коммуне, от общения с которой «светло, радостно, просторно и хочется петь», считает коммуну «чистилищем души». Итогом встреч с коммуной станет статья в «Учительской газете» от 14 декабря 1961 года под названием «Не отставать».

Летний лагерный сбор 1961 года дал мощный толчок в развитии коллектива коммуны. Операция «Всё, что умеем сами — ребятам села» дала рождение многим интересным делам, сильно повлияла на личностный рост каждого, заставив ответить на простой вопрос: А что умею я сам? Чем я могу быть полезным сельским жителям?

Успехи летнего лагерного сбора позволили Иванову вернуться к первоначальным задачам эксперимента. В отрядах создаются звенья по школам, каждое звено имеет название, звеньевой отвечает перед советом отряда за состав звена. Время свободного прихода и выхода уходит в прошлое. Организационная структура коммуны скрепляется соответствующими формами коллективной организации жизни, есть выборный состав совета коммуны, дежурный командир, дежурный член ревкома.

Впервые совет коммунаров разрабатывает план проведения зимнего лагерного сбора, а подготовка осуществляется по творческим объединениям.

И хотя третий зимний сбор короткий, с 4 по 9 января 1962 года, он проходит очень успешно по настроению, и по содержательному наполнению. Творческие объединения готовили конкретные дела, у каждого объединения есть «друг» из состава ревкома. Организаторские умения коммунаров направлены на общие дела участников сбора, а сами дела наполнены глубоким содержанием. Впервые в коммуне пройдёт форум, пресс-конференция, живая газета «Барабан». Особое место занимает операция «Ракета». Задача операции в проработке приёмов переноса в жизнь дружин форм работы, которые получили признание и любовь коммунаров. И снова, спустя почти три года, встаёт вопрос установления дружеских контактов с производственниками, у отряда или звена должны быть друзья из бригад «Коммунистического труда». Это долгосрочная операция «Передний край». Иванов вновь обращает внимание пионеров на происходящее в жизни страны, не допускает ухода деятельности пионерской организации в культмассовые развлечения. На основе этих операций отряды разрабатывают планы работы в своих дружинах. Гостей на этом сборе было, как всегда, достаточно, но гость в коммуне категория особая: просто так никто не может бродить, всех включают в отряды и общую работу. Оказался в этой ситуации и журналист С. Л. Соловейчик, что стало началом многолетней дружбы.

Свои впечатления он описал так: «Когда я впервые встретился с «Фрунзенской коммуной», я уже восемь лет проработал в пионерских лагерях и мог увидеть разительное отличие нового явления от всего того, что видел и знал ранее. Я впервые увидел свободных детей и свободное воспитание в самой полной сути его — не по форме, форма оставалась прежней, и риторика была прежней, и слова все те же, обычные, — но содержание, но дух, но свободомыслие!» Подробно о коммуне и о сборе конкретно он расскажет в статье газеты «Комсомольская правда» от 10 января. А спустя две недели, 24 января, газета объявит о создании заочного «Клуба юных коммунаров» и призовёт комсомольцев-старшеклассников и учащихся ПТУ создавать секции клуба. Реакция на эти статьи в коммуне была восторженной. Написано так здорово, так увлекательно, что самоуважение выросло неимоверно. На этой волне коммунары готовились к весеннему лагерному сбору.

Прошедшие три года с первого сбора сводной дружины были наполнены для Игоря Петровича тяжёлой борьбой за сохранение коммуны, за право продолжать педагогический поиск метода, обеспечивающего развитие инициативы и самостоятельности. Как показала практика, это развитие неразрывно связано с развитием коллектива, вне которого инициатива носит ситуативный характер, а действия не закрепляются ответственностью ни перед собой, ни перед другими. Количество научных фактов, требовавших анализа, было огромно. Но, несмотря на необходимость погрузиться в научный анализ накопленного материала, реальная практика требовала ежедневной организаторской и разъяснительной деятельности.

Огромную помощь в разъяснительной работе ему оказывает Л. Г. Борисова, которая выезжает с лекциями в высшую комсомольскую школу в Москву, проводит семинары вожатых во Дворце пионеров им. А. А. Жданова в Ленинграде. На её плечах лежит работа по созданию летописи коммуны. Она собирает записи дежурных командиров, очерки ревкомовцев о лагерных сборах, протоколы сборов совета коммунаров и т. п. Значительная часть документов о деятельности коммуны в 1958-1962 году останется у Игоря Петровича, а затем будет храниться в материалах Макаренковского центра Коммуны им. А. С. Макаренко (КИМ).

Пока же нам важно увидеть расстановку сил на данном этапе.

Игорь Петрович к этому времени вынужден сменить место работы. НИИ педагогики АПН РСФСР перевели в Москву, а он с первого сентября 1961 года становится доцентом педагогического факультета ЛГПИ им. А. И. Герцена. Для нового места работы его прежние научные планы не имели значения и требовали огромной временной занятости в учебном процессе на педагогическом факультете, где получали образование будущие методисты детских садов и учителя начальных классов.

Л. Г. Борисова, как мы уже говорили выше, заменила его в разных поездках, конференциях и семинарах, т. е. была внешним пропагандистом. Она же решала все вопросы в Обкоме комсомола Ленинграда.

Очень важным на этом этапе было изменение отношения к коммуне Ф. Я. Шапиро. Она говорила потом, что сначала не верила в эксперимент и считала, что коммуна не могла состояться. Однако всё происходящее из месяца в месяц, из года в год, убедило её в силе метода и сделало убеждённым и верным другом коммуны. Изменение отношения к делам коммуны тем более важно, что, работая методистом ДПШ, у которого прямыми обязанностями и была работа с вожатыми и пионерским активом, Ф. Я. Шапиро является связующим звеном между членами ревкома и друзьями коммуны, работающими в разных местах, центром общения ребят, вошедших в совет коммуны. Обладая высоким уровнем способностей в общении с ребятами, она регулирует реализацию планов, принятых на зимнем сборе, что делает её в глазах ребят надёжным другом и советчиком.

Собственные действия Фаина Яковлевна согласует с Ивановым, приезжая на консультации то домой, то в институт. Встречи ревкома, на которых когда-то обсуждали предстоящие действия, становятся всё реже, профессиональная деятельность каждого не позволяет полностью погружаться в дела коммуны, и на плечи Фаины Яковлевны ложится основной груз повседневной организации коллективного взаимодействия.

Сила творческого задора, самостоятельности и ответственности коммунаров к этому времени укрепляется настолько, что коммуна приобретает авторитет во многих школах, от неё уже не шарахаются, как в первые годы. Этот деловой рост побуждает Иванова сделать следующий шаг, чтобы вывести «Пионерскую коммуну юных фрунзенцев» на новый осознанно принимаемый коммунарами уровень деятельности: уровень пионерской организации района. Он стремится воплотить в жизнь ещё один принцип, заложенный создателями пионерской организацией и настойчиво пропагандируемый Н. К. Крупской. Он хочет доказать, что нужна «организация самих детей, а не за детей и не для детей». Коммуна постепенно приближается к такому характеру жизнедеятельности и благодаря этому становится оригинальным явлением в пионерской организации города. Методисты Дворца пионеров им. А. А. Жданова, проявляющие интерес к развитию методики ещё со времён СЭНа, способствуют тому, чтобы вожатые Ленинграда осваивали методику коллективной организации деятельности. Дворец год за годом издаёт методические рекомендации. Это брошюры «Старший вожатый и пионерская дружина», а также «Совет пионерской дружины, его друзья и помощники».

Иванов принимает решение, кардинально изменяющее сложившийся характер деятельности коммуны.

Он предлагает принципиально другой формат проведения четвёртого весеннего сбора 24-28 марта. Иванов убеждает совет коммунаров раздвинуть привычные рамки лагерного сбора и доверить наиболее подготовленным и дружным отрядам провести лагерные сборы самостоятельно, а другим отрядам дать право действовать по своему плану. Так весной 1962 года коммуна выходит на новый уровень сложности деятельности. Три отряда изъявляют желание провести лагерные сборы для ребят своих дружин. Возникает три площадки, появляются три сбора-спутника. Подготовка сборов-спутников велась с особой тщательностью. Коммунары работали по творческим объединениям, тщательно выстраивали каждый день сборов, старались учесть те ошибки, которые допускались на сборах с большим количеством новичков. Каждое звено готовило к сбору своих товарищей по совету дружины.

Особое место в подготовке занимает работа со взрослыми. К этому периоду Иванов кардинально меняет отношение к роли классных руководителей. Осознавая реальную практику, в которой классный руководитель осуществляет педагогическое руководство пионерским отрядом и фактически выполняет функции отрядного вожатого, он видит необходимость добиваться того, чтобы взрослые стали старшими друзьями пионеров, чтобы возникало содружество педагогов, комсомольцев и пионеров. Идея содружества, проработанная в кандидатской диссертации и на некоторое время отошедшая на второй план, снова заняла определяющее место в достижении поставленных целей. Нужно было найти подходы к приобщению классных руководителей к «пионерской педагогике». На их поиске он сосредотачивает своё внимание. Нужно было подготовить взрослых к новой и непривычной для них позиции старшего товарища, который вместе с пионерами, а не за них, строит перспективы жизни дружины и отрядов. Взрослые друзья коммуны, участвующие в разных лагерных сборах, впитывали это понимание из самой атмосферы отношений, от законов жизни гласных и негласных, а теперь возникала необходимость объяснить до начала сбора многие вещи. Например, почему педагог не может без разрешения командира отряда давать поручения или делать замечания и т. п.

Всю зиму шла системная подготовка начальников лагерей-спутников и, конечно, старших вожатых, которые вместе со своим звеном становились участниками лагерного сбора. Глубинная кропотливая работа с педагогами не выпячивалась перед коммунарами, у них были свои задачи. Отряды готовились к реализации тех планов, которыми хотели отметить день рождения коммуны. Четыре отряда готовились к походам дружбы в сельские школы Ленинградской области, два отряда готовили сюрпризы для коллективов ДПШ. Несмотря на разные планы, четвёртый весенний лагерный сбор начался с тожественной линейки-старта дел, посвящённых дню рождения коммуны, и завершился общим сбором, где каждый отряд сдал творческий рапорт. У всех получилось здорово. Сборы-спутники приняли «НАКАЗ участников отрядов-спутников Коммуны пионерам Фрунзенского района», в котором предлагали действовать как участники сборов, чтобы сделать жизнь дружины полезной и интересной. Этот лагерный сбор был настолько интересным, полезным и разнообразным, что Совет пионерской организации Фрунзенского района от 28.03.62 г. поздравляет пионерский актив района с успешным проведением весеннего лагерного сбора спутников Коммуны Юных Фрунзенцев.

Столь масштабная и кропотливая работа не позволила Иванову своевременно обратить внимание на статью С. Соловейчика в газете «Комсомольская правда» и обдумать перспективы, связанные с её публикацией. Жизнь «Пионерской коммуны юных фрунзенцев» шла по своим планам, а в это время в стране, под руководством С. Л. Соловейчика, начало развиваться коммунарское движение. Именно С. Соловейчику принадлежит термин «коммунарская методика», которым он пользуется в статье. Покорённый творческой атмосферой, организаторской чёткостью и убеждённостью коммунаров, он не увидел всей полноты «пионерской педагогики», над обоснованием которой столько лет работал И. П. Иванов и его единомышленники. Целостность создаваемой концепции коллективного творческого воспитания только начинает обретать чёткие закономерности, вырисовывается особая система методов и принципов, подход к отбору содержания и ещё целый ряд педагогических категорий, которые нужно обосновать. Даже термин «коллективные творческие дела» (КТД) ещё не приобрёл своего обоснования. А со страниц «Комсомольской правды» уже звучит призыв создавать клубы юных коммунаров.

В своей книге, получившей название «Последняя книга», С. Л. Соловейчик дает описание этого момента: «У меня была возможность сразу начать рассказывать о коммуне, пропагандировать ее, создать «Алый парус», который и был придуман для распространения коммунарской методики».

Получив самый широкий отклик на статью о Фрунзенской коммуне, С. Соловейчик без согласования с создателями коллектива убирает из названия «пионерская» и делает следующий шаг. Он обращается с просьбой к секретарю ЦК ВЛКСМ Л. К. Балясной, которая была знакома с задачами эксперимента, осуществляемого И. П. Ивановым, и не только поддерживала его, но и проявляла постоянное внимание к тому, как складывается реальная деятельность коммуны. Объективные результаты применения методики заслушивались на заседаниях ЦС ВПО, что позволило наградить «Пионерскую коммуну юных фрунзенцев» почётной грамотой за ряд операций для сельских школ. Инициатива «Комсомольской Правды» использовать методику в работе школьных комсомольских организаций получила у неё поддержку, и С. Соловейчик получает одобрение на проведение во Всероссийском лагере ЦК ВЛКСМ «Орлёнок» смены для тех подростков, которые активно переписывались с редакцией и выполняли задания, публиковавшиеся в разделе «Алый парус».

Четвёртый летний сбор было решено проводить как сборы-спутники по примеру трёх весенних площадок.

По просьбе С. Соловейчика готовился сбор-спутник в лагере ЦК ВЛКСМ «Орлёнок». Было решено послать троих коммунаров, а от ревкома направить троих представителей в качестве вожатых. Ими были Виктор Малов, Любовь Балашкова, Ира Леонова. Эта группа стала первым коммунарским десантом в истории коммунарского движения. Они приступили к разработке нового для них содержания работы школьного комсомола. Было решено создать три отряда: «Труд», «Братство», «Свобода» и сохранить все традиции летних лагерных сборов. В предложения к программе смены входили и трудовые десанты в местный совхоз, и туристический поход по следам легендарного «железного потока», много спорта, дискуссий о роли комсомола в школе. Всё это предполагалось, конечно же, обсудить на общем сборе. Ревкомовцы часто общались с С. Соловейчиком, для того чтобы максимально точно выяснить у него настроения и стремления ребят, которые съедутся со всего Союза. Подготовка была сложной, забирала много времени и внимания, а потому вникать в подготовку лагерей-спутников они не могли.

И. П. Иванов не едет с коммунарским десантом в «Орлёнок», потому что лагерный сбор спутников коммуны требует особого внимания. Сбор решено проводить в июне и никто, да и он сам не соотнёс, что работа в институте не позволит ему, как прежде, участвовать в работе спутников в полном объёме. В июне в институте горячая пора, идут государственные экзамены, приезжают на сессию заочники. Новая работа диктует новые условия, которым он вынужден будет подчиниться.

Л. Г. Борисова тоже десантник. Ей предстояло апробировать методику коллективной творческой деятельности в работе первой летней школы победителей физико-математической олимпиады в Новосибирске. Использовать методику организации коллективной творческой деятельности в этой школе она будет до 1964 года. Многое удалось сделать за этот небольшой период времени. Ей предлагают заняться социологическими исследованиями в одном из институтов Академгородка, где она со временем станет доктором философских наук, и до конца жизни будет сотрудничать уже с новой Коммуной им. А. С. Макаренко…

В период подготовки к летнему сбору по лагерям-спутникам 1962 года коммуна достигла очень высокого уровня развития. Игорь Петрович, приходя на сборы коммунаров, видел коллектив, в котором преобладал мажорный тон и стиль отношений, кипело творчество, проявлялась высокая степень ответственности. Однако во всём этом красивом и стройном коллективном движении его тревожило появившееся высокомерие в суждениях коммунаров о тех, кто не относился к коммунарскому сообществу. Он делился своей тревогой с ревкомовцами, говорил о появлении «комчванства», но его поддержала только Л. Г. Борисова.

Тревога Игоря Петровича была связана ещё и с тем, что он не мог, как прежде, активно участвовать в повседневной жизни коммуны, терял межличностные контакты с ребятами и всё больше общался только с ревкомом. Под вопросом было его участие в лагерном сборе, так как принято решение о назначении его на должность декана факультета. Имея только год опыта работы в вузе, Иванов сталкивается с необходимостью освоения нового для него поля деятельности, где прежний опыт не всегда применим. Подготовка летних сборов-спутников уже запущена, изменить что-то в отсутствие нескольких опытных организаторов никто не считал нужным, была огромная уверенность в своих силах. Успех весеннего сбора заразителен, совету коммунаров казалось, что они справятся с этой задачей.

Для проведения летних лагерных сборов «спутников» коммуны оборудовали несколько палаточных лагерей от восьмидесяти до ста человек каждый. Однако лето диктует свои законы, далеко не все коммунары смогли выехать в лагерь. Звенья, которые включали в себя представителей советов дружин, состояли из новичков и желающих побывать на сборе. Делать этот сбор коммунарским на каждой площадке было достаточно сложно.

Приведём некоторые выдержки из очерка И. Н. Ефремова, на плечах которого выстраивалась работа одной из площадок.

«Если на предыдущих сборах в сложившийся, высокоорганизованный коллектив вливалась небольшая группа новых ребят, то теперь в разношерстную, обычную группу из 76 человек входили 2-3 коммунара… Но то малое, что мы приобрели, работая и учась в Коммуне, оказалось достаточным для создания крепкого, боеспособного, живущего по справедливым Коммунарским законам коллектива. Это, конечно, лишний раз показывает силу и гибкость Коммунарской методики организации коллектива.

Коллектив спутника «Байкал», конечно, не коммунарский отряд, не коллектив пионерских вожаков, организаторов интересных дел в дружине в целом. Стать таким — это, безусловно, вторая ступень развития нашего коллектива. Но то, что многие из ребят впервые увидели красоту повседневного труда, труда нужного товарищу, нужного Родине, то, что каждый из них увидел и почувствовал радость, когда собственными руками украшал окружающую жизнь и многому научился сам (будь то работа костровым, кашеваром, на поле, в творческом объединении) — всё это делает наш коллектив во многом отличный и во времени и в содержании от обычных лагерных и школьных коллективов ребят. Безусловно, добрая половина ребят из нашего коллектива возглавит работу пионерских дружин школ, станет настоящими, знающими новые формы организации и работы пионерскими вожатыми.

Такой путь подготовки пионерского актива быстрее по времени, качественнее, но намного сложнее и, безусловно, труднее по физической и моральной отдаче для организаторов сбора».

Лагерные сборы отрядов-спутников состоялись благодаря убеждённости коммунаров, их веры в силу коллектива коммуны, в правильность коммунарских законов. Особую роль в успехе сбора сыграли организаторские способности Ф. Я. Шапиро, которая курсировала между лагерями, создавая настроение, поддерживая упавших духом и проявляя пример настоящей бескорыстной заботы об участниках сборов и окружающих людях. Приезды Игоря Петровича были краткосрочным праздником, его ждали, с ним советовались, от него ждали похвалы и поддержки. К завершению смены он привозит на общий сбор вариант наказа-эстафеты для будущих участников лагерного сбора в 1963 году.

С небольшими поправками этот наказ принимается общим сбором. Приведём его текст в том виде, который хранится в Макаренковском мемориально-методическом центре.

Наказ-эстафета коммунарам и спутниковцам 1963 года

Мы, коммунары — участники 4-го летнего лагерного сбора Пионерской Коммуны Юных Фрунзенцев, продолжившие традицию работы в Ефимовском районе (операция «Маяк»), обращаемся к вам — участникам 2-го летнего сбора Спутников Коммуны и 5-го летнего лагерного сбора КЮФ — с призывом:

I. Сделать лагерный сбор Спутников и лагерный сбор Коммуны настоящей боевой школой пионерского актива, пионерских вожаков. Для этого:

учиться всем славным традициям и обычаям пионерской организации (пионерский строй, песни, речевки, линейки, почет знамени, горны и барабаны);
учиться быть хозяевами своей организации (общий сбор — высший орган, пионерская разведка, коллективное планирование и обсуждение своих дел, работа патруля дежурного отряда по проверке выполнения решений общего сбора и совета);
учиться организовывать соревнование между отрядами, придумывать увлекательные формы обмена опытом, поощрения, критики отстающих и избегать конкуренции;
учиться проведению творческих дел пионеров, таких, как тимуровские рейды, десанты, коммунистические субботники, политбои, митинги, пресс-конференции, диспуты, «суды», смотры строя и песен, вечера тайн, конкурсы драматизированных песен и стихотворений, вечера веселых затей, антирелигиозные вечера, пионерский цирк, устные и живые газеты, зеленые спартакиады, военные игры, вечера новостей науки и техники и др.;
продолжить традицию работы Комиссаров, выполнять решения 1 и 2 съездов Комиссаров Коммуны, разработать новые формы политработы;
улучшить работу ТО — райкиных, журналистов, «научников», олимпийцев-туристов;
добиться, чтобы каждый спутниковец получил значок «Юный турист».

II. Продолжить и развить дружбу фрунзенцев и ефимовцев. Для этого:

включить местных пионеров в состав спутниковских отрядов, установить личное шефство Коммунаров над каждым из них. По окончании сбора спутника создать из этих ребят отряд-спутник коммунарского отряда и работать с этими отрядами во время сбора Коммуны;
организовывать детские городки, работать с малышами, строить спортивные и игровые площадки;
совместно с местными пионерами и комсомольцами вести краеведческую работу и работу Красных Следопытов, создать уголки и музеи в школах, клубах, библиотеках;
помочь работе местных комсомольских организаций;
поставить памятники погибшим в Великой Отечественной войне, открыть эти памятники 22 июня;
провести с местными жителями праздники песни и другие праздники.

III. Крепить дружбу и взаимную помощь всех восьми Спутников Коммуны. По окончании сбора Спутников присвоить звание «спутниковец» тем ребятам и взрослым, кто не имел этого звания и хорошо подготовился быть организатором дел в школе.

IV. Этот наказ пустить эстафетой по всем лагерям спутников Коммуны, прочитать на линейках в первый день сбора, а главное — выполнить!

Дорогие друзья!

Желаем вам напряженной, кипучей творческой работы!

Да здравствует наша славная ордена Ленина пионерская организация имени Владимира Ильича Ленина!

Да здравствует наша родная Фрунзенская Коммуна и её спутники!

Смело и бодро вперёд!

Победа во что бы то ни стало!

Второго июля завершилась работа отрядов-спутников, и коммунары расстались до встречи на сборе коммунаров 27-29 августа. Ребята, привыкшие к тесным дружеским контактам в течение года, стремились к общению, им хотелось разобраться с причинами многих трудностей в спутниках, рассказать о своих находках, понять, как следует делать следующее лето. На этом сборе не было ни И. П. Иванова, ни Л. Г. Борисовой. Перспективы жизни коммуны, которые предстояло принимать на общем сборе, разрабатывались без них.

Начало учебного года требовало от Игоря Петровича, как декана, много времени и внимания, но коммуна не могла ждать. Учебный год в школах требовал от советов дружин проведения тимуровской разведки, сборов-стартов, где по итогам коллективного планирования принимается план действий, который учитывает и те операции, которые выработаны на летнем лагерном сборе в отрядах-спутниках. Сложилась некоторая путаница в сознании ребят: что лежит в основе плана? Этот вопрос требовал обдумывания и чёткого решения. Ревком мозговал и спорил опять без Иванова. Игоря Петровича, в составе группы преподавателей института, направили знакомиться с опытом работы педагогического института в Бухаресте и делиться опытом работы классных руководителей с пионерами. Наработанная концепция воспитания выходила на международный уровень. В основу доклада положена методика коллективной организаторской деятельности, дано обоснование коллективному творческому делу как средству воспитания.

Вернувшись в Ленинград, Игорь Петрович должден был определиться в нескольких вопросах. С одной стороны, он всё больше увлекался работой на факультете, понимая всю важность подготовки учителя, способного нести в школу макаренковскую педагогику, с другой стороны его вдохновляли успехи коммуны и тот факт, что по стране растут «Клубы юных коммунаров». Возникал вопрос: почему в стране есть «КЮКи», а в Ленинграде КЮФ действует только в рамках одного района? Он вынашивает идею распространения опыта отрядов–спутников по всем районам города. С этой идеей он и приходит на общий сбор, где возникает острейшая дискуссия. Сбор не принимает решения, все просят время на обдумывание. Члены ревкома также не пришли к общему мнению и собрались на чрезвычайное заседание. Протокола этого заседания не сохранилось, но из рассказа В. Малова мы знаем следующее. Ревкомовцы сели за стол, традиционно покрытый красным кумачом. Игорю Петровичу предложили сесть на табуретку перед столом и стали высказывать накопившиеся претензии по его отчуждению от жизни коммуны. Говорили, что его предложения непосильны ребятам, что надо сначала разобраться с работой спутников в районе. Фаина Яковлевна, которая последний год фактически одна руководила работой коммуны, отказалась работать на весь город, т. к. методист ДПШ не имеет таких полномочий. Доводы Игоря Петровича о работе «КЮК-ов» встретили сопротивление тех, кто летом работал в отрядах-спутниках. Они испытали на себе сложность реальной работы, не видели сил, с которыми можно было бы одолеть поставленную задачу, тем более, что сами отряды–спутники только-только набирали силу. В пылу споров были, вероятно, допущены не вполне корректные высказывания, юношеский максимализм захлестнул выступающих, и в какой-то момент они утратили чувство меры и такта. Горячие споры и раньше бывали в ревкоме, бывало, летели пух и перья, и, наверное, поэтому никто из них не ожидал, что Игорь Петрович встанет, что-то скажет и выйдет. Выйдет навсегда. Потом ревкомовцы будут, перебивая друг друга, выяснять, что же именно сказал Игорь Петрович, почему так отреагировал на требования коллектива, однако это уже не будет иметь значения.

Через много лет, когда в 1972 году выйдет в свет книга С. Соловейчика «Фрунзенская коммуна», мы услышим эту историю в изложении самого Игоря Петровича. Книгу привезли на большой летний съезд коммунаров–кимовцев и их друзей на берегу Череменецкого озера в Лужском районе Ленинградской области. Сначала прошёл шепоток по рядам собравшихся, а потом книгу показали Иванову и попросили рассказать о КЮФе и объяснить ряд фактов, изложенных в книге. У всех участников этих событий на всю жизнь осталось в памяти помертвевшее лицо Игоря Петровича. Он как будто окаменел, а потом ни слова не говоря, повернулся и ушёл вдоль берега озера. Мы тоже растерялись, не понимая, что можно сделать в этой ситуации. Его не было достаточно долго. Вернулся он к вечеру и предложил сделать вечерний костёр, на котором он расскажет историю своей жизни, связанной с КЮФом. Этот рассказ стал началом традиции «эстафеты коммунарских судеб». Одного вечера оказалось мало, чтобы услышать историю борьбы за новую педагогику, педагогику будущего в настоящем. Именно так строил свой рассказ Игорь Петрович, КЮФ был этапом этой борьбы. Многое из этих воспоминаний вошло и в наше описание истории его педагогического поиска.

Несовпадения последовательности событий, изложенных в книге С. Соловейчика и в нашем исследовании, не случайны. Мы не будем строить догадки, почему так, а не иначе использовал Симон Львович те записи, которые аккуратно и последовательно собирала Л. Г. Борисова. Мы только приведём некоторые выдержки из статьи, в которой один из кюфовцев — Н. Крыщук, участвовавший в создании книги, описывает, как это происходило. Он рассказывает о спорах ребят с С. Л. Соловейчиком о том, что какой-то факт был не тогда, не так и не с тем, на что С. Соловейчик давал ребятам такой ответ: «Подождите, пройдет лет десять, все из памяти выветрится, будете вспоминать строго по книге». «Мы, – пишет Н. Крыщук, – искренне возмущались, но прошли годы, и книга для многих читателей, как детей, так и взрослых стала полноправным свидетелем времени».

Нам же необходимо было пройти этот путь в последовательности решения задач исследования. Опираясь на документы и факты, мы шли за Ивановым шаг за шагом, не только для того чтобы увидеть сложнейший этап в разработке пионерской педагогики, но и для того, чтобы отдать долг уважения мужеству создателя, которому пришлось вступить в настоящую борьбу за педагогику будущего в настоящем.

История этого этапа была бы не завершённой, если бы мы не упомянули о нескольких моментах, своеобразном последействии.

Для многих друзей коммуны уход Игоря Петровича был громом среди ясного неба, они трактовали этот разрыв по-разному. Часть из них (В. Малов, Л. Балашкова, В. Лисовский) приняли сторону Иванова и продолжили сотрудничество с ним уже в новой коммуне, Коммуне им. А. С. Макаренко. Однако значительная часть старших товарищей не могла просто так прервать свою дружбу с коллективом, осуждала И. П. Иванова и считала его поступок педагогической ошибкой.

В коммуну пришла М. Г. Казакина. Она была аспиранткой Т. Е. Конниковой и с живейшим интересом стала изучать жизнедеятельность коллектива коммуны. Даже написала на этом материале диссертацию. На защите случился некий казус. В адрес учёного совета пришла телеграмма от Л. Г. Борисовой. Текст телеграммы, как вспоминала Людмила Глебовна, сводился примерно к следующему: «Если вы украли научное открытие, то имейте мужество назвать имя человека, которого вы обокрали». Ситуацию разрядило выступление Т. Н. Мальковской. Смысл его был следующий: создание практического опыта никто у Иванова не отнимает, но если он сам за столько лет не нашёл возможности его научного изложения, то нужно быть благодарным за то, что это сделали другие.

Игорь Петрович действительно не писал о КЮФе. Он вообще ничего не писал в течение ряда лет, таким сильным был шок от произошедшего разрыва. События последних месяцев жизни коммуны требовали осмысления. Практически законченная его книга о КЮФе в полном варианте так никогда и не будет издана.

С. Соловейчик продолжит организацию работы «Клубов юных коммунаров» на страницах газеты «Комсомольская правда» и организацию коммунарских смен во Всероссийском лагере ЦК ВЛКСМ «Орлёнок». В 1963 году будет смена на пятьсот человек для членов клубов, но эта смена будет последней. Комиссия ЦК, инспектировавшая работу лагеря, увидела ряд нарушений официальных положений о работе пионерской и комсомольской организации и рекомендовало не использовать «коммунарскую методику» в работе лагеря. Подробно этот документ и вся история с работой лагеря в этот период была воссоздана сотрудниками лагеря и описана в статье Л. Балашковой в журнале «Ориентир» № 3 за 2011 год. Этот журнал издаёт «Орлёнок».

Тот вариант, который методика приобрела в лагере, имеет свою историю, свои причины, но об этом речь впереди.

Завершая описание этого периода, мы постараемся выделить то, что удалось И. П. Иванову выявить в ходе эксперимента:

Не претендуя на полноту выводов, мы сделали акцент на тех аспектах, углублённое изучение которых И. П. Иванов будет вести все последующие годы своей научной деятельности.

Погружение в глубины воспитания

Новая среда профессиональной деятельности

Переход на работу в ЛГПИ им. А. И. Герцена был, как мы уже говорили, вынужденным. В середине 1960 г. Ленинградский институт педагогики был преобразован в НИИ вечерних (сменных) и заочных средних школ с экспериментальной базой – средней школой № 82 Ленинграда, а сектор школ рабочей и сельской молодежи – в лабораторию вечерних школ при средней школе № 196 Москвы. Новое содержание научных исследований было очень далеко от интересов Иванова, и он решается принять предложение своих бывших коллег по НИИ перейти на работу в ЛГПИ им. А. И. Герцена на вновь созданный педагогический факультет.

Преподавательская работа была для Иванова не новой. В студенческие годы он преподавал и в школе, и Нахимовском училище, в последующие годы приходилось выступать на собраниях и заседаниях научного сообщества разного уровня, много и часто выступал перед вожатыми и классными руководителями. Казалось бы, опыт накоплен огромный; но преподавание в высшей школе принципиально отличалось от того, как строилась лекционная работа ранее. Лекции на семинарах пионервожатых были, как правило, ситуативными встречами. Главной целью таких выступлений было побуждение к размышлениям, к изменению характера деятельности общественной организации. Интересы вожатской и студенческой аудиторий были далеки друг от друга. Студенческий контингент педагогического факультета складывался из девушек, желавших быть учителем начальным классов или работником детского сада. Обе специальности были инновационными, как бы мы сказали сегодня. До этого периода и для детских садов и для начальной школы специалистов готовили только в педагогических училищах.

Разрабатывать содержание образования и методику подготовки нового уровня профессиональной квалификации для этих специалистов предстояло профессорско-преподавательскому составу вновь созданных или преобразованных кафедр.

Необходимо отметить, что профессорско-преподавательский состав вёл в этот период масштабный эксперимент по обоснованию нового содержания воспитания в дошкольных учреждениях и принципиально нового обучения в начальных классах. Создавалась новая дидактика, отрабатывались учебники по всем предметам. Увлечённость научным поиском была характерна практически каждому работнику факультета, поэтому и к предложениям нового коллеги изначально отнеслись благосклонно.

Курс педагогики занимал значительное место в учебном плане факультета. Судьба вновь сталкивает И. П. Иванова с педагогической литературой для педагогических учебных заведений. Теперь он оказывается не в роли рецензента, а в роли преподавателя, которому следует работать в соответствии с теми учебниками и методическими рекомендациями, недостатки которых были десять лет назад предметом большой дискуссии о вкладе АПН СССР в воспитание школьников. Дискуссия была организована отделом школ ЦК КПСС. В этой дискуссии использовались и материалы отзывов о методических рекомендациях учёных в адрес студентов и практиков, которые должен был давать И. П. Иванов по роду обязанностей в ЦК ВЛКСМ. Его рецензии включали критические замечания, которые привлекли внимание сотрудников отдела. Игорь Петрович был приглашён на беседу и смог чётко обосновать своё мнение, доказывая, что формализм рекомендаций не способствует решению тех задач воспитания, которые стоят перед практиками. Безусловно, он не играл в этой дискуссии решающей роли, но его рецензии использовались в формулировках критических замечаний, на которые сотрудники академии должны были реагировать. Этот период работы (1952-53 год) в ЦК ВЛКСМ станет на многие годы серьёзным барьером для научных контактов с АПН, однако на данном этапе это обстоятельство ещё не очень беспокоило Иванова.

Первый 1961-62 учебный год Игорь Петрович читает курс истории педагогики, отводя значительное время педагогическому наследию А. С. Макаренко, С. Т. Шацкого, В. Н. Сорока-Росинского, В. А. Сухомлинского, в этом же ряду была и Н. К. Крупская.

Выстраивая лекционный материал, Игорь Петрович увлекал студентов рассказом о жизни в коллективах, созданных этими педагогами. Раскрывая историю борьбы А. С. Макаренко с формализмом педологов, с невежеством «дам из соцвоса», он стремился показать методику организации воспитательного процесса, которая рождалась в жизни коллектива колонии им. А. М. Горького.

Признавая достижения в развитии коллективов, руководимых А. С. Макаренко, его постоянно критиковали за «не советские методы воспитания». В этот исторический период представители «педагогического Олимпа», как называл теоретиков Антон Семёнович, пропагандировали идеи «свободного воспитания», а, следовательно, недопустимость требования как метода воспитания. Теоретики не понимали, как можно соединить в одном принципе единство уважения и требования к личности воспитанника. Особенно остро критиковали «военизацию» – знамя, строй, командиров, дисциплину и даже ежевечерние рапорта о проделанной работе на совете командиров. К сожалению, к этой критике присоединилась Н. К. Крупская. Поводом для её критики стала статья в «Народном учителе», написанная Н. Остроменецкой, которая два года проработала в колонии имени Горького. Автор с восторгом, в мажорном стиле описывала некоторые ситуации в жизни колонии, а Н. К. Крупская выделила только применение метода наказания как недопустимого в советской школе. К счастью, такого мнения придерживались не все. Методы воспитания А. С. Макаренко, особенно организация жизнедеятельности коллектива колонистов, были горячо поддержаны чекистами, поручившими ему руководить коммуной, о которой он напишет ещё одну великую книгу – «Флаги на башнях». Это решение уберегло Антона Семёновича от ареста, но не от борьбы за принципы и методы воспитания нового человека.

Анализируя этапы борьбы в педагогической биографии А. С. Макаренко, Игорь Петрович приучал студентов к глубокому и всестороннему анализу исторического и научного наследия каждого из классиков педагогики прежде, чем выносить какие-либо суждения. Это было тем более важно, что практически все новаторы двадцатых годов, ставшие впоследствии классиками отечественной педагогики, были репрессированы.

Рассказывая студентам о жизни коллектива колонии «Бодрая жизнь», руководимой С. Т. Шацким, И. П. Иванов раскрывал и историю борьбы, которую вёл Станислав Теофилович. На лекциях приходилось говорить о заблуждениях тех, кто не принимал его методов организации жизни коллектива, не видел необходимости широкого эстетического просвещения, не понимал значения глубокого погружения в жизнь окружающих сел. Невежество порождало страх, который двигал преследователями С. Т. Шацкого, в конечном итоге отправившими его в ссылку. Борьба за новую педагогику была нешуточной борьбой идей, борьбой за образ жизни в новом социалистическом обществе.

Судьбу С. Т. Шацкого разделил и И. В. Ионин, создавший под Петербургом школу-колонию «Красные Зори». Рьяные противники методов воспитания в «Красных Зорях» после ареста И. В. Ионина собрали учеников на площадке, где проходили праздничные гуляния и сожгли у них на глазах рукописные журналы, стенгазеты, материалы об участии на выставке достижения народного хозяйства.

Студенты не просто слушали эту лекцию, у них возникло желание побывать на месте этой школы. Со временем появится педагогический отряд с одноимённым названием, который будет восстанавливать историю школы-колонии, помогать в организации встреч краснозорьцев.

Знакомство студентов с опытом В.Н.Сорока-Росинского строилось с использованием книги «Республика ШКИД». Книгу написали выпускники ШКИДы, двое молодых людей, один из которых – будущий писатель Л. Пантелеев. Естественно, что их воспоминания не могли передать полноту педагогических методов, но они смогли показать зарождение нравственного характера отношений между шкидовцами и педагогами. Естественно, что книга раскрывала жизнь в ШКИДе такой, какой её видели подростки, так как они воспринимали действия педагогов. Именно этот искренний рассказ о жизни шкидовцев особенно важен, так как позволяет увидеть становление коллектива глазами самих воспитанников. Естественно, что становление коллектива проходило с самыми разнообразными сложностями, преодоление которых рождало новый образ жизни. Однако предвзятый взгляд со стороны может разрушить процесс зарождения нового образа жизни, что и сделала статья в газете «Правда» 30 марта 1927 года под названием «Воскресшая бурса». Статья была разгромной, в ней так отзывались о работе школы: «…не в Чухломе какой-нибудь, а в Ленинграде процветает советская бурса, руководимая людьми, работа которых ничего общего с задачами, поставленными советской властью, не имеет». Автору статьи неведомы были результаты воспитания. Не ставился вопрос, почему использовались те или иные приёмы в работе с трудными подростками.

Чаще всего Игорь Петрович предлагал студентам анализировать жизнь коллективов, определяя, кто, когда и почему использовал те или иные методы воспитания. Отвечая на эти вопросы, студенты должны были найти ответ на главный вопрос: «Что же так раздражало чиновников "соцвоса" вызывая стремление уничтожить этот опыт любыми способами?»

Так И. П. Иванов погружал студентов в живую ткань воспитательного процесса, в реальную жизнь подростков, которых из беспризорников нужно было вывести на просторы строительства новой жизни. Главный вопрос, над которым вместе думали и преподаватель, и студенты, заключался в обосновании роли коллектива для воспитания настоящего советского характера. Вопрос о значении коллектива становился предметом споров на практических занятиях, мотивом более внимательного прочтения предложенной литературы. Здесь же на занятиях выясняется парадоксальная ситуация – студенты в подавляющем большинстве не имеют опыта жизнедеятельности в коллективе.

Осознавая значимость коллектива для воспитания школьников, И. П. Иванов задумывается о создании коллективов студенческих групп, как средства эффективного решения задачи профессионального становления педагога. Сложность и многоплановость задачи его не пугает, а наоборот – увлекает тем, что он находится на переднем крае борьбы за формирование советского педагога. Этой борьбе будет посвящена вся последующая жизнь и профессиональная деятельность.

Первый год работы на факультете давался Игорю Петровичу достаточно сложно. После свободы научного поиска, где был огромный простор для погружения в глубины воспитания, где практически всё определялось целями научного поиска, он сталкивается с принципиально другой организацией деятельности профессорско-преподавательского состава, со строгой временной и содержательной регламентацией работы преподавателя. Эти рамки тесны для него, но пока воспринимаются как вынужденное, временное занятие, ведь есть дело всей жизни, чрезвычайно важное дело – Коммуна юных фрунзенцев. Иванов полностью поглощён жизнью КЮФа, о которой мы подробно писали в предыдущей главе. Это был период повышенного внимания прессы ко всем сторонам жизни коммуны, это был реальный результат использования пионерской педагогики, как называл её Игорь Петрович. Публикации в журнале «Костёр», в газетах «Комсомольская правда», «Ленинские искры» и «Учительская газета» повышали интерес к деятельности учёного, а потому профессорско-преподавательский состав присматривается к работе нового преподавателя с особым вниманием. Игорь Петрович замечает это внимание, но оно только подогревает азарт деятельности. Шёл 1961-62 учебный год – год, когда он находился на вершине успеха.

Ему хочется внести в жизнь факультета то новое, что удалось обосновать в ходе своей исследовательской деятельности. Он глубоко осознаёт воспитательный потенциал комсомольской организации, не может смириться с тем, что этот потенциал не используется в полной мере, обсуждает эту проблему с новыми коллегами. Естественно, что обсуждение этих вопросов и на совете факультета, и на партийном собрании, привело к предложению занять должность декана и реализовать предложения по изменению работы факультета. С первого сентября 1962 года И. П. Иванов принимает должность декана.

Декан факультета. Создание большой Коммуны.

Простор для деятельности декана открывался огромный, но именно этот масштаб требовал анализа и осмысления характера работы по подготовке педагога, как специалиста с широким кругом профессиональных обязанностей. Факультет имел два отделения, на каждом из которых была ярко выраженная специфика учебного процесса, связанная с будущей профессиональной деятельностью.

Дошкольное отделение готовило методистов для детских садов и преподавателей для педагогических училищ. Им предстояла непростая работа по созданию педагогических коллективов, поддержания в них стремления к педагогическому творчеству, к профессиональному совершенствованию.

Школьное отделение готовило учителей начальных классов с высшим образованием. Принципиальное отличие их подготовки в вузе от того, как строилась подготовка в педагогических училищах, основывалось на более глубоком овладении научными знаниями в области психолого-педагогических наук, выработке новых подходов к построению учебного процесса. Учёные факультета вели масштабный эксперимент по обновлению содержания образования, работали над новыми учебниками.

Игорь Петрович как доцент кафедры включился в экспериментальную работу, перед ним была поставлена задача разработки программы воспитания в начальной школе. Эксперимент строился на единой методологической основе: на основе открытий в области возрастной психологии, особенно в области формирования умственных действий и операций, на идеях развивающей деятельности, обоснованной А. А. Люблинской. Итоги эксперимента ложились в основу перестройки начального образования. Задача государственной важности увлекает Игоря Петровича настолько, что даже болезненный разрыв с КЮФом не выбил его из рабочего состояния. Иванов был поглощён разработкой перспектив развития факультета, в которых ведущее место отводится комсомольской организации.

Деятельность комсомольской организации факультета была для него ясной и понятной, он использовал опыт многих педагогических учебных заведений, с которым имел возможность познакомиться во время работы в Обкоме комсомола и, особенно, в ЦК ВЛКСМ. Игорь Петрович объединяет комсомольский выборный актив в Союз Вперёд Смотрящих (СВС) и начинает с ними прорабатывать перспективы жизни факультета. Он погружается в эту работу целиком, ищет пути создания на факультете условий для приобретения опыта проживания в коллективе, опыта созидательной общественно полезной деятельности. Вместе с СВС разрабатывается идея закрепления за каждой студенческой группой зоны ЗАБОТЫ – это детские площадки, библиотеки, больницы и т. п. Идея А. С. Макаренко о том, что в социалистическом государстве должен быть не «труд-работа, а труд-забота» ложится в основу выработки норм и правил жизни в коллективе.

Роль коллектива, и для той, и для другой специальности была очевидна. Вставал вопрос о том, как сделать освоение роли коллектива в воспитании не формально заученным принципом «воспитания в коллективе и через коллектив», а живым, осознанно принятым правилом профессиональной работы. Следуя философской истине о роли опыта, Игорь Петрович разрабатывает идею организации жизнедеятельности преподавателей и студентов факультета как большого профессионального коллектива, как воспитательного коллектива, который будет способствовать становлению современного педагога. Решение о реализации этой идеи Иванов проводит через совет факультета как органа самоуправления. Первоначальный этап движения к этой цели требует от него большой разъяснительной работы, как в профессорско-преподавательском составе сотрудников факультета, так и в студенческой среде. Весь 1962-63 учебный год уходит на разъяснительную работу. Для профессорско-преподавательского состава важно было обосновать значение организационной структуры коллектива, в котором педагогический коллектив является системообразующим ядром. Организационная структура студенческого коллектива имела двойную природу, в которой органически соединялась учебная группа и комсомольская организация.

К началу 1963-64 учебного года окончательно складывается образ коллектива факультета как большой коммуны. Коммуне предлагается присвоить имя А. С. Макаренко. Девизом коммуны были предложены следующие слова:

Коммуна? – Да!
Мажор? – Всегда!
Огнём Макаренко пылать!
Штурмуя небо, не пищать!

В тот период времени вопросы о присвоении имени какому-то подразделению комсомольской организации или пионерскому отряду решался на уровне райкома. Комитет комсомола института имел права райкома, и поэтому актив факультета, объединённый Игорем Петровичем в Союз Вперёд Смотрящих (СВС), выходит с этой идеей на комитет комсомола ЛГПИ им. А. И. Герцена. Секретарём комитета в этот период является Колобов В. Н., который горячо поддержал инициативу комсомольцев. Комитет изготавливает знамя с надписью «Коммуна имени А. С. Макаренко», совместно разрабатывается ритуал вручения знамени как символа рождения коллектива.

Ритуал рождения новой коммуны содержал несколько глубинных идей. Было принято решение осуществить его на Пискарёвском кладбище.

Во-первых, этот мемориал в сознании ленинградцев олицетворяет мужество и стойкость в борьбе с врагом.

Во-вторых, это символизировало верность памяти о подвиге, о способности преодолевать трудности в любых обстоятельствах.

В-третьих, это означало готовность своей заботой выразить благодарность тем, кто отдал свою жизнь за Ленинград.

Ритуал рождения Коммуны имени Макаренко («большой коммуны») состоялся 3 ноября 1963 года. В торжественном марше студенты и преподаватели двигались к памятнику Родина-Мать, шли вдоль братских могил, каждый имел возможность положить цветы, а затем звучала клятва верности делу борьбы за новую педагогику. Текст клятвы, поместив его в солдатскую фляжку, предали земле, тем самым закрепив верность клятве. Рождение коммуны приветствовали представители комитета комсомола ЛГПИ и вручили секретарю факультетской комсомольской организации знамя, на котором было написано большими золотыми буквами – Коммуна имени Макаренко.

Таким было торжественное красивое начало, а затем пошли будни со своими повседневными задачами и трудностями.

Содержание деятельности комсомольской организации выстраивалось в процессе обсуждения предложений декана. Как вспоминал впоследствии И. П. Иванов, основой для планирования деятельности факультетской комсомольской организации были его рассказы о том, как действовали комсомольцы в разных вузах страны. Этот опыт изложен в его статье в журнале «Советская педагогика» № 6 за 1953 год.

Главной задачей планирования был выбор таких форм работы, которые позволяли добиться прочного интереса к педагогической профессии. Итогом коллективного планирования стала система хорошо продуманных мероприятий, в их числе:

Этот комплекс конкретных форм совместной деятельности необходимо было объединить своеобразным сводом правил работы комсомольского актива. Эти правила были давно обдуманы, а их справедливость подкреплена годами работы в Обкоме и в ЦК ВЛКСМ. Они изложены Игорем Петровичем в той же статье, о которой говорилось выше. Знакомство с этими положениями представляется нам очень важным, поскольку они показывают, какую глубину мотивации жизнедеятельности комсомольской организации факультета закладывает декан.

1. Комсомольские активисты в своей работе должны всегда исходить из необходимости воспитания у комсомольцев и молодежи как общих моральных качеств, необходимых советскому молодому человеку, так и разнообразных качеств, необходимых советскому учителю. Планируя свою работу в группе, на курсе, факультете, отделении, комсомольские активисты, прежде всего, учитывают, какие конкретные стороны личности таких-то студентов или учащихся должны быть сформированы или укреплены, а с какими мнениями, наклонностями, привычками, вредными и для морального облика молодежи и для их будущей педагогической деятельности, следует вести решительную борьбу.

2. Необходимо определить совокупность мероприятий, которые способны наиболее успешно осуществить поставленные воспитательные задачи, установить, кому и какие поручения целесообразнее всего дать. В ходе подготовки и проведения мероприятий и при подведении итогов проделанной работы комсомольские активисты всё время ставят перед собой вопрос: а как реализуется каждая из поставленных воспитательных задач, что еще надо сделать для того, чтобы достигнуть нужный воспитательный результат?

3. Всемерное развитие творческой инициативы и самодеятельности комсомольцев предполагает преодоление ситуаций, когда небольшая кучка «штатных» активистов пытается тащить на себе «воз» многообразной и напряженной комсомольской работы, а большинство комсомольцев стоит в стороне. Преодоление подобной ситуации на факультете может быть достигнуто, если комсомольские активисты не будут противопоставлять себя «рядовым» комсомольцам. Комсомольскому активу факультета предстоит осознать, что любая задача, стоящая перед организацией, может быть успешно решена только при условии всемерного развития творческой инициативы и самостоятельности всех комсомольцев. Успех работы комсомольского актива заключается в использовании разнообразных средств пробуждения активности каждого комсомольца в борьбе за единую воспитательную цель.

4. Задача комсомольской работы состоит в разъяснении роли опыта общественной деятельности, приобретённого за годы учёбы. Каждый комсомолец должен понять следующее: если он приходит в школу со сложившимися у него в процессе комсомольской работы навыками развития инициативы и самодеятельности товарищей по организации, то он очень быстро осваивается и с ролью тактичного, умелого воспитателя пионеров и комсомольцев. И, наоборот, пассивный комсомолец в вузе, училище – это в будущем, как правило, классный руководитель, доставляющий школе много лишних хлопот и огорчений.

5. Работа комсомольской организации должна строиться в тесной взаимосвязи с особенностями содержания и форм обучения. Например:

– на I курсе изучение психологии и педагогики может быть подкреплено встречами с опытными учителями, классными руководителями, директорами школ – знатоками детской психологии;

– на II курсе будут значимы встречи с передовыми педагогами, которые в живой беседе раскроют перед студентами «романтику» того или иного раздела курса педагогики, изучаемого в этот период;

– на III и IV курсах – встречи с учителями-предметниками по отдельным проблемам методики классной и внеклассной работы, по тому или иному учебному предмету.

6. Критика и самокритика в комсомольской организации должна быть принципиальной в том смысле, что она исходит из задачи формирования у каждого студента качеств советского учителя, из задачи преодоления всего того, что может помешать ему стать высококвалифицированным специалистом.

Поставленные задачи не вызывали возражений. Главным стал вопрос «КАК?» – как вовлечь всех членов организации в решение поставленных задач. С поиска ответа на этот вопрос начинается школа комсомольского актива, которую готовит и проводит СВС.

Школа актива даёт свои первые результаты, укрепляются деловые и дружеские связи между членами актива, СВС становится реальным ядром коллектива студентов. Студенты разного возраста и разного жизненного опыта начинают откликаться на разнообразные предложения комсомольского актива. Однако процесс становления коллектива большой коммуны был осложнён разновозрастным составом студентов, что отражало разные жизненные интересы уже достаточно взрослых людей. Студенты, которым предлагалось активно включиться в коллективную творческую деятельность комсомольской организации, оказались в разной мере заинтересованными в общественной жизни. Осознание необходимости опыта жизни в коллективе, который они будут создавать в последующей профессиональной деятельности, оказалось для многих слабым мотивом. Студенческая жизнь воспринималась подавляющим большинством как романтика, недаром одной из популярных была песня, где весело и беззаботно утверждалась простая истина – живут студенты весело от сессии до сессии, а сессия всего два раза в год. Студенчество есть студенчество, формирование коллектива в этой среде требовало новой логики воспитательного процесса.

Учебная деятельность, индивидуальная по природе её освоения и оценки достигнутых результатов, не могла стать объединяющим началом. Именно поэтому основой для реализации задуманного изменения жизни факультета стала общественно-педагогическая практика в зонах заботы, закреплённых за каждой учебной группой.

Заложенная в коллективной жизни возможность строить перспективы личностного развития сталкивалась с заданным в учебном плане ритмом и содержанием. Игорь Петрович посягает «на святая святых» вузовского образования – учебный план. Он начинает обсуждать с членами СВС, как лучше, по их мнению, построить освоение педагогической профессии.

Эти попытки вовлечь студентов в формирование образовательного пространства наталкиваются на непонимание со стороны преподавателей и ректората. Преподаватели разделились в своём отношении к происходящему. Возникли разные оценки действий декана. Кто-то воспринимал их как недоверие к профессионализму коллег, кто-то усматривал карьерное рвение, кто-то насмешливо упрекал в попытке изобрести велосипед; но были и другие, увидевшие в этих действиях способ активизации познавательной деятельности, стремление сформировать у студентов осознанный процесс овладения необходимыми профессиональными знаниями и умениями.

Разное отношение к начинаниям, особенно предложение включиться в совместное со студентами планирование жизни факультета неожиданно для Игоря Петровича встретило устойчивое сопротивление со стороны нескольких преподавателей. Декан-новатор не предполагал, что у профессорско-преподавательского состава столь устойчив страх проявления инициативы, столь велика привычка выполнять и подчиняться, особенно укрепившаяся в ходе «Ленинградского дела», когда были сняты со своих должностей более четырёхсот сотрудников высшей школы, среди которых были и ректора, и зав. кафедрами, и деканы. Все они сформировались как профессионалы в сталинскую эпоху, в них укоренилась боязнь проявлять инициативу, принимать решение. Предложенное право выстраивать свою жизнедеятельность казалось им настолько неестественным и в чём-то даже опасным, что они начали сопротивляться, защищаться, точнее жаловаться. Отголоски этого сопротивления автор этих строк услышала в 1975 году, когда пришла работать на кафедру педагогики и методики начального обучения в должности ассистента. Одна из старейших преподавателей кафедры наставляла меня: «Будьте настороже, голубушка, Иванов будет перекладывать на вас свою работу. Когда-то он пытался заставить нас разрабатывать план работы факультета».

Преподаватели сопротивлялись и новому наполнению обязанностей куратора группы, которые требовали участия в жизни коллектива группы, формирования в группе отношений взаимной ответственности и ответственной зависимости, реального самоуправления. Само понятие «забота», как ключ к воспитанию студентов, воспринимался частью преподавателей как причуда нового декана, как его безмерное увлечение книгами писателя А. С. Макаренко. Нововведения декана требовали от кураторов планомерной системной работы с учебной группой, формирование коллектива казалось невозможной задачей, которую никогда и никто не решал в стенах вуза. Обсуждение позиции преподавателя в большой Коммуне не прекращалось, появились убеждённые сторонники и не менее убеждённые противники, которые шли со своими сомнениями в ректорат, в партком института.

С ректоратом отношения складывались неоднозначно. Иванов был слишком независим, слишком самостоятелен, слишком выбивался из привычно заданных рамок. Причиной сложностей во взаимодействии с ректоратом были постоянные дискуссии с учебной частью о пересмотре учебного плана, в который Иванов считал необходимым ввести общественно-педагогическую практику, установочные лагерные сборы перед летней практикой в пионерских лагерях. Борьба со старыми подходами к формированию педагога, как специалиста нового времени, ставила всё новые и новые задачи, решать которые ректорат не был готов. Ректор Щербаков А. И., с одной стороны, поддерживал стремление создать факультет, соответствующий новым веяниям, а, с другой стороны, очень уж необычным был декан, вот и «галстук не надевал на официальные заседания». Такая привычка одеваться стала причиной оскорбительного публичного замечания, что переживалось Игорем Петровичем очень болезненно. Декан (читай Иванов) позволял себе и ряд других возмутительных вольностей. Например, на загородной базе института комсомольцы факультета проводили какой-то «съезд» вместо заявленной школы комсомольского актива.

Ректор, конечно же, знал о создании на факультете Коммуны им. Макаренко, но не ожидал появления вместе с ней новой терминологии, заменившей устоявшуюся, привычную и всем понятную. Это вызывало определённое напряжение. Так на факультете были «съезды» вместо школы актива; «Союз Вперёд Смотрящих» вместо комсомольского актива; «педагогический десант» вместо выезда в подшефную школу – можно ещё много перечислять новых слов и понятий, появившихся в жизни факультета и далеко не однозначно воспринимаемых рядом преподавателей. Однако новые понятия в жизнь факультета Игорь Петрович вводил настойчиво и последовательно. Они разрушали привычное восприятие происходящего, будили фантазию, требовали неформального решения стоящей задачи. Высокая степень ответственности вырастала из доверия самостоятельно проводить большие значимые дела. Так было и с очередным съездом, вызвавшим множество нареканий со стороны ректората. Это был уже далеко не первый съезд коммунаров, но именно этот, в марте 1964 года, проходил на базе ЛГПИ. База «Железо» находилась в Лужском районе, достаточно далеко от станции, и добираться туда было непросто. Однако требование ректората: немедленно выяснить, что именно происходит, Игорь Петрович выполняет по-своему. Он обставляет свой приезд как лыжную прогулку, – «поехал кататься и решил завернуть к вам». Студентам, встретившим его с радостью, было и невдомёк о сложностях этой многокилометровой прогулки по ночному лесу. «Прогулка» могла закончиться трагически, поскольку какую-то часть пути его сопровождали волки. Спасло только то, что лыжня вышла на дорогу, по которой уже ходили машины.

Игорь Петрович настойчиво продолжал внедрять в сознание студентов образ педагогического коллектива, построенного на идеях Антона Семёновича. Зимний съезд в «Железо» проходил в марте и, естественно, обсуждались разнообразные варианты проведения макаренковских дней на факультете. Игорю Петровичу было важно увидеть, насколько глубок и осмыслен интерес к наследию Антона Семёновича, именно поэтому он с самого начала и не хотел лично присутствовать на этом съезде. Однако значимость воспитательных ситуаций далеко не всегда доступна начальству, так было и в этот раз. Мы говорим об этом так подробно потому, что сложившийся характер непонимания стоил очень дорого – вся эта ситуация привела к инфаркту, который Игорь Петрович в пылу борьбы стоически перенёс на ногах. Да, сердце болело, но не до этого было, когда жизнь требовала поддержать настрой на творческую работу. Зарождающийся мажорный тон и стиль отношений между студентами радовал его особо. Первые успешные результаты видели как сторонники, так и слегка приутихшие недоброжелатели.

Эти столкновения старого и нового опыта И. П. Иванов относил к неизбежным элементам борьбы, воспринимал их стоически, часто повторяя «Антону (он имел в виду А. С. Макаренко) было сложнее». Привычка повторять эти слова сохранилась у него до конца, он прибегал к ним как к главному доводу, когда нужно было убеждать кого-то не отступать в сложной ситуации, настойчиво решать стоящую задачу.

Решение задач научного исследования вопросов воспитания предполагало вхождение в научную среду ЛГПИ им. А. И. Герцена, но этот процесс имел для него сложности совсем другого порядка. В их основе лежала история с защитой его кандидатской диссертации, конфликт с Т. Е. Конниковой, который так и не был исчерпан за эти годы. Это противостояние выражалось в разных деталях общения, в суждениях и оценках, в разных подходах к научным исследованиям, выдвигаемых на защиту. Однако особенно болезненным для него было внедрение в жизнь КЮФа М. Г. Казакиной, которая была аспиранткой Т. Е. Конниковой.

Три года деканства привлекли внимание компетентных органов к деятельности И. П. Иванова. Именно его увлечение идеями А. С. Макаренко стало бесспорным аргументом, когда обсуждалась кандидатура для преподавания педагогики кубинским студентам. Куба запрашивала специалиста, владеющего методом Макаренко, таким признанным авторитетом обладал только руководитель Коммуны им. Макаренко. Ему предлагают двухгодичную командировку в университет Гаваны. Игорь Петрович принимает предложение с энтузиазмом, сдаёт деканство и начинает подготовку к отъезду.

Всё готово, собраны книги, вещи, пройдены необходимые собеседования. Одна из членов комиссии ещё раз просматривает документы и среди медицинских справок не находит ЭКГ. Процедура проста, Игорь Петрович не ждёт проблем, но… ЭКГ показывает рубцы недавно перенесённого инфаркта. Никакие уговоры не действуют на принципиального медика, разрешения на командировку она не даёт. Это было очередным ударом судьбы. Выстроенная радостная перспектива сменилась больничной койкой, т. к. состояние здоровья резко ухудшилось. Естественно, что психологическое состояние усугубило болезнь, перенесённые тяжелейшие испытания сказались все разом. Врачи требуют серьёзного лечения, семья настойчиво просит пройти полный курс. Иванов сдаётся. Процесс лечения идёт не так быстро, как хотелось. Появляется время для переосмысления пройденного в науке пути, выработки перспектив в новых условиях.

КИМ – новые горизонты

Он уже не декан, следовательно, не может быть организатором жизни на факультете. Большая Коммуна имени Макаренко, включавшая в свой состав всех студентов, во время болезни Иванова не имела чёткого руководства и постепенно теряла привлекательность участия в её жизнедеятельности.

Анализ трёх лет деятельности большой коммуны позволил выявить и удачи, и просчёты в проекте формирования коллектива факультета как основы профессионального становления личности будущего педагога. Самой большой проблемой было отсутствие личного опыта жизни в коллективе практически у всех студентов. Многословие педагогической науки о роли коллектива в советском воспитании обернулось ничем. Фактический результат показывал, что школа не давала такого опыта. Следовательно, вставала задача такой опыт формировать.

Вернувшись на работу после длительного перерыва, Игорь Петрович, как член партийной организации факультета, получает поручение курировать деятельность комсомольской организации. Он приступает к выполнению поручения с восстановления Союза вперёд смотрящих (СВС) как организационного ядра большой коммуны, члены которого не растеряли желания действовать.

Снова все комсорги учебных групп, все члены факультетского комсомольского бюро вовлекаются в организацию тех дел, которые предлагались ранее, но теперь это позиционируются как инициатива самих студентов. Начали с организации встреч с учителями, участвовавшими в эксперименте, проводимом кафедрой. Такие встречи были интересны не только студентам, но и профессорско-преподавательскому составу, который невольно вовлекался в их организацию. Преподаватели рекомендовали тех учителей, встреча с которыми была, по их мнению, наиболее полезной и интересной. Студенты готовились к встрече, изучали экспериментальные материалы, читали статьи преподавателей, знакомились с материалами учебников, написанных по итогам эксперимента.

Важной частью профессионального обучения была летняя практика в пионерских лагерях. В организацию этой практики Игорь Петрович включился особенно активно, здесь пригодился опыт летних лагерных сборов КЮФа. Он доказывает необходимость подготовки студентов к практике в максимально приближённых условиях. Появляется такая форма обучения, которая впоследствии станет широко распространённой – это установочный лагерный сбор.

Первый установочный сбор проходил в условиях палаточного лагеря в лесу. Здесь для многих студентов всё было впервые: установка палатки, разведение костра и приготовление на нём пищи, ориентация на местности и т. д., и т. п. Вечером, конечно, костёр с песнями, сюрпризами дежурного отряда, обменом впечатлениями. Особое место на таком установочном сборе занимали рассказы Игоря Петровича о создании пионерской организации.

Эти рассказы получали своё продолжение уже в стенах факультета, где читали письма пионерам Н. К. Крупской, учились понимать, что значит «организация самих детей, а не за детей и не для детей». Наиболее заинтересованные студенты вошли в Клуб вожатых «Факел», организатором которого коммуна поручила быть студентке Л. С. Нагавкиной. На открытие клуба приехал Сталь Анатольевич Шмаков, увлёкший вожатых самыми разнообразными играми и песнями. Дружба коммунаров со С. А. Шмаковым не прекращалась до последних лет его жизни. Он, как и И. П. Иванов, был верен пионерской организации и много сделал для того, чтобы в ней была настоящая творческая жизнь, наполненная игрой и романтикой. Сталь Анатольевич написал много песен для пионеров и вожатых лагеря «Орлёнок», эти песни стали любимыми и много лет сопровождали подготовку к пионерской практике.

Сложившая ситуация организации жизнедеятельности большой коммуны побуждает Игоря Петровича изменить её структуру и содержание деятельности.

Он предлагает новый принцип – добровольное членство в КиМе, и с 1965 года начинается следующий этап жизни коммуны. Становление коллектива на этом этапе можно проследить по хронике жизни, которая фиксируется в каждом номере машинописного журнала «Родник». Для Иванова важно увлечь коммунаров творческой жизнедеятельностью, которая вызывала бы у студентов стремление к осмыслению того, как можно такую жизнь создавать не только в коммуне.

20-22 февраля

XIII съезд КИМа в Павловске, в гостях у проф. Панкратова:

— большой Общий сбор «Мы в прошлом, настоящем и будущем»;
— принятие Устава Коммуны имени Макаренко;
— разработка «Памяток» для комсомольской организации педфака;
— конкурс и смотр проектов пед. обозрения для агитбригады;
— Политбой;
— диспут «Правы ли они?» (по статье Никитиных в «Комсомольской правде» от 17 января 1965 года);
— Белая олимпиада;
— игра на местности «Космонавты и метеоры»;
— два музыкальных вечера: «Музыка и жизнь» и «Бетховен — наш современник».

(Дежурный командир — Инна Аванесян)

13 марта

XIV съезд КИМа — Вечер, посвященный А. С. Макаренко.

(Дежурный командир — Вера Кукушкина)

28 марта

XV съезд КИМа — подготовка 1-го выпуска устного альманаха «Солнышко».

(Дежурный командир — Вера Кукушкина)

8-9 мая

ХVI съезд в г. Луга:

— празднование вместе о гайдаровцами 20-летия Победы;
— Вечер встречи с гайдаровцами;
— Музыкальный вечер (Чайковский);
— тематическая зарядка
— финал операции «Никто не забыт»;
— шествие и митинг;
— игра на местности «Партизанские заставы».

(Дежурный командир — Стеша Гузан)

3-13 июля

XVII съезд в Каменке под Лугой, вместе с гайдаровцами школы № 8:

— рождение города Кимногорска («Ким-на-горе»);
— военная игра «Бой неуловимых»;
— Пресс-конференция;
— Вечер экспромтов;
— Вечер разгаданных и неразгаданных тайн;
— Сюита туристских игр;
— «Город веселых мастеров»;
— Сбор-откровенный разговор;
— 2-й выпуск устного альманаха «Солнышко»;
— создание 7 коллективных методичек;
— заключительная игра на рассвете;
— «Эстафета дружбы».

(Дежурные командиры — Тамара Кучеренко, Ольга Молочникова, Тоня Смирнова, Рита Шестакова)

1 сентября

Общий сбор КИМа:

— решение о создании УПеКУ (Университета Педагогической Культуры);
— XVIII съезд провести в Луге.

15 сентября

1-ое занятие УПеКу (в комнате 62 общежития на Васильевском острове): сообщения Люды Зайцевой, Виктора Малова, Инны Аванесян — о летней работе «по-гайдаровски».

17 сентября

Общий сбор КИМа:

— разговор по душам: как жить КИМу? Какими быть в КИМе?;
— решение об изменениях в Уставе КИМа;
— проводить УПеКу каждую среду;
— ввести должность СК — Секретаря Коммуны;
— первым СК Коммуны избрана Тамара Кучеренко.

22 сентября

Выход в свет 2-го номера журнала «Родник»

6 октября

4-е занятие УПеКу: турнир-викторина по Гайдару

16-17 октября

XVIII съезд КИМа в Луге, вместе с гайдаровцами школы № 8:

— Творческая ролевая игра;
— «Город Гайдаровск» с «Городскими учреждениями» («СОС» — Студия Оригинального Самообслуживания, «Спортплощадка», «Выставка газет, которых в продаже нет», ГАИ — Гайдаровская инспекция, Городской кинотеатр, Редакция и типография городской газеты «Гайдаровский вестник»);
— Игра на местности «Операция "Тайна"».

(Дежурный Командир — Рита Шестакова)

Простое перечисление форм жизни коллектива даёт представление о разнообразии деятельности, но не даёт возможности увидеть содержательную её наполненность, необычность происходящего. Увидеть, что кроется за этим перечислением, что конкретно делали кимовцы и педагоги на этих встречах, что делал сам Игорь Петрович, помогут воспоминания автора этой книги, ставшей в октябре 1965 года одной из участниц этих событий.

На очередной планёрке старших вожатых методист дома пионеров объявила, что возможна встреча с учёным из ЛГПИ, который со своими студентами будет проводить какой-то необычный семинар. Необычность семинара начиналась с того, что он должен был длиться двое суток, и приходить нужно было на всё время или не приходить совсем. Я, конечно, пошла. Такое решение было принято главным образом потому, что нам поставили условием участия – определенные правила поведения. Такое было впервые. Мы должны были выполнять любое поручение без споров, своевременно и точно; не делать ребятам замечаний; подготовиться к вечернему «огоньку».

Что всё это могло значить, можно было понять, только оказавшись на семинаре, который почему-то назывался «лагерный сбор».

В назначенный день мы пришли в школу и на первый взгляд не увидели ничего необычного. По школе сновали туда и сюда ребята, было как-то по-особому шумно. Я попыталась понять природу этого шума и с удивлением обнаружила, что школа гудела от голосов, прерываемых смехом и песнями. Смех и песни – первое поразившее меня впечатление.

Второе впечатление, четко закрепившееся в памяти: ребята бегали не просто так, а двигались осмысленно. Это довольно трудно передать словами, но тем, кто работает в школе, будет понятна разница. Она проявлялась в выражениях лиц, в интонациях разговоров и осознанном, направленном деловом движении.

Вскоре нас пригласили в актовый зал. Здесь было шумно и весело, но вскоре всё как-то само собой стихло. Началось представление отрядов. Я увидела вдруг то, что ускользнуло от внимания сначала. В отряд ребята попадали, вытянув жребий, а значит, работали вместе каких-то полтора-два часа. Теперь они защищали эмблему, девиз и название отряда.

Потом мне приходилось видеть и осуществлять эту процедуру множество раз, но тогда… Тогда был один вопрос – как такое вообще могло осуществиться? Этот вопрос, стремление понять механизм действия, сопровождал меня весь день.

Со стороны мы могли видеть только общие дела (в отряды нас не пускали), и так одно за другим перед нами прошли: «кольцовка» песен, когда каждый отряд исполнял куплет песни о школе и дружбе; устный журнал, в котором каждый отряд показывал выступление, совсем не похожее на остальные. Да и откуда было взяться однообразию, если студенты выступили с такой речёвкой:

Слушай, товарищ зал!
Говорит устный журнал.
Устный журнал – не настольная книга,
А в живых картинках рассказ.
Сиди! Тихонько ушами двигай,
Смотри и слушай нас.

Выступления различались и по содержанию, и по форме, но меня зацепило не это. Создавалось впечатление, что в школе нет учителей, что никто из взрослых не руководит, никто не организовывает ребят. Среди выступающих было несколько взрослых, но это – среди выступающих, они говорили по очереди какие-то слова, а действие шло само по себе.

Вечерние дела шли по отрядам, они готовились к чему-то, а нас пригласили в учительскую на «комиссарский огонек». Там я впервые увидела Игоря Петровича Иванова. Не то, чтобы он не попадался на глаза в течение дня; но то, что он – всему голова, главный мозговой центр, я поняла только здесь.

Игорь Петрович стал рассказывать, почему встреча педагогов в конце дня необходима и почему это – «комиссарский огонек». Он говорил так вдохновенно, так увлеченно и убежденно, что сразу меня покорил. Хотелось слушать и слушать его, но тут всем было предложено: с позиции старшего товарища поделиться своими впечатлениями – что было хорошо в течение дня и почему? Что было плохо и почему? Высказать свои соображения о том, что можно было бы сделать лучше, и почему этого не было сделано сейчас, сразу?

Этот первый в моей жизни педагогический анализ запомнился тем, что и как говорил Игорь Петрович. Именно тогда я впервые услышала и задумалась о позиции педагога, о том, что работа для детей и за детей приносит огромный, непоправимый вред, порождает иждивенческую психологию и многое другое.

Тот первый «комиссарский огонек» перевернул все привычные представления, прежние знания потеряли смысл, буквально всё требовало переосмысления. К тому моменту я была уже довольно приличной старшей вожатой, имела грамоту ЦК ВЛКСМ, дружина получила переходящее знамя – казалось, что лучше уже некуда, и вдруг все награды, знамена, признание – всё это перестало быть значимым. Выросли вопросы: Почему? Зачем? Каким образом?

Такую же встряску испытали и другие вожатые, бывшие на том памятном лагерном сборе. И мы попросили Игоря Петровича приехать к нам специально, чтобы во всём разобраться. Так возник семинар, работа которого продлилась целый год. Игорь Петрович приезжал к нам раз в месяц, мы собирались в кабинете директора ДПШ, слушали, спорили, читали и, конечно, анализировали свою работу.

Это очень важная деталь в биографии Игоря Петровича. Он не бросал людей, проявивших интерес к макаренковской педагогике, особенно тогда, когда это было не простым любопытством, а стремлением проникнуть в суть методики. Обсуждение трудных ситуаций было одним из значимых элементов этих семинаров. Приведу такой пример. Всех вожатых волновал вопрос о начальстве, по-другому этот вопрос можно сформулировать так: Как убедить РК ВЛКСМ, что нужно и важно работать «по-кимовски».

Дело в том, что методика и содержание деятельности, предлагаемые нам Игорем Петровичем, шли от коллективного планирования, а не от тех документов, которые нам «спускались сверху». Это был больной вопрос, так как РК ВЛКСМ не принимал составленный по-новому план работы, не понимал, откуда взялись «командиры отрядов» вместо «председателей советов отрядов», почему в совет дружины входят командиры отрядов и т. д., и т. п. Как вариант решения я предложила делать два плана: один – специально для райкома, а другой – настоящий, для работы в дружине. Так поступали практически все вожатые, и мы не видели в этом особой проблемы. Вот тогда, осенью 1965 года, я впервые увидела извержение вулкана в человеческом облике. Игорь Петрович из веселого, искрящегося юмором человека превратился в грозовую тучу. Он весь подобрался, стал как будто выше, у него изменился голос – это был какой-то другой человек. Тогда мы впервые получили урок философии на тему о роли морали в обществе; о том, что делает с людьми двойная мораль, о том вреде, который она приносит воспитанию. Он рокотал, бурлил, гневался.

Вывод оказался прост. Хочешь осваивать макаренковскую педагогику? Учись! Учись досконально понимать, что ты делаешь. И почему делаешь именно это, именно таким, а не иным способом. Учись объяснять, доказывать, а главное – хорошо работать. Пусть за тобой всегда стоит дело на радость и пользу людям. Игорь Петрович говорил о том, что, по его мнению, долг каждого педагога – думать над тем, как улучшать окружающую жизнь. Обосновывая важность нравственной сущности позиции педагога, он призывал нас читать, читать Н. К. Крупскую и А. С. Макаренко, думать над прочитанным, делать выводы.

Освоение вожатыми методики коллективной организаторской деятельности, которую вместе с сэновцами в 1956-58 году разработал Игорь Петрович, было делом долгим и кропотливым. Это освоение длилось целый год и побуждало к пересмотру уже имевшегося опыта. Семинары в Луге проходили раз в месяц и всегда длились по целому дню. Начинали мы встречу с рассказов о самой большой воспитательной удаче за месяц, и все вместе пытались разобраться, была ли то действительно большая удача, или это только иллюзия успеха, ошибка. Здесь Игорь Петрович был терпелив необыкновенно. Главное – как он слушал! Это было такое сосредоточенное внимание, волнение, радость… но иногда глаза гасли, улыбка уходила с лица. Игорь Петрович огорчался, что мы поверхностно видим различие между мероприятием и коллективным творческим делом. Самое простое понимание КТД сводится к форме работы, в которой ребята сами планируют, сами организуют свою деятельность и сами оценивают её, подводя итоги. За этой внешней схемой скрываются глубинные пласты колоссальных педагогических возможностей, которые мы далеко не всегда могли разглядеть.

Игорь Петрович погружал нас в педагогический анализ, ставя вопросы:

Мы торопели от этого потока проблем. Вроде бы всё было ясно: «сверху» дана установка, есть памятная дата, задания распределены на планерке, классный руководитель собрал отрядный сбор и – о великое достижение! – пионеры по звеньям решают, как лучше выполнить задание.

Игорь Петрович хмурился: не то! Не так! …ну не совсем так! Дело не столько в том, чтобы убедить классных руководителей проводить сборы, где пионеры сами планируют выполнение задания. Важно другое. В коллективной организаторской деятельности важно понять, откуда должна появляться задача? Как она возникает? Насколько её решение действительно волнует ребят? Для кого улучшает жизнь?

Из этого перечня вопросов вырастало главное: вырастало понимание смысла деятельности пионерской организации, члены которой всегда готовы бороться за дело коммунистической партии. У пионеров должно быть ДЕЛО, которое улучшает жизнь, а, значит, ребят надо приучать вглядываться в окружающую жизнь, анализировать увиденное и принимать решение, как действовать. Формировать привычку к анализу, развивать умение видеть окружающую жизнь нужно через игру в разведчиков. Обязательно нужна разведка – пионерская разведка дел и друзей. Пусть ребята сами найдут интересных взрослых, чьи дела важны для страны; пусть выбирают из увиденного то значимое, что необходимо сохранять и оберегать; пусть учатся преобразованию и созиданию. Это было как бомба, взорвавшаяся в сознании, как разряд молнии. Разговор о разведке в принципе можно считать настоящим водоразделом между старым опытом и началом долгого-долгого пути овладения педагогикой общей заботы.

Всё, что мы делаем, подчинено главной задаче – вызвать у ребят потребность думать об окружающем мире, искать пути его совершенствования, и в конкретных делах преобразования среды совершенствовать самого себя. Воспитатель всю жизнь воспитывает самого себя в конкретных делах с ребятами.

Вот это был номер! Как такое сказать педагогам? А Игорь Петрович раскатисто засмеялся и хитренько сказал: «Ты сошлись на Карла Маркса, на манифест – воспитатель сам должен быть воспитан». Я пыталась сопротивляться, говорила, что взрослые уже воспитаны, они образование получили и т. д. Игорь Петрович сразу как будто отделился невидимой стенкой, умолк, а через некоторое время произнес: «Пойми! Нельзя воспитаться на всю жизнь сразу. Жизнь меняется. Человек должен уметь это видеть, а не повторять бездумно одни и те же истины. Только участвуя в преобразовании жизни, только в делах на благо людей можно стать человеком. Дело – это конкретное изменение среды, пусть маленькое, но идущее от собственных мыслей, такое, в которое вложены усилия ума и души. Должно быть творчество! Каждый раз думай: как и почему? Что получится из твоего намерения преобразовать жизнь к лучшему?»

Подобные встречи и разговоры с Игорем Петровичем были значимы не только для меня. Наш небольшой коллектив вожатых обсуждал содержание его рекомендаций, мы уточняли друг у друга смысл услышанного на семинаре, нам важно было правильно понимать, а, главное, применять услышанное.

В то время мы не задавались вопросом о занятости Игоря Петровича в институте, о том, что где-то идёт экспериментальная работа, что есть ещё педагоги, которым нужно открывать глаза, побуждать к освоению макаренковской методики воспитания. У нас был старший товарищ, и мы дорожили его участием в нашем профессиональном становлении.

Разработка и апробация Программы воспитания в начальной школе

В этот период своей профессиональной деятельности И. П. Иванов был увлечён решением задач научного исследования, которое он впоследствии назовёт «путешествие в глубины воспитания». Исследовательский азарт, масштабность и значимость задач, которые предстояло решать, были закреплены в чёткой формуле – «борьба за педагогику будущего в настоящем». Эту борьбу он воспринимает как закономерный процесс преодоления косности мышления, необходимости противостояния формализму и показухе в воспитании. Борьба есть борьба, перед глазами опыт революционной борьбы родителей за новый образ жизни, где коммунист должен овладеть всем богатством культуры, которую выработало человечество, где каждый день должен быть наполнен полезными людям делами.

С этого периода выстраиваются три взаимосвязанные линии исследовательской деятельности:

– поиски форм и методов преподавания педагогики (учебно-методическая деятельность, условно дидактика высшей школы);

– обоснование собственно воспитания в условиях современной школы (развитие макаренковской педагогики в современных условиях – научно-исследовательская);

– борьба за новую советскую (макаренковскую) педагогику (общественно-педагогическая деятельность).

Выделение этих аспектов исследования достаточно условно. В реальной жизни всё было тесно взаимосвязано, перетекало одно в другое, подкрепляя или опровергая справедливость того или иного решения.

Базой для решения этих задач были школы на территории Ленинградской области, где шёл масштабный эксперимент, который осуществлялся кафедрой педагогики и методики начального обучения ЛГПИ им. А. И. Герцена по заданию Министерства просвещения. Базовым для экспериментальной работы стал Тосненский район.

Разработка и апробация Программы воспитания в начальной школе осуществлялась И. П. Ивановым при активном участии его аспирантов и членов Коммуны им. А. С. Макаренко. Творческий характер работы вовлекал в неё большое количество учителей. Важнейшей задачей эксперимента было обоснование роли творческого содружества октябрят, пионеров и комсомольцев. В школах создавались своеобразные союзы старших и младших, которые совместно строили интересную насыщенную жизнедеятельность. Именно в этот период было завершено обоснование организационного строения коллектива в октябрятской группе и пионерском отряде, где раскрывалась роль микроколлектива для развития личности школьника. Особое место в эксперименте было отведено роли воспитательных отношений, которые определяли позицию педагога в воспитательном процессе.

Принятая АПН и Министерством просвещения Программа воспитания младших школьников предлагала принципиально иной, сейчас бы мы сказали, инновационный, подход к организации воспитательной деятельности. Убеждёнными сторонниками новой методики становились те учителя, которые в ходе эксперимента увидели её результативность, увидели высокий интеллектуально-нравственный потенциал коллективных творческих дел и, особенно, методики коллективной организации жизнедеятельности октябрятской группы.

Эксперимент показал необходимость освоения методики через погружение в реальный процесс коллективного творчества, однако только рассказы об опыте применения методики были малоэффективны. Именно поэтому Р. Т. Гребёнкина, руководившая в тот период кабинетом начальных классов в ОблИУУ, приняла решение о выделении большого объёма часов в рамках летних курсов повышения квалификации. Работа эта была настолько увлекательной и интересной, что в её результате возникали творческие объединения учителей, которые осознанно и глубоко погружались в глубины воспитания. Это погружение в вопросы воспитания выходило за рамки курсов повышения квалификации, учителя писали очерки с анализом своей работы, которые обсуждались на творческих встречах, как в ЛГПИ им. А. И. Герцена, так и в ОблИУУ.

Для того, чтобы программа воспитания вошла в жизнь школы, И. П. Иванов в период 1965-69 года переключает своё внимание на работу со студентами-заочниками, для которых вопросы воспитания были животрепещущими. Их интересовало всё, они вникали в детали методики, рассматривали приёмы организации жизни октябрятской группы и описывали свой опыт день за днём. Из статей того времени видно, что для Игоря Петровича важен каждый этап в изменении характера заботы в октябрятских звёздочках, он настойчиво говорит о жизни октябрятского коллектива и о СОБЫТИЯХ в жизни октябрят. Выделение события в жизни, как способа преодоления старого опыта и овладения опытом новых отношений между членами звёздочки, между старшими и младшими, между учителем и октябрятами является для него важнейшим показателем развития коллектива.

О роли события в жизни коллектива начнут активно писать в начале двухтысячных годов, причём авторы будут говорить об этом как о своём педагогическом открытии. И это не первая и не последняя педагогическая «находка», которую Игорь Петрович вычленит из множества фактов практического опыта, который опирается на идею заботы об улучшении жизни. Для Иванова важен каждый факт применения методики, он самым тщательным образом анализирует опыт и всё больше обращает внимание на позицию педагога, на характер отношений. Внимание к характеру воспитательных отношений проявилось уже в работе коллектива СЭНа, когда его участники искали ответ на вопрос: почему у одних вожатых ребята проявляют инициативу, а у других этой инициативы очень мало, хотя и те и другие следуют одному методическому рисунку?

Анализ описаний практики студентами-заочниками и членами творческих объединений в ОблИУУ позволяет раскрыть картину изменения отношений в октябрятском коллективе. В своих статьях того времени Иванов пишет о том, как важно учителю не только подхватить инициативу, возникшую у октябрят, но и проявлять постоянное внимание к их заботе о своих родных, о старших друзьях, о далёких людях.

Следуя утверждению о роли факта в научном исследовании, он действует в соответствии с ним, для него факт – это воздух учёного. И. П. Иванов систематизирует факты реальной живой практики, где описаны события в жизни коллектива. В каждом событии он отмечает азарт, увлечённость подготовкой, стремление и способность помочь друг другу, настоящий «мажорный тон», как у А. С. Макаренко. От события к событию изменяются и обогащаются знания октябрят о жизни, отношения приобретают устойчивый творческий характер, забота проявляется совершенно естественно, без надрыва и принуждения.

Игорь Петрович обращает внимание на то, как достигают учителя такого проявления заботы, ориентируясь на добровольность действий, на предложения участвовать только тем, кто захочет. Этот приём срабатывает безотказно, и он делает важнейший вывод – для нравственного выбора уже в младшем школьном возрасте важно не принудительное задание, даже не обязанность, а добровольное участие в делах на пользу и радость людям. Игорь Петрович, опираясь на анализ более сотни примеров, доказывает, что добровольность не только не тормозит активность, а, напротив, воодушевляет ребят, окружает труд на пользу другим людям почётом.

Детально анализируя жизненные ситуации в октябрятских коллективах, он подчёркивает чрезвычайную важность эмоционального состояния младших школьников, переживающих удовлетворение, гордость, душевный подъём, которые возникают у ребят, когда они видят и всеми фибрами своей души ощущают радость, приносимую ими другим людям – младшим, сверстникам, взрослым. И это переживание становится источником, стимулом новой инициативы, нового желания сделать людям что-то хорошее.

Только после разностороннего анализа профессиональной деятельности он начинал лекционный курс. Теоретические постулаты, после размышлений о проблемах воспитания в реальной жизни, переставали быть просто словами, профессиональное сознание становилось движущей силой воспитательного процесса. Даже через много лет, вспоминая время учёбы у Игоря Петровича, они говорили о том, что «мозги кипели, а душа пела», «хотелось рассказывать и рассказывать, мы перебивали друг друга, боясь, что не успеем поделиться своими мыслями, выводами, проблемами».

На дневном отделении, где студентам ещё не приходилось решать воспитательные задачи, он пытался вызывать интерес к методике воспитания несколько иначе.

Студентам предлагалось прочитать и законспектировать книги или статьи, в которых рассказано о воспитании в семье замечательных людей, например: К. С. Станиславского, А. П. Чехова, А. И. Герцена и других. Особое внимание И. П. Иванов уделял воспитанию в семьях К. Маркса и Ульяновых. Конспект должен был иллюстрировать основные педагогические понятия, о которых говорилось на лекциях. Для каждой темы были разработаны таблицы-схемы как опорные конспекты, по которым нужно было строить изложение материала с примерами из прочитанного. Такие практические занятия требовали работы мысли, погружения в глубины воспитания; но именно глубина была доступна не всем.

Вторым стимулом к познанию искусства воспитания были разнообразные виды практики. Игорь Петрович готовил студентов к выходу в школу как к особому событию. Он учил их наблюдать происходящее и на уроке, и на перемене, и на открытых мероприятиях. Студенты должны были, по его мнению, научиться видеть малейшее движение души и мысли, понимать смену настроения, поддерживать доброжелательную атмосферу. Дневники наблюдений потом зачитывали и обсуждали. Он огорчался и расстраивался, когда натыкался на равнодушие к детям, на откровенный формализм, на примитивность мысли. Если убеждался, что такое выполнение заданий у студентки не менялось, а было устойчивой чертой личности, он просто переставал её замечать. Он не делал внушений и увещеваний, а просто не замечал, но как-то так не замечал, что многие стремились поскорее изменить его отношение к себе.

Значительная часть студентов относилась к практике ответственно, стремясь уловить разнообразные нюансы профессии. Кимовцы проходили практику вместе со всеми, они задавали стиль и тон отношений, оказывались в роли знатоков, не боялись общения с детьми, могли предложить им разные игры и весёлые занятия. КТД, которые они организовывали в ходе практики, вызывали разное отношение. Одних настораживало количество времени, которое кимовцы проводили с ребятами, необходимость читать дополнительную литературу по разным вопросам, чтобы предстоящее коллективное дело стало по-настоящему развивающим, другие… Вот эти другие очень быстро усваивали мнение некоторых учителей, что за воспитательную работу не платят, а времени она отнимает много. Однако даже представителей этой группы студентов Игорь Петрович вовлекал в углублённый анализ жизни младших школьников, побуждал задумываться над природой воспитательного воздействия.

Практика всегда заканчивалась большой конференцией. Эту традицию ввёл Иванов в период своего деканства. Конференцию тщательно готовили все преподаватели кафедры. За несколько дней до неё начинала работать выставка. Стать участником выставки было делом почётным, а выступить на пленарном или секционном заседании – особо почётным. Наиболее интересные работы по итогам практики Игорь Петрович всегда учитывал при оценке экзамена, да и сам экзамен для таких студентов превращался в беседу по проблемным вопросам. Вообще он относился к экзаменам по педагогике как формальному акту. Зазубренные, но не понятые студентом научные категории, которые тот с трудом воспроизводил, выслушивать не мог и начинал беседовать по поставленному вопросу. Оценка всегда включала балл в пользу такого студента. Совсем другая ситуация была, когда экзамен сдавали те, кто проявил себя на практике. Билет всегда откладывался в сторону и шёл заинтересованный разговор, который прерывался с большим огорчением.

Собеседования со студентами и учителями приводят И. П. Иванова к необходимости системно изложить сущностные вопросы методики воспитания. Сначала он делает доклад на научно-практической конференции в 1967 году, а статью «О сущности воспитательной работы», где сконцентрированы в сжатой форме основные выводы, размещает в очередном номере журнала «Родник».

Результаты многолетнего исследования. Докторская диссертация.

Сравнивая приёмы взаимодействия учителя с октябрятами, которые наблюдал на практике, а также описанные в целом ряде очерков учителей и дневниковых записях кимовцев-выпускников, Игорь Петрович приходит к выводу о необходимости теоретического обоснования типов воспитательных отношений и их влияния на результативность воспитательного процесса. В его сознании выстраивается логика изложения материала докторской диссертации, тем более что заведующая кафедрой, профессор А. А. Люблинская, настойчиво просит его оформить результаты многолетнего исследования. Анна Александровна поддерживает его работу с КиМом, участвует в работе конференций, посвящённых А. С. Макаренко, не забывает поздравить коммуну с днём рождения и даже бывает участником некоторых событий в жизни коллектива. Признавая значимость огромной общественной деятельности, которую в этот период ведёт коммуна, она вместе с Ивановым выстраивает график работы над диссертацией.

Несмотря на огромный авторитет А. А. Люблинской, далеко не все члены кафедры поддерживают деятельность Иванова. Самые большие возражения у коллег вызывает трактовка сущности воспитания как общей творческой гражданской заботы воспитателей и воспитанников об улучшении окружающей жизни.

Тема диссертации «Творческое содружество поколений как условие воспитания юных общественников» также вызывает споры. Были горячие головы, утверждавшие, что такая тема не соответствует уровню докторской диссертации. Предмет исследования для таких коллег был как красная тряпка для быка: что это за «оптимальная система воспитательных отношений в общественной жизни современной школы»?!.. Ставилась под сомнение сама возможность исследовать «воспитательные отношения», так как в педагогической науке до сего времени нет такого общепризнанного понятия. Из этой критики вырастало и непонимание гипотезы исследования, выдвинутой И. П. Ивановым. Игорь Петрович боролся за утверждение роли воспитательных отношений. Он стремился доказать, что «ведущий тип воспитательных отношений для внеучебной деятельности – творческое содружество воспитателей и воспитанников разных поколений, которое служит одним из важнейших педагогических условий становления личности юного общественника, формирования у каждого школьника потребности и способности постоянно, бескорыстно и творчески заботиться об улучшении окружающей жизни».

Принципиальная новизна постановки вопроса не находила отклика в сознании некоторых коллег, гипотеза воспринималась как излишняя идеологизация жизни младших школьников. Не убеждали и примеры практики, на которые опирался Иванов: «Ну, это всё эмпирика, а где теория?!», – высокомерно говорили некоторые участники совета факультета.

Однако нашлись и сторонники, которые видели реальный результат использования методики в базовых школах. А. А. Люблинская, доктор психологических наук, профессор, одна из немногих видела всю глубину и сложность исследования отношений. Обладавшая огромным авторитетом как учёный, она прекращает бессмысленные дискуссии и решительно встаёт на сторону Иванова. Он получает право работать над такой темой докторской. Сроки для завершения сжаты до предела. Утверждение темы оставило горький осадок, отдалило от коллег, Игорь Петрович остро ощущал своё одиночество в научной среде факультета. Игра с научной терминологией его совершенно не привлекает. Понимая, что с высоты педагогического олимпа невозможно разглядеть радость в глазах ребёнка, почувствовать волнение его души, напряжение мысли, Игорь Петрович с удвоенной силой занимается обработкой фактов реальной жизни октябрятских групп. Он готовит к публикации несколько книг и брошюр, в которых с огромным уважением даёт описание опыта, шаг за шагом раскрывает зарождение и развитие отношений творческого содружества поколений.

Большой поддержкой для него в этот период стала успешная защита диссертации его аспиранткой М. Д. Гермогеновой, которая рассматривала трудовое воспитание в октябрятской группе, широко использовала в эксперименте трудовые коллективные творческие дела. Она работала в Якутском университете и, по возвращении в Якутию, становится организатором коммунарского клуба «Факел», проводит лагерные сборы пионерского и комсомольского актива, находит поддержку как в научной среде, так и в среде практиков.

Радует его и то, как выстраивает работу над диссертацией М. А. Бесова, одна из первых выпускниц КиМа. Она реализует давнюю идею: исследует роль микроколлектива в развитии товарищеских отношений, отслеживает эту роль в процессе развития коллектива октябрятской группы. Диссертационное исследование М. А. Бесовой позволяет выстроить последовательность овладения умениями организаторской деятельности, и, соответственно их развитию, усложнение коллективных творческих дел и праздников. Её дневниковые записи, наряду с другими, Иванов использует в работе над книгой «Формирование юных общественников и организаторов», изданной ЛГПИ им. А. И. Герцена в 1969 году. Содержание книги раскрывает и объясняет целый ряд положений, вынесенных на защиту в диссертации.

1. Воспитательная работа и коллективная организаторская деятельность.

2. Первые шаги: формирование микроколлективов, открытие пути.

3. Общие творческие дела на пользу и радость себе и окружающим.

4. Повседневная забота друг о друге, о своём коллективе, об окружающих людях.

6. Педагогическое руководство внеучебным воспитательным процессом и содружество воспитателей.

Уже первые строки книги заставляют задуматься: «Из двух областей школьной жизни – учебного процесса и воспитательной работы – вторая нередко находится у нас на положении Золушки». Написано это в 1969 году, а как будто про сегодняшний день. Для сегодняшнего педагога работа с этой книгой может помочь выстроить систему воспитания на основе содружества поколений, так необходимого в нынешних условиях.

В этом же 1969 году Ленинградский Дворец пионеров им. А. А. Жданова начинает издание серии методических рекомендаций под общим заглавием «Поиск. Борьба. Дружба». Каждый выпуск посвящён определённой группе коллективных творческих дел: познавательных, трудовых, организаторских, спортивных. Игорь Петрович выступает в роли составителя и от имени составителя рассказывает о Коммуне имени Макаренко как большой дружной семье, в которой студенты и выпускники-герценовцы: учителя, воспитатели, вожатые, преподаватели педагогических училищ, люди разных профессий, решают общую важную задачу разработки методики коммунистического воспитания, в которой важное место занимает система коллективных творческих дел.

КТД – это не воспитательные мероприятия и не формы воспитательной работы. Это – частицы настоящей жизни, общие жизненно важные дела, организуемые сообща всеми членами коллектива. Во вступительной части даны и советы организаторам, опираясь на которые, каждый коллектив может создавать новые варианты КТД. Иванов даёт сжатый вариант методики:

«1. Проводится конкурс между первичными коллективами, например звеньями, отрядами, на лучшие варианты проведения выбранного из «копилки» или вновь задуманного дела.

2. На общем сборе заслушиваются и обсуждаются все варианты, часто тут же коллективно дорабатываются; один из вариантов отбирается для осуществления; выбирается совет данного дела из представителей каждого первичного коллектива.

3. Совет дела, опираясь на предложения первичных коллективов, дорабатывает избранный вариант в деталях, «привязывает» к данным условиям, распределяет поручения между первичными коллективами, а затем сам же и руководит осуществлением замысла.

4. Проведённое дело обсуждается на общем сборе участников («огоньке»), причём каждый первичный коллектив высказывает своё мнение о сильных и слабых сторонах, а затем – свои предложения на будущее».

Методички разлетаются мгновенно, но беседы с сотрудниками методического отдела Дворца настораживают Иванова. Методисты стали называть КТД «малыми формами», которые можно быстро и просто провести с ребятами. Он задумывается над причиной проблемы, суть которой очень тревожна: если даже методисты Дворца прошли мимо рекомендаций по коллективной организации деятельности, то до какой степени искажения методики может дойти обычный педагог?

Игорь Петрович делится своей тревогой с членами КиМа. Принимается решение разработать советы организаторам каждого КТД, что позволяло усилить внимание к методике их организации. Готовя к изданию книгу «Коллективные творческие дела Коммуны имени Макаренко», изданной в ЛГПИ им. А. И. Герцена в 1970 году, кимовцы структурировали материал иначе: небольшая характеристика воспитательных возможностей дела, подготовка к его проведению, ход проведения, примеры и варианты заданий и ролей, советы организаторам, небольшие очерки. Эта книга стала первой в серии «Кимовской Энциклопедии Макаренковской Методики» – «КЭММ-1».

Интерес к книге «Коллективные творческие дела Коммуны имени Макаренко» был огромный. Педагоги, вожатые, студенты, представители других коммунарских коллективов переписывали, фотографировали, выпрашивали книгу на ночь. Это и привлекало, и настораживало. Вскоре кимовцы столкнулись с тем, что советы организаторам игнорировались, а очерки использовались как варианты сценариев для проведения творческого мероприятия. Сила стереотипа старого опыта тянула педагогов к сценариям.

Наградой кимовцам становится приглашение провести летний съезд в ВДЛ «Орлёнок». Пять лет, прошедшие после первой смены коммунаров, были насыщены в лагере разными по масштабу и сложности событиями. Комиссией ЦК ВЛКСМ было рекомендовано пересмотреть использование коммунарской методики, заменён начальник лагеря и т. п. Однако освоенный многими вожатыми опыт организации жизни отряда в лагере «Орлёнок» побуждал их вернуться к освоению методики уже непосредственно с участием тех, кто эту методику разрабатывал. В марте 1969 года в «Орленок» приезжает группа кимовцев для проведения занятий в Школе вожатых, которая проводилась для нового набора сотрудников. Руководил работой Школы А. К. Бруднов, стремившийся как можно точнее понять методику и найти способы её применения в лагере.

С этого времени на несколько лет устанавливаются тесные контакты с «Орлёнком». В разное время они приобретали разные формы, в лагере работали представители КиМа (Е. В. Титова, Т. Н. Голованова, Д. А. Гаянкова и др.), осуществлявшие методическую поддержку деятельности вожатых.

К этому времени (1967–69 годы) повзрослели и жизненно определись участники смен в «Орлёнке», получившие опыт жизни в КЮКах. Установились деловые и дружеские отношения с Э. С. Кузнецовой, руководившей Макаренковской секцией Педагогического общества страны.

Среди москвичей особое место занимал Р. Соколов, создавший клуб «Орион» в Щёлкове под Москвой. Представители новой волны коммунарского движения занимались педагогикой, наукой, руководили районными штабами в пионерской организации, создавали клубы по месту жительства, работали в школах. Участвуя в целом ряде Макаренковских конференций, встречах на днях рождения КиМа, в совместных лагерных сборах, они настойчиво требовали от Игоря Петровича стать организатором Всесоюзного коммунарского движения. Никому и в голову не приходило задуматься о состоянии его здоровья. Игорь Петрович не жаловался, максимально скрывал тяжелые сердечные приступы, объясняя своё отсутствие какими-то срочными поручениями руководства или работой над диссертацией, которая требовала уединения. Не желая повторять ошибки прошедшего периода, осознавая потребность в объединении единомышленников, он находит решение – объединить всех в Коммунарском Макаренковском содружестве (КМС). Представители разных поколений могли найти свою нишу во взаимодействии разных коллективов.

Однако полностью погрузиться в организацию КМС он не мог. А. А. Люблинская, как истинный психолог, нашла способ воздействия, чтобы Игорь Петрович завершил докторскую диссертацию. Она пригрозила, что распределит между членами кафедры главы и параграфы диссертации и этот текст передаст в учёный совет. Иванов был ошеломлён беседой с ней, однако выбора не было, оттягивать завершение диссертации далее стало невозможным. Опасения Игоря Петровича о том, что выпадение его из жизни КиМа и КМС может привести к необратимым последствиям, были развеяны решением общего сбора. Стороннему наблюдателю может показаться странным, что на общем сборе решаются такие вопросы, но взгляд со стороны имел мало значения для коллектива коммуны.

Решение сбора простое: работу над диссертацией завершить в указанные сроки, кимовцам оказывать всестороннюю помощь в работе над диссертацией, а комиссарам Людмиле и Сергею Нагавкиным, Надежде Царёвой приступить к работе с советом командиров и непосредственному участию в жизни коллектива КиМа. Ответственность момента понимали все, и потому комиссары продолжали организацию работы на общих сборах, которые проходили каждую среду, широко развернули УПеКу, выезжали в базовые школы, с особым старанием готовили выставку ко дню рождения КиМа и слёты КМС.

Приближался срок защиты, к которой кимовцы готовились как к боевой операции: делали выставку, выбирали делегацию, которая будет присутствовать на защите, осваивали правила поведения на такого рода официальных заседаниях. Т. Н. Мальковская предложила свою помощь в подготовке выступления, которое было предложено сделать Н. П. Царёвой. Главным в этом выступлении должно стать обоснование коммунарского движения в стране как новой прогрессивной модели научной школы.

Зал в день защиты, 7 декабря 1972 года, был переполнен сверх меры. Пришли многие представители Фрунзенской коммуны и ещё многие незнакомые кимовцам люди. Мы уже знали, что Т. Е. Конникова как один из оппонентов так и не дала своего отзыва, и это очень нервирует членов ученого совета. Защита шла как положено, зал реагировал на каждое слово выступавших. Оппонент из Москвы, Юрген Петрович Сокольников, доктор педагогических наук, профессор Московского педагогического института, стал для нас открытием. Он точно и полно увидел и понял значение воспитательных отношений, их классификацию и своеобразие влияния на достижение целей воспитания. Мы радовались, как дети: у нас единомышленник, да ещё какой! Потом на трибуну вышла маленькая, сухонькая женщина. Все замерли. С первыми её словами: «Если бы я не была живым свидетелем того, что написано в диссертации, я бы не поверила тому, что там написано» – в зале стало ещё тише. Она продолжала говорить, и вдруг в какой-то момент раздались аплодисменты. Конникова просила не спешить радоваться: у неё много вопросов к диссертанту, но то, как она это говорила, дало возможность понять, что диссертация ею одобрена.

Было ещё много именитых выступающих, их научный статус и звания придавали особый вес высоким оценкам исследования, подчёркивающим масштаб и значимость научных открытий И. П. Иванова. После голосования, в большом кругу, у памятника К. Д. Ушинскому, перед входом в главный корпус института имени А. И. Герцена, кимовцы пели песни. Игорь Петрович был с нами, пел с нами, был не на банкете с теми, кто его оценивал, а с нами. Мне потребовались годы работы в вузе, чтобы осознать: то был поступок, совсем не простой и неоднозначно воспринятый членами учёного совета.

Коммунарское макаренковское содружество (КМС). Создание Макаренковских мемориально-методических центров.

Вскоре после защиты, благодаря новой кадровой политике, ставившей возрастные ограничения для работников высшей школы, с заведования кафедрой вынуждена была уйти А. А. Люблинская и ещё целая когорта заслуженных профессоров, составлявших гордость факультета. Заведующей кафедрой стала профессор Т. Г. Рамзаева, разрабатывавшая методику обучения русскому языку в начальной школе.

Начинается совсем иная организация работы, все сотрудники распределяются в предметные секции, в соответствии с предметами обучения в начальных классах. Преподаватели педагогики Т. С. Назарова и И. П. Иванов тоже объединены в самостоятельную группу. Тамара Сергеевна преподаёт дидактику, Игорь Петрович – все остальные дисциплины. Объём часов превышает все допустимые нормы, и для кафедры выделяется ставка ассистента.

Игорь Петрович просит провести через конкурс комиссара КИМа Н. П. Царёву, осуществлявшую в это время руководство коммуной. Конкурс проходит непросто, т. к. у ректората была своя кандидатура, однако новая заведующая кафедрой проявляет характер, настаивает на праве кафедры подбирать нужные ей кадры. Голосование решило вопрос в пользу Н. П. Царёвой, но эта дискуссия потом ещё не раз отзовётся разными проблемными ситуациями.

После защиты докторской диссертации Игорь Петрович и так ощущал себя человеком, получившим свободу, а теперь, имея помощника в лице комиссара КиМа, ставшего его ассистентом в преподавательской работе, он с удвоенной силой разворачивает научно-исследовательскую деятельность, в которую самым непосредственным образом включаются кимовцы.

Начинается работа над КЭММ-2. Главная задача, поставленная Ивановым, – показать праздник как традицию жизни коллектива школы или класса. Праздники, связанные со знаменательными датами в жизни страны, разрабатываются с особой тщательностью. Игорь Петрович утверждал, что праздники позволяют приоткрыть значимость того или иного события в жизни страны. Праздник должен стать событием в жизни коллектива, адекватно отражающем его важность для жизни страны. Работая над созданием памяток и очерков по проведению праздников, мы открывали для себя новые глубины воспитания. Работа с педагогической литературой, письма выпускников и десантников ставили перед нами всё новые и новые проблемы. Методические рекомендации по школьным праздникам готовятся к публикации в двух вариантах. Издательство «Молодая Гвардия» предлагает сделать спецвыпуск журнала «Затейник» с разнообразными иллюстрациями, с оформлением, подчёркивающим характерные значимые смысловые элементы события, которому посвящён праздник. С Дворцом пионеров им. А. А. Жданова готовится к изданию серия методичек, с рекомендациями по организации и проведению праздников в пионерской дружине.

Работы много, а Игорь Петрович ставит перед коммуной новые задачи разработки методики воспитания. Для выполнения поставленных в пятилетнем плане задач нужно создавать отряды-спутники КиМа и творческие объединения (ТО) из работающих кимовцев и их друзей, каждый из которых будет работать над одним из КЭММов.

КЭММ-3 – средства педагогического воздействия – отряд КиМа, организатор работы И. П. Иванов;

КЭММ-4 – коллективная организация жизни в школьном и классном коллективе – отряд КиМа, организатор работы Н. П. Царёва;

КЭММ-5 – коллективная организация жизни в пионерском лагере – отряд «Искатель», комиссар отряда С. В. Нагавкин, начальник лагеря «Северная зорька»;

КЭММ-6 – обучение и воспитание выборного актива в районе и городе, – отряд «ЭКСПО», комиссар отряда Л. С. Нагавкина, руководитель Ленинградского городского пионерского штаба;

КЭММ-7 – коллективная организация жизни во внешкольных учреждениях – ТО, в составе которого выпускники разных лет, организатор работы В. Г. Гамалей.

Это перспективы жизни КиМа на многие годы вперед. Очень важно, что осуществлять их предстояло вместе со многими интереснейшими педагогическими коллективами страны, вошедшими в состав КМС. Девиз всех изданий оставили прежний: «Поиск! Борьба! Дружба!».

Пятилетний план жизни КиМа выстраивается как Программа РОСТА. Здесь перспектива развития коллектива коммуны, ступени личного роста как самовоспитание воспитателей, расширение и укрепление связей в КМС.

Программа включает в себя несколько направлений деятельности. Одно из важнейших направлений связано с углублённым изучением наследия А. С. Макаренко. В планах – проведение слёта Коммунарского Макаренковского содружества совместно с воспитанниками А. С. Макаренко, написать о них «Книгу судеб» как продолжение книги, написанной когда-то самими воспитанниками для А. М. Горького.

Огромной по масштабу работы была задача создания путеводителя по макаренковским местам. Началась работа по поиску воспитанников, многие адреса тех, кто жил в Ленинграде, у нас были. От них тянулись ниточки к друзьям и друзьям друзей. В эту цепочку постепенно включались и воспитанники Колонии имени Горького, и воспитанники Коммуны имени Дзержинского. Ко времени проведения Х слёта КМС на наш призыв откликнулось более пятидесяти человек, сорок приняли непосредственное участие в работе слёта.

Подготовка такого слёта требовала объединения усилий всех коммунарских коллективов. Игорь Петрович ищет вариант согласованного взаимодействия коллективов, география местожительства которых имела разброс от Владивостока до Бреста, и от Якутска до Ташкента. Он дорабатывает проект создания Макаренковских мемориально-методических центров, который предложили кимовцы. У членов КИМа был опыт деятельности своего методического центра. Учитывая этот опыт, Игорь Петрович предлагает сделать центры не просто музеями, а базами для решения главных задач содружества:

1) освоение макаренковской методики воспитательной работы;

2) дальнейшая её разработка в современных условиях;

Предложение по созданию таких центров обсуждается на VII слёте КМС. Безусловно, львиная доля в разработке проекта принадлежала Игорю Петровичу. Научный потенциал КиМа не был настолько сильным, чтобы самостоятельно создать такой проект. Однако его защита на слёте побудила студентов и выпускников осознать значимость и масштабность создания Макаренковских мемориально-методических центров, они достаточно уверенно раскрывали и обосновывали конкретные действия, обеспечивающие реалистичность предстоящей работы. Проект был одобрен всеми делегатами. Был избран особый «Совет МКМ» («Совет искателей») – из представителей всех коллективов, призванный координировать их участие в операции «Мемориальный комплекс Макаренко», обеспечивать сотрудничество и взаимопомощь.

Осуществление этих замыслов началось с совместной экспедиции по макаренковским местам страны. Экспедиционные отряды, по коммунарской традиции, провожали почти все участники слёта, встав в большой песенный круг. В середину круга складывались вещи, чтобы не мешать движению по платформе. В этом кругу стоял и Игорь Петрович, он пел вместе со всеми, и, как вспоминают участники экспедиции, был счастлив. Он как будто помолодел, шутил и смеялся.

На платформе распевали подаренную экспедиционным отрядам песню:

Мы дома не сидим,
Мы молодость по имени КИМ,
Мы начатое дело,
Конечно, завершим.

Каждый экспедиционный отряд имел свой маршрут и конкретное задание по сбору материалов для Макаренковских центров.

Одному из отрядов предстояло ознакомиться с музеями и мемориальными комнатами на родине А. С. Макаренко в г. Белополье (городским и школьным), в Сумах.

Другой экспедиционный отряд работал с материалами единственного в стране Мемориального педагогического музея А. С. Макаренко. Помощь коммунарам оказывала сотрудник музея А. Ф. Митина.

Третий отряд объединил кимовцев, коммунаров из Калуги и Владивостока. Им предстояли встречи с воспитанниками А. С. Макаренко, проживавшим в городе Киев. К тому, как строилась работа этого отряда, можно приобщиться, познакомившись с дневником, который вели дежурные командиры каждого дня.

Дневник экспедиционной группы маршрута «Белополье-Киев» второй научно-методической экспедиции Коммуны имени Макаренко (август 1974 года)

15 августа

Мы уезжаем из Белополья, покидаем родину А. С. Макаренко. Нас 14 человек: 9 владивостокцев, Икрянников Сергей из Калуги и кимовцы Ленинграда — Таня Третьякова, Алла Юдина, Наташа Буленкова и Валентина Егарева. Хорошо, когда провожают друзья! Традиционное пение песен в кругу по заявкам уезжающих, теплые напутствия, улыбки — всё это надолго сохранится в памяти. Но вот мы в поезде и все дальше и дальше уезжаем от Белополья, оставив там частичку своего сердца, сохранив самые светлые воспоминания. Сели у столика, тихонько спели песню. Понемногу успокоились и стали укладываться спать. Заснули быстро, а под утро проснулись от холода. Но встали и собрались минут за 20 до прихода поезда в Киев. Выглянули в окно и нам показалось, что видим не настоящий город, а макет. Все дома были окутаны голубоватой дымкой раннего утра. Это был Левый Берег. А потом мы проезжали по мосту через Днепр и с высоты увидели эту красивую, величавую реку, некогда воспетую еще Гоголем.

Приехали на вокзал, вышли из вагона и сразу же увидели Семена Борисовича Стомахина, воспитанника А. С. Макаренко. С Семеном Борисовичем мы познакомились в Белополье, когда он приезжал на X слёт Коммунарского Макаренковского Содружества. Он нас встретил как родных, забронировал нам номера в гостинице. Мы почему-то не рассчитывали на гостиницу, поэтому без энтузиазма отправились за Семеном Борисовичем. В общем-то, боялись больших невыгодных расходов. Устроились в трех номерах люкс небольшой уютной гостиницы, в центре города. Номера со всеми удобствами, даже с телевизором. Мы как увидели их, у всех сразу поднялось настроение. Так получилось, что владивостокцы и мы стали жить в разных комнатах, и решили работать двумя отдельными группами. Семен Борисович попросил, чтобы мы звонили каждый день и рассказывали о своих делах, дал нужные нам адреса воспитанников А. С. Макаренко.

Итак, мы устроились. Владивостокцы поехали за билетами в аэрофлот, и мы договорились встретиться у памятника Тарасу Шевченко в 12 часов дня.

В своей бригаде мы рассчитали деньги на питание, оплату за гостиницу, проезд в транспорте и деньги отдали нашему комбригу Наташе Буленковой. Наметили план на день. До полудня у нас было еще время и мы решили осмотреть город. Киев всех нас очаровал своей неповторимостью, красотой. Широкие улицы обсажены тополями и каштанами, стены домов густо обвиты хмелем и вьюном. Город построен на холмах, и его улицы то резко подымаются вверх так, что идешь, чуть наклонившись вперед, то спускаются вниз так, что стараешься тормозить, чтобы не развить скорость и не сбить пешеходов. От этого город казался озорным. Мы шли и радовались теплому солнечному дню, прекрасным улицам, проспектам, площадям, киевлянам. Но вот подошли в назначенный срок к памятнику Шевченко напротив университета, здание которого красного цвета и очень интересное. Такие дома редко увидишь в городах, разве что пожарные сооружения. Колонны университета горят под Солнцем и издалека похожи на раскаленный металл.

У памятника встретили Виктора (из владивостокской группы), а потом… Это было похоже на сказку, на какой-то чудесный сон. Мы увидели… Игоря Петровича! Все страшно удивились и обрадовались, налетели на него всей гурьбой. И вот смех, шутки, все улыбаются до ушей и сияют почище солнышка. Мы потом спорили о том, как появился Игорь Петрович в Киеве, но так и не догадались. Игорь Петрович был проездом, времени у него было немного. Когда все собрались, он повел нас на Владимирскую горку, рассказывал по пути о городе. Самое интересное, что Игорь Петрович в Киеве никогда не был, а рассказывал о нем так, как будто прожил здесь 100 лет. Вид с Владимирской горки изумительный: величавый Днепр со своими изящными мостами, золотые пляжи и кругом зелень, на сколько хватает глаз. Сам город в голубой дымке и залит щедрым солнечным светом. Расстались с Игорем Петровичем и разошлись по своим делам.

Вечером собрались в гостинице. Там мы закатили такой царский ужин, что чуть не лопнули от удовольствия (здесь фрукты и овощи дешевые, и мы накупали все килограммами, так что наедались вволю в полном смысле слова). Затем распланировали завтрашний день: с утра пораньше на экскурсию по городу, днем звоним воспитанникам, вечером, если будем свободны, просто погуляем или пойдем в театр. За главного у нас Наташа, она держит связь с Семеном Борисовичем. Мечта наша — как можно больше успеть сделать из того, что нам поручено…

Владивостокцы, кроме Саши, к нам не пришли. Устали, да и настроение у них было не очень хорошее. Билеты достали только на 26-е, а деньги на столько дней не рассчитывали, теперь решили экономить. Сережка Икрянников их предупредил, чтобы они на еде не экономили. Он рассказал присказку, как один мужик приучал свою лошадь не есть и совсем было приучил, только на седьмые сутки она скончалась. Надеемся, у нас такого не будет.

16 августа

На улицу мы вышли в 11 часов. Поздно, прокопались с наведением порядка и красоты. Поехали на вокзал, откуда начинаются все экскурсии по городу. На вокзале разошлись во мнениях: одни говорили, что надо ехать на двухчасовую экскурсию (дел полно), другие — на четырехчасовую. Большинством решили, что стоит основательно хоть в первые дни осмотреть Киев, т. к. потом будет не до того. Нельзя быть в Киеве и толком не видеть его. Итак, прения закончились, волнения улеглись, и мы сели в автобус. Экскурсовод рассказывал нам о своем славном городе, и мы только успевали головы поворачивать то налево, то направо. Часто автобус останавливался, и мы осматривали памятники. Завершающим этапом нашей экскурсии было посещение Киево-Печерской лавры. Когда мы шли к ней, по дороге ели мороженое, и Наташка, раззява, у мороженицы на тележке оставила записную книжку со всеми адресами и номерами телефонов воспитанников, которые живут в Киеве. Когда она вернулась за ней, книжку уже кто-то присвоил. Грабеж средь бела дня! Обидно было, что наша книжка тому человеку не понадобится, а нам она очень нужна. Но вот мы в лавре.

Вокруг — древние стены, соборы, мощеные булыжником мостовые. Немного фантазии, и мысленно переносимся в то далекое прошлое, когда здесь жили монахи. Но иногда этим видениям мешали толпы экскурсантов, которые то и дело проходили мимо, нарушая тишину древности. Осмотрев все наверху, решили опуститься в пещеры, где захоронены монахи, умершие много сотен лет назад. Перед входом в пещеры предупреждающие знаки, на которых нарисованы шляпа и фотоаппарат. Сережа Икрянников их читает по-своему: «Не будь шляпой — фотографируй!» И ведь фотографировал мумии, иконы! Мы все боялись, как бы нам замечание не сделали, но все обошлось. Спустились в лабиринты пещер, некоторые шириной не более полутора метров, поэтому двигались цепочкой, друг за другом. В нишах лежали завернутые в полотно мумии, видны были только кисти высохших до предела рук. Тусклый свет, какой-то своеобразный запах, узкие прохода, ниши с мумиями, иконы — в этой атмосфере было немного жутковато. А тут еще Икрянников, который уже раньше бывал в лавре, авторитетно заявил, что иногда эти мумии переворачиваются, что это очень редкое явление. Он даже научно объяснил, мол, из-за температуры, воздуха и еще чего-то. Предупредил нас, что бы мы внимательно смотрели — вдруг нам повезет такое увидеть. Когда мы поднялись наверх, то задали вопрос экскурсоводу: «А правда ли, что мумии переворачиваются?» На это экскурсовод в свою очередь спросил: «Как переворачиваются? Мы этого не замечали». Да, дела… Надул нас Серега!

Вот мы вернулись в XX век, снова на нас навалились заботы. Домой ехали в метро, зашли на станцию «Арсенальная». Здесь самый глубокий тоннель в Союзе. Находится эта станция напротив завода «Арсенал», где работает Семен Борисович. Он нас приглашал к себе, но мы за все дни так и не успели сходить к нему на завод. В гостинице Наташа позвонила Стомахину — уточнила адреса и номера телефонов воспитанников и, наконец-то договорилась о записи на магнитофон его самого, а то раньше он не соглашался.

Общий сбор начался в 22 часа. К делу приступили не сразу, сначала говорили о книгах, только потом составили план на завтра: Икрянников, Буленкова и Егарева едут к Ольге Константиновне Паскаль на станцию Мотовиловка; Алла Юдина и Таня Третьякова, а также владивостокцы ходят по адресам в Киеве. Вечером записываем Стомахина.

17 августа

С утра бригады отправляются по своим заданиям. Все взяли с собой подарки для воспитанников А. С. Макаренко — экземпляры «Педагогической поэмы» с автографами тех воспитанников, которые были на слете в Белополье. Надели парадную форму…

В Мотовиловке не без труда разыскали дом, в котором живет Ольга Константиновна Паскаль. Мы у прохожих спрашивали улицу и дом, а надо было сразу спросить, где живет Ольга Константиновна, т. к. многие люди названий улиц не знают, а вот Ольгу Константиновну знают хорошо. Нам не очень верилось в удачу, но, к великой радости, она оказалась дома. Нам навстречу вышла высокая, худощавая женщина с короткой стрижкой черных, тронутых сединой волос. Мы объяснили, кто мы и зачем пришли. Ольга Константиновна как будто ждала нас. Устроились в комнате на диванчике и она нас засыпала вопросами о слете, о воспитанниках Антона Семеновича, которых мы видели. Было воскресенье, но мы обратили внимание на то, что Ольга Константиновна работает. На столе лежало множество фотографий и альбомы. Она работает над созданием альбомов, посвященных А. С. Макаренко и С. А. Калабалину, приводит в порядок все накопленные за много лет материалы. Она много показала, рассказала о колонии, об Антоне Семеновиче, о Семене Афанасьевиче. Общение с Ольгой Константиновной доставило огромное удовольствие, и с самого начала мы стали разговаривать как давнишние друзья, в теплой и непринужденной обстановке. Ольга Константиновна — сестра Галины Константиновны Калабалиной. Вместе с Калабалиными она работала в детдоме Мотовиловки. И сейчас она ведет большую работу по пропаганде наследия А. С. Макаренко, помогает молодым учителям, ездит с докладами в другие города, ведет работу по охране памятников. Ей идет уже седьмой десяток лет, но об этом никогда не скажешь, глядя на нее, да и сама она забывает о возрасте. Она на пенсии, но отдыха у нее нет. В поселке ее все знают, часто приходят к ней за советом, за помощью.

Мы попросили Ольгу Константиновну рассказать о себе, о своем пребывании в колонии, но мы услышали гораздо больше о ее близких, друзьях, об интересных людях, которых она знала, чем о ней самой. Нас очаровали ее неисчерпаемая энергия, энтузиазм, с которым она берется за любое дело, отзывчивость, доброта, любовь к людям, к педагогическому делу. Мы так заслушались, что забыли записать её рассказ на магнитофон. Но мы решили, что приедем сюда с утра завтра и все сделаем, перефотографируем фотографии, перепишем интересные письма.

Наступил наш черед рассказать о себе поподробнее. Мы рассказали о Белопольском слете, о КМС, о КИМе. Подарили Ольге Константиновне книгу и песни. Песни наши очень тронули ее, она нас от души поблагодарила. Время подгоняло, нам надо было успеть на встречу с Семеном Борисовичем Стомахиным. Ольга Константиновна проводила нас и мы расстались до завтра.

Какая-то электричка стояла у перрона и вот-вот должна была тронуться. Мы заскочили в нее и спросили у женщины: «Эта электричка на Ленинград?» Увидев изумленное лицо, опомнились: «Простите, на Киев?». Получив утвердительный ответ, спокойно сели, и каждый в душе стал переживать встречу с Ольгой Константиновной.

В гостиницу мы приехали ровно к назначенному времени. Было уже все готово. Пришел Семен Борисович и мы его попросили рассказать о себе. Время пролетело незаметно, но вот наступил вечер, и нам пришлось расставаться. Поблагодарили его за интересный рассказ, подарили «Педагогическую поэму», цветы и песни. Борис Семенович попросил звонить ему каждый день, сообщать об успехах. Он очень заботился о нас, в любое время просил обращаться к нему за помощью.

В 22 часа — общий сбор экспедиционной группы: обсуждение прошедшего дня и планирование будущего. Алла Юдина и Таня Третьякова были у Ивана Григорьевича Белоуса, он работал учителем истории в колонии имени Горького. Пригласили его к нам во вторник утром, а владивостокцы пригласили бывших воспитанников А. С. Макаренко во вторник вечером.

Завтра бригады продолжат поиск, а в понедельник все вместе едем к Леониду Вацлововичу Конисевичу, в пионерский лагерь «Алмазный» — один из лучших лагерей страны. Леонид Вацлавич тоже бывший воспитанник А. С. Макаренко.

Сбор прошел не очень хорошо, много было нечеткости в отчетах бригад, не рассказали друг другу как следует о проведенном дне. Много посторонних разговоров, невнимательность друг к другу. Начальником группы была выбрана Ирина (из Владивостока), но фактически со временем всем стала руководить Наташа Буленкова.

18 августа

Мы снова у Паскаль. Она очень стеснялась записи на магнитофон и вчера тщательно готовилась к нашему разговору. Вместе с ней готовился и Костик — внук Ольги Константиновны. Он любит петь и поет хорошо. Вчера перепел все песни, которые знает и… охрип. Немного перестарался. Но он все равно нам спел песню, которую мы записали на магнитофон.

Ольге Константиновне пришлось многое повторять, о чем вчера рассказывала, но ее можно слушать бесконечно. Магнитофон мы поставили под стол и Ольга Константиновна забыла про него, поэтому обстановка была прежняя, теплая. В этот день мы успели сделать многое, перефотографировали фотографии, переписали несколько писем Семена Афанасьевича Калабалина. А потом пришли с работы сын Ольги Константиновны Игорь с женой, ребятишки Костик и Олежка вернулись из детского садика и мы собрались большой дружной семьей за столом. Рассказывали друг другу о себе, время пролетело незаметно. Уезжать не хотелось. На прощанье спели «Мокрый клен». А нам подарили чудесные розы из сада. На память все вместе сфотографировались. Ольга Константиновна на прощанье сказала, что мы всегда для них желанные гости. Мы с радостью приняли приглашение, пригласили их в гости в Ленинград, если они смогут. Так и простились в надежде снова увидеться.

Вечером своей группой ходили в оперный театр. Слушали оперу «Хованщина». Все были довольны, поблагодарили Татьяну Третьякову с Аллой Юдиной за доставленную радость — это они нам достали билеты.

19 августа

Едем в пионерлагерь «Алмазный» к Л. В. Конисевичу. Когда приблизились к лагерю, поспорили крепко, как идти дальше — строем или нет. Многие были категорически против строя, и мы так и пришли — одни летят далеко впереди, другие идут, не спеша сзади. На вахте нас встретили пионеры. Гостям они не удивились, т. к. лагерь один из лучших в Союзе и делегаций здесь каждый день хватает. Подошли к мужчине, который из шланга поливал клумбу (рядом в цветниках работали ребята: пололи, поливали) и спросили, где сейчас начальник лагеря. А он, подождав, когда мы все соберемся, ответил, что он и есть начальник лагеря. Получилось так неожиданно… Мы объяснили, с какой целью приехали, и Леонид Вацловович повел нас в пионерскую комнату. Мы шли по территории лагеря и любовались его простором, зеленью, аккуратностью. В пионерской проходил сбор Совета дружины, и пока Совет заканчивал свою работу, Леонид Вацлавович показал нам комнату интернациональной дружбы. В этой комнате оформлены стенды всех делегаций, которые отдыхали в лагере. 3десь и Польша (поляки очень любят этот лагерь и уже шесть лет подряд отправляют детей только сюда), Канада, ГДР, Франция, Шотландия, и много-много других, почти все страны. Они оставили очень добрые отзывы. Леонид Вацлавович рассказывал о своей нелегкой работе. В «Алмазном» отдыхают дети геологов, иностранцы, и каждый день бывает много гостей. Как раз сегодня к нему прибывает делегация из Японии. Будут знакомиться с лагерем, подробно расспрашивать обо всем. Это уже стало привычным, но требует много сил, терпения. Гости задают самые разные вопросы, бывает и каверзные, о советском воспитании, о советском строе. Встречают их хорошо, и уезжают они удовлетворенные.

Собрались в пионерской комнате. Ребята из Совета дружины остались с нами. Мы рассказали о Белопольском слете, о тех воспитанниках, с которыми встречались, передали от них Леониду Вацлавовичу горячие пожелания, приветы. Правда, мы были не подготовлены, как следует, и рассказ наш получился сбивчивый — то один рассказывает, то другой. А Леонид Вацлавович рассказывал об Антоне Семеновиче Макаренко, о своих друзьях-колонистах, о своем лагере, о ребятах, которые отдыхают здесь. Рассказ получился интереснейший. Затем он отвечал на вопросы. Потом — пели песни. В общем кругу с нами были и пионеры. Леонид Вацлавович хорошо поет и спел свою любимую песню. А потом мы познакомились с лагерем. Ходили вместе с Леонидом Вацлавовичем и он все рассказывал. Место для лагеря он когда-то выбрал сам, принимал участие в строительстве. Лагерь стоит в лесу (этот лес сохранили и на территории лагеря) у двух красивых озер с пляжами; много игровых площадок. Лагерь замечательный, нам очень понравился. Леонида Вацлавовича мы потом «отпустили», чтобы дать подготовиться к встрече с японцами, а сами смотрели в пионерской комнате альбомы, дневниковые записи, отзывы, материалы о жизни лагеря. Познакомились со старшим вожатым и с одной из отрядных вожатых.

Уезжали счастливыми, что узнали о таком замечательном человеке, как Леонид Вацлавович, что побывали в этом прекрасном лагере.

Вечером домой уезжала Татьяна Третьякова. Они с Аллой Юдиной были у И. Г. Белоуса и Тане он очень понравился. Очень интересный человек. Уезжая, Таня нам пожелала успешной встречи с ним, беспокоилась, чтобы все было хорошо. И, наверное, нам не простит то, что было в назначенный день встречи. Но пока мы об этом не подозревали, а решили на прощанье попеть песни. Петь почему-то не могли, ничего не получилось. То ли настроение такое было, то ли за день устали. Икрянников записал наши песни на пленку и когда включил для прослушивания, то мы рассмеялись: мягко говоря — кто в лес, кто по дрова. Настроение было плохое. У владивостокцев во время нашей экспедиции такой настрой был: «Вот ленинградцы — у них есть цель, им нужно разыскать бывших воспитанников. А мы приехали с ними, помогаем им». Поэтому некоторые из них были за то, чтобы отдохнуть в Киеве. Поначалу поэтому и не клеилось, им не хотелось и на сборы собираться — на это надо ведь время, а его можно использовать и по-другому… Вот и на этом вечере мы были в одной комнате, а настроение у всех разное.

Татьяну проводили до вокзала. На прощанье она нам надавала «ценных указаний», разных советов, пожелала всего доброго.

20 августа

Провели вечер вместе с владивостокцами. Они нам рассказывали о себе, о своей учебе в педучилище, о своем пионерском лагере. Постепенно начали все больше сближаться, понимать друг друга.

21 августа

Самый тяжелый день. Во-первых, страшно признаться, но мы забыли о встрече с Белоусом. Он к нам утром приходил, а нас уже не было в гостинице. Дни у нас были сумасшедшие, времени всегда мало, а дел много — вот и закрутились. А накануне Алла не напомнила нам о встрече. Виноваты мы страшно! На вечер была назначена встреча с Семенцовыми, Шмыгалевыми. Мы сходили к Ивану Григорьевичу, извинились и пригласили придти вечером. Он нас тепло встретил, с готовностью согласился придти. Только погоревал, что всегда верил в точность ленинградцев, а тут мы подвели… Во-вторых, у нас сломался магнитофон. В-третьих, Ксения Макаровна Безрук (она когда-то училась у Антона Семеновича, была у нас на X слете КМС) оставила записку с приглашением на вечер в воинскую часть, где мы должны будем выступать с рассказами: ленинградцы о КиМе, владивостокцы — о своем клубе «Вожатый».

И вот, что получилось вечером. К нам пришли супруги Семенцовы и Шмыгалевы, а потом и Иван Григорьевич пришел. Люди интересные. С кем мы ни встречались из воспитанников А. С. Макаренко, всех их отличает бодрость, оптимизм, всегда подтянутые, никогда не ищут покоя, а наоборот, ведут большую общественную работу. Им уже под шестьдесят, а многим и больше, но они не считают себя старыми. Встречи с такими людьми навсегда остаются в памяти, все лучшее впитываешь в себя, с них хочется брать пример. Радостно, что такие люди живут на свете! Всеволод Данилович Шмыгалев очень болен, но он пришел на встречу и никто не заподозрил, что он плохо себя чувствует. Он был веселым, с удовольствием рассказывал нам о колонии, об Антоне Семеновиче. Всех воспитанников связывает между собой большая дружба, они стараются постоянно держать друг с другом связь. Ездят в гости, помогают, чем могут. Ольга Константиновна (когда мы были в Мотовиловке) рассказывала нам, что она тоже, как и Всеволод Данилович, часто болеет, бывают сильные приступы. А однажды, когда у Ольги Константиновны был день рождения, к ней собрались ее друзья-колонисты, приехал и Всеволод Данилович. Несколько часов назад у него был тяжелый приступ, и он был очень бледный. И с этого времени они заключили «договор»: если с одним из них случится беда, значит и другому будет плохо тоже. Поэтому каждый стремится к лучшему, чтобы было хорошо другому.

Воспоминаниям, не было конца. Наши гости как бы вернулись в свое прошлое, когда были в колонии и с радостью вспоминали все, вплоть до мельчайших подробностей. Иван Григорьевич Белоус рассказывал, как он познакомился с А. С. Макаренко, как работал в колонии. Но вдруг пришла Ксения Макаровна Безрук с офицером из воинской части, куда нас пригласили выступать. Уже всё было за нас решено, офицер сказал, когда нам придти, перед кем мы будем выступать. Ксения Макаровна (по его выражению) является в этой воинской части идейным вождем, у них в части она часто выступает. Он нам сказал, что у них многое применяют из методики воспитания по Макаренко (правда, потом мы у кого из солдат ни пытались узнать, что именно, никто толком не знал). В общем, мы должны придти и никто даже не спрашивал нашего согласия. Всё это произошло очень быстро, мы и сообразить не успели. Потом офицер ушел, но время было позднее, и гостям пора было уходить. Спели в кругу на прощание «Маленьких барабанщиков». Проводили всех до дому, дали свои адреса, чтобы поддерживать связь.

На общем сборе разгорелись горячие споры насчет выступления в воинской части. Все были против, но было поздно отступать, ведь обо всем договорились. Ребята были злые, все за эти дни устали, а теперь еще надо готовиться к «параду» и завтра вечер планировать не так, как хотели раньше. Сначала даже сумели между собой серьезно переругаться, но потом выбрали Совет дела. Он разработал сценарий, который на сборе тут же утвердили, и с больными, усталыми головами разошлись спать.

22 августа

День прошел в несколько тревожных ожиданиях: думали о том, как будем выступать. Подкрался вечер, в 6 часов за нами пришли из воинской части, и мы отправились на встречу. Никто из нас не представлял себе цели выступления. Мы так и предполагали, что ребятам, которые служат в этой части, наше выступление будет неинтересным, ведь их не интересует то, чем занимаемся мы.

Встретили нас так, как встречают министров или иностранных гостей. Только зашли в зал, как грянула музыка, и в зале все встали. Реакция на это у каждого из нас была разная: кто-то испугался и удивился, кому-то стало смешно, а у кого была сильная нервная система — принял все, как должное. Прошли через зал на сцену. Сели за стол. Сначала выступил уже знакомый нам Иван Григорьевич Белоус (его тоже пригласили) с рассказом о своей работе в колонии, а потом и мы. Начали с рассказа о КМС, о нашем Х слете (разумеется, в общих чертах, потому что не хотели много времени отбирать у ребят). Конечно, мы пели и песни, рассказывали о своих коллективах. Трудно выступать, когда с аудиторией нет общего языка, когда видишь, что многим не интересно. Но мы держались оптимистически и к концу завоевали активное внимание всей аудитории. Тамара говорила о проблемах воспитания детей, сказала, что этому должны уделять внимание, этим должны заниматься и все присутствующие здесь в зале. Обратилась к ребятам с призывом идти после окончания службы в педагогический институт, искренне высказала свое мнение по этому вопросу.

Закончилось наше выступление, нас поблагодарили и… вдруг нам вручают грамоты и медали. Грамоты за активную пропаганду наследия А. С. Макаренко среди молодежи. Медали даже не знаем, за что, они посвящены 30-летию этой воинской части. Честно говоря, на душе было прескверно, все происходило, как во сне. Мы еще расписывались в какой-то большущей книге, нас без конца фотографировали. Потом наконец-то вся эта церемония закончилась, нас отпустили со сцены и привели в музей Славы. Туда пришли и солдаты. Мы поймали комсорга, отошли в сторону (потому что в музее нас продолжали фотографировать теперь уже с солдатами). Пытались выяснить, какое отношение имеет эта воинская часть к наследию А. С. Макаренко и как применяется его система воспитания. Получили довольно туманное объяснение, сведенное к рассказам о себе, о своих удачах и неудачах. К сожалению, так никто нам и не объяснил самого для нас главного.

23 августа

День прошел в сборах в дорогу, различных хлопотах… Все время возвращались к пережитому за неделю. Да, сделать успели немного, но замечательные встречи с воспитанниками убедили нас, что дело, которое мы начали — очень нужное, важное, интересное. Наш «десант» — первая ласточка, начало большой дружбы о воспитанниками и сотрудниками А. С. Макаренко, живущими в столице Украины.

Восемь дней мы прожили в Киеве и вот пора уезжать. Владивостокцы еще остаются на три дня, билеты у них на 26-е. В самый последний день мы вдруг почувствовали, что очень трудно расставаться. Ребята из Владивостока стали внимательнее к нам, столько добрых и теплых пожеланий высказали на прощание. Хоть и не все было гладко, но мы смогли подружиться, и эти проведенные вместе дни не забудутся. На прощание столько песен перепели!

Но подходит поезд и мы с превеликим трудом забираемся в общий вагон (рюкзаки затаскиваем даже через окно), прощаемся со ставшими нам родными ребятами. Увидимся ли мы еще? Надо надеяться.

Поезд трогается, все быстрее и быстрее уходит назад перрон. Иришка долго бежала рядом с нашим окном, но потом отстала, и мы сразу почувствовали, что остались одни. Стало грустно и сиротливо. Но вспомнили, что едем домой, что скоро увидим своих родных кимовцев, и сердце снова наполнилось радостью.

Прощай, Киев! Прощайте, владивостокцы! Эти дни, каждый из которых был очень насыщен, проведен с пользой, нам не забудутся.

(Наталья Буленкова и Валентина Егарева)

Эта эмоциональная часть жизни экспедиционного отряда, безусловно, не вмещает содержание документов, записей бесед, фотографий, копий писем. Большой объём материала будет обрабатываться до ноября, до дня рождения КиМа, на который съедутся со всех концов страны члены КМС.

Подводя итоги экспедиций, Игорь Петрович предлагает систематизацию материалов по следующим отделам:

Исходными принципами создания и деятельности каждого отдела и Центра в целом стали следующие положения:

1. Единство всех отделов – на основе определенной концепции воспитательной работы, имеющей свой фундамент в педагогической логике А. С. Макаренко.

2. Обращенность экспозиции и фондов Центра к вопросам, волнующим организаторов воспитательной работы в наши дни.

3. Своеобразие содержания мемориально-методического материала нашего Центра, его – в значительной мере – «ленинградский» характер.

Игорь Петрович так раскрывал реализацию этих принципов в каждом из 4-х отделов Центра.

В отделе «А. С. Макаренко» на трех главных стендах экспозиции наглядно отражено наше понимание «системы А. С. Макаренко» как фундамента современной методики воспитательной работы, трех её ведущих закономерностей: коммунистическая целенаправленность воспитания, коммунистический гуманизм воспитания, единство воспитателей и воспитанников как старших и младших товарищей.

Каждая из этих закономерностей раскрыта в экспозиции рядом своих важнейших проявлений, являющихся актуальными и в наше время. В карманах-«гнёздах» с наименованием каждого проявления находятся две «путеводные ленты». На одной написаны названия тех произведений самого А. С. Макаренко, в которых освещается какая-то сторона данной закономерности, приводятся наиболее характерные выдержки из этих произведений. На второй ленте – названия работ о Макаренко, прежде всего, его соратников, воспитанников, учеников, в которых затрагивается та же тема и тоже приводятся соответствующие выдержки примеры из рассказов, собранных во время экспедиции.

Фонд этого отдела включает в себя книги А. С. Макаренко, труды о нем – советские и зарубежные; материалы экспедиций с записями бесед с воспитанниками и соратниками А. С. Макаренко.

Другой раздел фонда имеет общую тему «Идеи А. С. Макаренко в современной практике коммунистического воспитания». Реализация идей Макаренко систематизируется по разделам:

Материалы о жизни учеников и последователей Макаренко, их книги и книги о них составляют ещё один раздел фонда этого первого отдела.

В отделе «Ленинградские единомышленники Макаренко» размещены материалы о замечательной школе-колонии «Красные Зори», которой руководил И. В. Ионин. Привлекая внимание к опыту этого коллектива, особенно к опыту организации трудовой заботы о своём коллективе и окружающих людях, мы выделяем близость идей и методов в деятельности И. В. Ионина и его товарищей с деятельностью коллективов, которыми руководил А. С. Макаренко. Этот отдел будет также систематически обогащаться результатами поисковой работы отряда «Краснозорец» – спутника КиМа.

Отдел «Коммунарское Макаренковское содружество» открывается вводным стендом, раскрывающим понятия «коммунар», «коммунарское движение», «коммунарский макаренковский коллектив» и т. п. Здесь же представлены основные вехи истории коммунарского макаренковского движения, возникшего в Ленинграде в середине 50-х годов и распространившегося затем по всей стране.

На стендах представлены материалы деятельности «Союза Энтузиастов», «Коммуны юных фрунзенцев», Всесоюзного клуба юных коммунаров при газете «Комсомольская правда», «Коммуны имени Макаренко». Эти стенды построены на логике, раскрытой в отделе «А. С. Макаренко». Они наглядно показывают, как в научно-методической деятельности первых коммунарских макаренковских коллективов отражены, используются и развиваются основные закономерности воспитательной работы, открытые А. С. Макаренко.

В отделе «Коммунарское Макаренковское содружество» помещены карта и перечень коллективов, входящих в КМС, «десантников» (членов-корреспондентов) КиМа, друзей-корреспондентов и почетных друзей Коммуны им. Макаренко.

Третий стенд отдела представляет собой «панораму» операции «Коммунарские методические серии» (КМС), в которую теперь входит, как часть, кимовская операция «КЭММ». Здесь наглядно представлены все 9 линий этих операций: разработка и распространение макаренковской методики коллективных творческих дел (КЭММ/КМС-1), традиционных творческих праздников (КЭММ/КМС-2), средств повседневного воспитательного воздействия (КЭММ/КМС-3), обучения и воспитания выборного комсомольского и пионерского актива (КЭММ/КМС-6), организация воспитательного процесса в школьном коллективе (КЭММ/КМС-4), в пионерском лагере (КЭММ/КМС-5), во внешкольных коллективах (КЭММ/КМС-7), в семье (КЭММ/КМС-8), в коллективах самих воспитателей (КЭММ/КМС-9).

В соответствующих карманах-«гнёздах» находятся «путеводные ленты» с указанием работ членов КиМа и других коллективов, которые входят в Коммунарское Макаренковское содружество, посвященных данной части (линии) операций КЭММ/КМС.

Эти ленты наращиваются по мере создания новых работ.

Наш Макаренковский мемориально-методический центр создается и действует благодаря творческим усилиям всех членов КиМа. Во главе Центра – его правление, направляющее работу всех отделов, обеспечивающее взаимосвязь Ленинградского центра с общекоммунарским «Советом Искателей», с другими коллективами, которые создают подобные Мемориально-методические центры в других городах.

Правление нашего ММЦ с помощью всех членов Коммуны имени Макаренко заботится о выполнении Центром его следующих взаимосвязанных функций:

1) Быть основной базой освоения членами и друзьями КиМа Макаренковской методики коммунистического воспитания, её дальнейшей разработки, распространения;

2) Собирать, изучать, обобщать и делать достоянием студентов нашего института, педагогов Ленинграда и страны опыт воспитательной работы по-макаренковски, созданный ранее и постоянно накапливаемый в коллективах нашего города и коллективах других городов, областей Советского Союза;

3) Быть базой научно-методической и лекторской работы студентов педагогического и других факультетов ЛГПИ им. А. И. Герцена по изучению и пропаганде педагогического наследия А. С. Макаренко;

4) Быть основной базой коллективной творческой жизни Коммуны имени Макаренко и всей Макаренковской секции Ленинградского областного отделения Педагогического общества РСФСР, коллективным членом которой является КиМ.

Перспективы научно-методического поиска, которые раскрывал И. П. Иванов перед членами КМС, предполагали погружение в глубины воспитания, к которому были готовы далеко не все члены коллективов, входящих в содружество. Студенчество изначально привлекала романтика необычной жизни, и только потом выделялись те, кто не только потреблял эту красивую насыщенную жизнь, но и хотел понять, как она создаётся. Материала, который получали члены КМС на конференциях и слетах, явно не хватало. Встал вопрос системного освоения концепции коллективного творческого воспитания, а, следовательно, системного её изложения.

Опыт работы преподавателя убедил Игоря Петровича, что бумажное освоение сущности воспитания даёт слабый результат. Нужен опыт проживания в коллективе, опыт коллективной радости от дел на пользу и радость людям. Он был убеждён, что идею общей творческой гражданской заботы, творческого содружества поколений как образа жизни в коллективе можно передавать только от сердца к сердцу, только из рук в руки. Однако ситуация передачи знаний от участника конференции товарищам по коллективу изобиловала неточностями и поверхностью восприятия методологических основ концепции. Эта проблема требовала особого решения. Сложным оставался и вопрос освоения педагогики студентами факультета.

Создание учебно-методического комплекса

После целого ряда обсуждений сложившейся ситуации Игорь Петрович разработал учебно-методический комплекс, который включал в себя хрестоматию по воспитанию, сборник педагогических задач, курс лекций. К созданию этого учебно-методического комплекса привлекается творческое объединение учителей и преподавателей педагогики, преобразованное впоследствии в общественную лабораторию комплексного подхода. Перед студентами стоит задача отбора текстов для хрестоматии. Тексты выбирались из книг А. С. Макаренко, С. Т. Шацкого, В. Н. Сорока-Росинского, Н. К. Крупской, В. А. Сухомлинского.

Для задачника используется детская литература, прежде всего книги А. П. Гайдара, Л. Кассиля и целого ряда отечественных и зарубежных писателей. К этому добавляются задачки из периодической печати, ситуации из спектаклей и фильмов.

Игорь Петрович сосредоточен на разработке курса лекций. Поскольку он никогда не «читал» лекции, т. е. не озвучивал заранее написанный текст, а имел план лекции и таблицу взаимосвязи базовых понятий, которые раскрывались в данной теме, мне как ассистенту было предложено записывать содержание изложенного в лекции материала.

В 1976/77 учебном году начинается апробация этого комплекса. Игорь Петрович обращается к студентам с пламенной речью о роли воспитания в жизни общества.

Совершенно неожиданно для многих студентов он говорит о важности собственного опыта как основы для понимания воспитательного воздействия. «Ваши впечатления, переживания, мысли должны стать движущей силой в поисках ответов на решение проблем воспитания. Читая литературу, вы сможете сравнить своё видение решений с тем, как это делали другие…

Чем должно завершиться изучение педагогики?

У каждого из вас будут постепенно создаваться три источника практической педагогики:

1) педагогический задачник (сборник-картотека № 1 различных трудных педагогических ситуаций и вариантов их решения);

2) справочник воспитательных средств (картотека № 2 с разными средствами воспитательного воздействия);

3) копилка методических разработок (варианты планов, бесед, традиционных творческих праздников и материалов к ним)»

Для овладения основами коммунистического воспитания было выделено пять разделов:

5. Система средств воспитания младших школьников.

В каждом из разделов были темы для самостоятельного изучения (которые перерастали в курсовые работы), вопросы и задания для работы с педагогической литературой.

Работа на занятиях строилась следующим образом. Игорь Петрович делал обзор и анализ решений задач, которые были предложены на предыдущем занятии, затем в небольших группах шло обсуждение этих решений, формулировались суждения и вопросы. Ответы на эти вопросы становились определённым мостиком между реальной жизнью, практикой воспитательной работы и теоретическими постулатами, излагаемыми в лекционном материале. Затем на практических занятиях шла работа с опорным конспектом-таблицей и содержательным наполнением картотек № 1 и № 2, а также пополнение копилки методических разработок.

Записи лекций, которые вела я сама, дополнялись по необходимости записями студентов-кимовцев. Игорь Петрович, обрабатывая эти записи, обращал моё внимание на то, как повлияли на изложение материала те решения педагогических задач, которые давали студенты. Встал вопрос о таком изложении материала в курсе лекций, который бы отражал позицию самого Иванова, и в то же время давал простор для самостоятельного осмысления, творческой переработки прочитанного по этой теме у других авторов. Эта методика ведения занятий привела к тому, что основное содержание излагалось очень сжато, своеобразными формулами, тезисами, которые должны были стать определённым путеводителем при погружении в глубины воспитания. В течение трёх лет дорабатывались и переделывались таблицы, выстраивалась логика изложения материала и, безусловно, уточнялись смысловые характеристики педагогических категорий, которые бы соответствовали авторской концепции.

Игорь Петрович назвал этот курс лекций – «Педагогические основы комплексного подхода к воспитанию». Учебно-методический комплекс постоянно дополнялся работами учителей-заочников, разработками наиболее удачного опыта с педагогических практик.

Особое внимание Игорь Петрович уделял материалом общественно-педагогической практики. Эта часть профессионального становления получила новое дыхание, когда на работу в должности ассистента пришла одна из комиссаров коммуны – Л. С. Нагавкина. Она внесла в эту работу настоящий коммунарский дух: была разработана программа общественно-педагогической практики, в основу которой лёг замысел большой коммуны. Игорь Петрович был глубоко удовлетворён тем, что его видение профессионального становления получило новое решение. Каждая студенческая группа становилась педагогическим отрядом, в каждой группе – командир, на каждом курсе – Совет командиров, который входил в Общий Совет педотрядов. Вот эта организационная структура общественной деятельности способствует обеспечению системности и последовательности в деятельности членов педагогических отрядов.

Содержание деятельности усложнялось от курса к курсу. Так, первокурсники работали в седьмой школе-интернате, они становились организаторами событий в жизни воспитанников, вели кружки; особо важным было появление дружеских объединений, когда студент становился старшим товарищем тем детям, кому требовалось индивидуальное внимание.

Второй курс готовился к лагерю. В систему подготовки входили установочные выездные лагерные сборы, встречи с начальниками лагерей, в которых предстояло проходить практику, разнообразные игры и коллективные творческие дела.

Третий курс имел свою зону заботы: это была работа с ребятами, проживавшими на Малой Садовой улице и стоявшими на учёте в милиции в отделе по делам несовершеннолетних. Это был самый сложный этап практики, так как общение строилось с детьми, которые уже хлебнули в жизни немало. Нужно было применять все знания по педагогической и возрастной психологии, всё знание истории и культуры города и многое другое. У некоторых студентов сложившиеся дружеские отношения сохранялись и после практики. Заканчивалась общественно-педагогическая практика торжественной линейкой, на которой вручались грамоты и благодарственные письма от тех организаций, где работали студенты.

Важно отметить, что совместными усилиями И. П. Иванова и Л. С. Нагавкиной удалось убедить преподавателей кафедры написать методические рекомендации по проведению конкретных форм воспитательной работы, некоторые из них строились по логике коллективных творческих дел.

Соотношение лекционного материала и всех видов практики позволяло не отрывать изучение педагогики от реальной жизни. Этот целостный комплекс рекомендаций для овладения основами воспитания давал устойчиво высокий результат, практически все студенты сдали экзамены на «отлично», не было и задолжников по зачётам.

Борьба за комплексный подход к воспитанию

На ХХХ Герценовских чтениях в 1977 году Иванов выступает с докладом «Педагогические основы комплексного подхода к процессу коммунистического воспитания», где впервые излагает обоснование двух подходов к сущности воспитания. Доклад не вызывает широкого интереса, мне пришлось даже услышать такое суждение: «опять Иванов со своей заботой, опять про коммунистическое воспитание».

Да, опять и опять он обращается к сущности именно коммунистического воспитания, отстаивая его соответствующее целям формирования нового человека. Он последовательно раскрывает педагогам сущность коммунистического воспитания, которая состоит в том, чтобы отдавать свои силы, свою работу на общее дело, при этом овладевая всем богатством культуры, выработанной человечеством. В этом ленинском тезисе он видит диалектическую сущность процесса коммунистического воспитания – его многогранность и целостность. Общее дело, пишет Игорь Петрович, это самоотверженная… забота о благе всего общества. Забота должна стать нравственной сущностью каждого общего дела, объединяющего воспитателей и воспитанников, людей всех поколений – старших и младших, взрослых и подрастающих.

Весь опыт организации воспитательного процесса, накопленный за годы поиска наиболее результативных методов, позволял ему говорить о том, что общая забота способствует преодолению эгоистических привычек. Устойчивые рецидивы мелкобуржуазной психологии, которые всё чаще стали встречаться в жизни общества, вызывали тревогу и требовали комплексного анализа реального состояния воспитания. Иванова глубоко тревожило то, что с детских и подростковых лет возникает равнодушие к тому, что ребёнок воспринимает неинтересным и ненужным для себя. Равнодушие, по его мнению, порождает такие качества личности как невнимательность, небрежность, недисциплинированность, безответственность, безынициативность, слабоволие, лень, скептицизм и т. п.

Большую сложность видел Игорь Петрович в том, что в практике появилась тенденция строить воспитание, опираясь только на интересы ребёнка, позволяя ему делать только то, что ему хочется. В таком перекосе он видел причину всё чаще проявляющейся эгоистической изобретательности и приспособленчества. Эгоизм, в свою очередь, был почвой для проявлений тщеславия, чванства, властолюбия, завистливости, жадности, культа примитивных удовольствий вплоть до пьянства и хулиганства. Чередование равнодушия и эгоистической заинтересованности, отсюда капризность, конформизм, беспринципность и т. п.

Анализируя многочисленные факты таких проявлений, И. П. Иванов даёт обоснование их появления в односторонне-дробном подходе к воспитанию, в регрессивных типах воспитательных отношений авторитаризма, чрезмерной мелочной опеки и ложно понятого «свободного воспитания». Односторонне-дробному подходу противостоит комплексный подход. Неожиданную поддержку своим выводам он получает в материалах XXV съезда КПСС.

Опираясь на традиции того времени решать вопросы в свете решений очередного съезда, Игорь Петрович разворачивает серию встреч в Ленинградском Доме учителя, в лекционном зале общества «Знание», в поездках по стране. Огромную научную и эмоциональную подпитку он получает от встреч с учёными Академгородка в Новосибирске, которые организовала Л. Г. Борисова. Вернувшись из поездки, он пишет ряд статей для журналов «Вожатый» и «Воспитание школьников». На упрёки коллег по кафедре, что он опять предпочитает эмпирику, отвечал спокойно и уверенно: «А вот физики-теоретики видят в моих статьях педагогических факт, а факт, как известно, воздух учёного. В любой точной науке важно описание эксперимента. Почему же педагоги-теоретики предпочитают жонглировать словами вместо анализа фактов?!»

Он с новой силой погружается в работу Макаренковской секции Педагогического общества. В 1979/80 учебном году И. П. Иванов создаёт новый научно-исследовательский коллектив «Товарищество энтузиастов макаренковской педагогики» – (ТЭМП). Складывается несколько уровней изучения, разработки и распространения концепции коллективного творческого воспитания.

Это объединение включает в себя аспирантов и соискателей, каждый из которых ведёт исследование в рамках одного из КЭММов, у каждого есть свой коммунарский коллектив или творческое объединение, что значительно расширяет круг людей, вовлечённых в изучение и разработку макаренковской педагогики. Деятельность этих коллективов на своих территориях является средством распространения концепции коллективного творческого воспитания.

И. П. Иванов в этот период всё больше погружается в систематизацию накопленных знаний, он начинает обоснование педагогики общей заботы, изучает подробно воспитательные системы тех школ, где идёт создание общешкольного коллектива. Игорь Петрович пишет «Методические рекомендации по комплексному совершенствованию воспитательной работы школы». В этих рекомендациях он доказывает, что воспитание в начальных классах закладывает фундамент воспитания в школьном коллективе, а содружество старших и младших школьников формирует характер отношений, связь поколений. В рекомендациях дано обоснование того, как сделать воспитательную работу средством улучшения жизни школьного коллектива, показаны варианты планирования такого процесса. Все рекомендации пронизаны обоснованием роли воспитательных отношений. Для Иванова важна диалектика объективных и субъективных воспитательных отношений, обоснование типов объективных воспитательных отношений и их влияние на природу субъективных воспитательных отношений.

На встречах членов ТЭМПа идут дискуссии о причинах живучести регрессивных типов воспитательных отношений: авторитаризма, чрезмерной мелочной опеки, «свободного» (либерально-попустительского) воспитания.

Одна из важнейших исследовательских задач, стоявших перед членами товарищества, заключалась в обосновании средств и методов взаимодействия воспитателей и воспитанников в прогрессивных воспитательных отношениях: наставничества, сотрудничества и творческого содружества воспитателей и воспитанников.

Субъективные воспитательные отношения реализуются в системе методов воздействия на каждую из сторон личностного отношения как системного образования. Гармоничное отношение к миру определяется степенью единства, органичного взаимодействия трёх его сторон: познавательно-мировоззренческой, эмоционально-волевой и действенно-практической. Искусство воспитания как раз и состоит в том, чтобы достигать гармонии эмоционально-волевых свойств (я хочу), познавательно-мировоззренческих (я знаю и понимаю, почему хочу именно этого) и действенно-практических (я сумею сделать то, что хочу).

Ключевой задачей научного поиска в этот период становится разработка системы методов воспитания. Игорь Петрович даёт обоснование трёх групп методов:

По сложившейся традиции в этот поиск он включает членов КиМа. Задача кимовцев – найти примеры практического применения таких методов в практике, в литературе, в собственном опыте. Новое поколение кимовцев погружается в изучение литературы, вновь и вновь перечитываются работы А. С. Макаренко, С. Т. Шацкого, В. Н. Сорока-Росинского, В. А. Сухомлинского.

Ко дню рождения КиМа, 3 ноября 1982 года, завершается работа над новой, третьей очередью разработки материалов ММЦ. Значительную часть выставки занимают стенды и машинописные материалы, связанные с системой методов. Каждый метод был детализирован и получил наполнение разнообразными примерами, расширявшими пространство педагогической деятельности. Нам представляется важным достаточно полно представить разработанную Ивановым систему методов воспитания.

В первую подгруппу входят методы и приёмы, с помощью которых педагог побуждает детей пережить чувства радости и веры в свои силы, чувство чести, желание действовать на пользу и радость другим людям.

– радостной перспективой – ближней, средней, дальней;

– творческим поиском, героическим поступком, необычным явлением;

– красивым, прекрасным в природе, в искусстве, в поступках окружающих;

Во вторую подгруппу входят методы и приёмы, способствующие переживанию ребенком чувства ответственности за действия и поступки не только свои, но и своих товарищей:

– осуждение, проявляющееся в порицании словом, взглядом, мимикой, жестом;

– критика, в которой обосновано оценочное суждение;

– наказание как лишение человека права на что-либо.

К третьей подгруппе относятся методы и приёмы, побуждающие укреплять чувство веры в свои силы, переживание чувства собственного достоинства:

На познавательно-мировоззренческую сторону направлены методы убеждения, используя которые, педагог обращает внимание ребёнка на сущность событий и явлений, на необходимость достоверного знания для анализа и принятия решений и т. п.

– обсуждение какого-либо явления или события;

На действенно-практическую сторону направлены методы приучения, назначение которых заключается в развитии необходимых для конкретного вида деятельности умений и навыков, привычки к действию в разнообразных обстоятельствах, а главное, приучающие соединять слово и дело, совершать обдуманные действия. Использование методов этой группы наиболее длительно, т. к. выработка привычек, их осознанное закрепление предполагает перенос этих действий из воспитывающих ситуаций в собственный опыт.

– оптимального режима жизни, в котором жизненно важные функции осуществляются в определённое время, в определённой последовательности;

Период 1982–83 годов насыщен в жизни Иванова до предела. Со сменой президента АПН меняется отношение к И. П. Иванову, он получает заказ на издание учебно-методического комплекса. Комплект проспектов учебников и пособий для педагогических вузов был им дополнен и включал в себя:

1. Педагогические основы комплексного подхода к воспитательному процессу. Лекции по теории и методике общей комплексной системы коммунистического воспитания (учебное пособие).

2. Хрестоматия по теории и методике комплексной системы коммунистического воспитания (учебное пособие).

3. Задачи по теории и методике комплексной системы коммунистического воспитания (учебное пособие).

4. Методические рекомендации к использованию сборника задач по теории и методике коммунистического воспитания (учебное пособие для преподавателей факультета начальных классов педагогических институтов).

6. Традиционные творческие праздники и коллективные творческие дела в школьных и классных коллективах (методическое пособие).

7. Коллективные творческие дела в пионерском лагере (методическое пособие).

Обсуждение проспектов затягивалось, рецензирование передавалось от одного к другому. Неожиданно пришло предложение от издательства «Педагогика» издать часть материалов, касавшихся воспитания в коллективе. Очень быстро Иванов систематизирует материал, в результате этой работы появляется рукопись, которую он назовёт «Книга о воспитании», объём которой составлял триста машинописных страниц. По каким причинам издательство отступает от первоначального предложения, мы так и не узнали. Вместо целостного издания, редактор предложила опубликовать только часть книги. В результате долгих обсуждений мы убедили Игоря Петровича, что это издание даст возможность выйти за ведомственные рамки на всероссийский уровень. Брошюра в девяносто страниц выйдет под названием «Воспитывать коллективистов». Позднее она будет многократно переиздаваться, войдёт в сборник «Педагогический поиск», где будут опубликованы материалы педагогов-новаторов.

Совершенно неожиданно над головой Игоря Петровича начинают сгущаться тучи. Его документы на избрание членом-корреспондентом АПН не пропускает инстанция в горкоме партии. Жизнь, как нарочно, подбрасывала ему испытание за испытанием. Его все время пытались «поставить на место», «ввести в рамки». Помню, как ему предложили придумать оформление пионерского парада на Дворцовой площади, и как потом на него топали ногами на парткоме за то предложение, которое он внес – дать дружинам право самим себя оформить. Это было воспринято как издевательство, а Игорь Петрович был вполне серьезен: он пытался объяснить, почему это важно, подкреплял свою позицию словами Н. К. Крупской о том, что «пионерская организация – это организация самих детей, а не для детей и не за детей». Он радовался, что на таком уровне смог обратить внимание на проблему, но был осмеян и обруган, получил строгий выговор.

Возникли сложности с допуском к защите у его аспирантов. Первоначальная высокая оценка и пожелания кое-что подправить совершенно неожиданно сменялась резкой критикой, которую давали уже другие рецензенты. Замену рецензентов объясняли недостаточной квалификацией предшественников, работы футболили от одного к другому, пока доброжелатели не подсказали, что на какое-то время ему следует приостановить распространение «коммунарского воспитания».

Воспринимая сложившуюся ситуацию как борьбу за педагогику будущего в настоящем, Игорь Петрович рекомендует своим аспирантам и соискателям найти другие учёные советы, где можно получить выход на защиту. Одним это удалось, и защиты прошли с блеском, диссертациям была дана высочайшая оценка; другие не смогли выстоять в этой борьбе и прекратили попытки защиты своих диссертаций.

Вся эта гнетущая атмосфера подтолкнула Игоря Петровича уйти из института. Друзья из ялтинского педучилища, где был один из сильных коммунарских макаренковских педагогических отрядов, предлагают подкрепить здоровье и одновременно поработать в педучилище, эту просьбу поддерживает и Симферопольский педагогический институт. Игорь Петрович несколько раз выезжает в Ялту, это своеобразная «разведка боем», в которой он решает вопросы с жильём и характером предстоящей работы. Взвесив все «за» и «против», он принимает решение об увольнении с работы. Однако его решение не поддерживает семья. В этой сложной критической ситуации он уходит в себя, резко сокращает все контакты с близкими.

Кимовцы, как могут, поддерживают его. Возобновляются летние семинары на дачах кимовцев, длительные прогулки с обсуждением разных вопросов, но приближение учебного года требует окончательного решения. С тяжёлым сердцем, какой-то угасший, Игорь Петрович приступает к работе в 1982/83 учебном году. Основное время он уделяет новой группе аспирантов, постепенно его увлекает проект новой большой коммуны, которая будет состоять из сводных отрядов студентов, выпускников-кимовцев, учителей-единомышленников, вожатых. Несколько ранее он уже делал попытки реорганизации структуры КиМа, но ни одна из них не принесла ожидаемых результатов. Он ставил новые и новые задачи, мы не успевали осознать и понять, как действовать, а Игорь Петрович открывал перед нами уже новые горизонты исследования.

В течение этого учебного года он завершает систематизацию открытий разных лет, и называет свою систему «педагогика общей заботы». Это его авторская педагогика, его вариант педагогики будущего в настоящем. Она включает в себя несколько частей:

Он больше не пытается узнать судьбу того учебно-методического комплекса, что затерялся на педагогическом Олимпе. Его принципиальная позиция о невозможности издавать отдельные части комплекса воспринимается на кафедре как каприз.

Продолжались попытки доказать коллегам, что его теория воспитания, изложенная в лекциях, утрачивает способность влияния на формирование профессионального сознания, если нет параллельного погружения в мир реальной практики воспитания. Он многократно убеждался, что студенты не смогут увидеть важность соблюдения закономерностей, если не проследят их влияния на решение задач в реальной жизни. Коллективные творческие дела вместо части реальной жизни коллектива переродятся в формы воспитательной работы. Эти и другие его доводы не находят понимания у коллег – «как же другие пишут и ничего, студенты учат и сдают экзамены…». Такое непонимание созданной им концепции педагогики общей заботы ещё больше убеждали его в том, что он вместе со своими единомышленниками составляет «педагогический десант в глубоком тылу формальной педагогики».

Пытаясь найти пути погружения и студентов, и учителей в осознание глубинных связей в процессе воспитания, Игорь Петрович работает над методическими рекомендациями «Коллективные творческие дела как средство коммунистического воспитания младших школьников». Это последняя его работа будет издана ЛГПИ в 1983 году. Эти методические рекомендации вбирают в себя основные выводы, к которым пришёл Игорь Петрович. Получив в издательстве института эту книгу, он сказал: «Здесь, пожалуй, всё, что нужно, есть. Теперь кто хочет, сможет действовать по-нашенски и устоять, несмотря ни на что» Всё, что появится в печати потом – это более или менее адекватная обработка его текстов кем-то из кимовцев.

Игорь Петрович растроган. Единственное, что он желает участникам общего сбора – всегда «действовать по-нашенски». Он стал повторять это выражение – «действовать по-нашенски» – всё чаще, всё сильнее желая объединить тех, кто осознанно идёт с нами одной дорогой.

Возможность нового уровня объединения он связывал с осуществлением программы действий навстречу 100-летию А. С. Макаренко. Игорь Петрович объединил единомышленников в Общественную лабораторию, которая должна была действовать в рамках секции Ленинградского областного отделения Педагогического общества. Обсуждение Программы было запланировано на юбилейном праздновании двадцатилетия КиМа.

День рождения КиМа уже давно стал временем традиционных встреч коммунарских коллективов, на которых шла эстафета опыта, обсуждение итогов жизни за прошедший год и выстраивание общих перспектив на следующий.

Юбилейные события в жизни коммуны готовились с особым азартом, и Игорь Петрович не разглядел в этой бурной подготовке операцию «Праздничный сюрприз», которая была намечена на 5 ноября и посвящалась его шестидесятилетию. Пятого ноября праздничный сюрприз состоялся. Приехали коммунары из разных городов Союза, выпускники КИМа, от КЮФа пришла на юбилей Ф. Я. Шапиро и Коля Крыщук, были и журналисты, представлявшие ленинградские газеты. Не было только представителей от ректората, от совета факультета. Праздник получился очень трогательным, и эмоциональным, и содержательным одновременно. Много пели, решали педагогические задачи, которые пантомимой изображали гости. Перечислить все выдумки невозможно, главное – все они дышали уважением, благодарностью, стремлением продолжать борьбу за педагогику будущего в настоящем.

Эти юбилейные события получились такими по-человечески тёплыми и достаточно глубокими по уровню осмысления сущностных вопросов в предстоящем исследовании, что Игорь Петрович как будто помолодел. С новыми силами он беседовал с каждым членом лаборатории, выстраивал индивидуальные и групповые направления исследования. От этой работы его отвлекло поручение учёного совета, которое заключалось в разработке предложений в реформу образования. И. П. Иванов решил использовать этот шанс для распространения идей коллективного творческого воспитания.

Завершение творческого пути

Седьмого января 1984 года на кафедре проходило обсуждение текста реформы, в котором не было использовано ни одно из его предложений. Однако не только это вызвало его бурную реакцию. Реформа, по его мнению, тянула образование назад, была ретроградской, бессмысленной болтовнёй. Очень расстроенный, он уехал домой. Жена, Любовь Александровна, зная его многолетнюю привычку успокаиваться во время прогулок, предложила такую прогулку и на этот раз. Они стали одеваться, жена уже вышла в коридор и ждала его у раскрытой двери. Игорь Петрович, наклонившись завязать шнурки, упал без сознания.

«Скорая помощь» долго искала дом среди новостроек района, долго поднималась на шестнадцатый этаж без лифта, ещё дольше решался вопрос транспортировки, а Игорь Петрович лежал на сквозняке. Как бывает в подобных ситуациях, соседей не оказалось дома; мужчин, способных нести тело до машины, собирали по всем этажам. В больнице поставили диагноз – инсульт – и оставили лежать в коридоре, т. к. мест в палате дежурный врач не нашёл. На следующий день в борьбу за жизнь и здоровье Игоря Петровича были включены все возможные и невозможные способы, вплоть до звонков в горком партии, приобретение московскими друзьями лекарств в кремлёвской больнице и т. п. К дежурству у постели больного подключались кимовцы, был разработан график. На ночные дежурства приходили мужья кимовцев, а днём, сменяя друг друга, дежурили кимовцы и жена Игоря Петровича.

Здоровье восстанавливалось очень медленно, но благодаря упорству и воле к жизни, неуклонному выполнению всех упражнений он начал ходить. Это были прелюбопытнейшие ситуации, за которыми наблюдали и больные, и медработники. Поддерживаемый с двух сторон молодыми и не очень молодыми женщинами, Игорь Петрович едва-едва двигался по коридору под распевание революционных песен. Он писал, какую песню сегодня будем петь, и пытался встроиться в исполнение, произнося отдельные слоги.

После больницы упражнения не прекращались ни на один день в течение всех восьми лет болезни. С помощью разных специалистов шло восстановление речи. Шло сложно. Письменная речь восстанавливалась быстрее, а вот устная требовала других методик восстановления. Москвичи привезли специалиста по обучению речи слепоглухонемых, когда на ладони пишут букву, а затем произносят слово. Этот метод дал положительный результат. Через некоторое время Игорь Петрович стал произносить слоги и даже простые слова. Нашей радости не было конца. Он боролся, и это вселяло в нас веру, что всё ещё может измениться.

Его болезнь заставила решать вопросы с аспирантами, а их было четверо, и диссертации находились в разной степени готовности. Каждое исследование было направлено на обоснование каких-то положений педагогики общей заботы и отработку конкретной методики в рамках одного из КЭММов. Всё это рушилось, кафедра просила нескольких профессоров помочь довести до защиты этих аспирантов. Среди профессоров особое место занимала К. Д. Радина, которая вникала в замысел эксперимента, направляла и очень требовательно относилась к научной достоверности изложения результатов.

КиМ продолжал деятельность по созданию КЭММов, организацию встреч коллективов КМС в традиционные дни 3–5 ноября и конференции 13 марта, где обсуждали реализацию задач, поставленных Ивановым перед деятельностью Макаренковских методических центров. На этих конференциях остро ощущалось отсутствие Игоря Петровича, всем хотелось знать его мнение о проделанной работе, вместе с ним обсудить перспективы на будущее.

С согласия врачей и членов семьи делегаты из участников конференций и встреч КМС приезжали к Игорю Петровичу домой.

Он сидел в небольшом кресле очень взволнованный и радостно реагировал на знакомые лица, произносил имена, пусть частично, но и это было очень важно – значило, что их помнили. По очереди рассказывали о своих достижениях, о перспективах.

Игорь Петрович слушал очень внимательно, иногда одобрительно улыбался, иногда хмурился. К каким-то рассказам проявлял повышенный интерес и просил написать ему подробно. Так родилась история развития концепции в письмах. В зависимости от состояния здоровья отвечать на письма ему помогала жена, но он всегда делал приписку своей рукой, тем самым подчёркивая своё участие в содержании ответа.

Осенью, а точнее 18 октября 1986 года, «Учительская газета» опубликовала своеобразный манифест Педагогики Сотрудничества. Восемнадцать тезисов, изложенных в этой статье, были пронизаны идеями И. П. Иванова. С. Л. Соловейчик, несмотря на конфликт, возникший между ним и Ивановым после разрыва с КЮФом и ряда резких статей в адрес Игоря Петровича, приезжает в Ленинград и просит о встрече. Для каждого из них эта встреча была непростым испытанием, но её итогом стала серия статей «Жизнь Иванова» в шести номерах (26, 28, 31 марта, 2, 4, 7 апреля 1987 года) в «Учительской газете». Статья вызвала огромный интерес педагогической общественности, на Игоря Петровича обрушился шквал писем, а в Госкомитет образования посыпались запросы о том, почему нет изданий работ И. П. Иванова, почему нигде не обучают его методике и т. д. Отреагировал на статью и ректорат ЛГПИ, так как Соловейчик назвал их ленивыми и нерадивыми, оказавшимися неспособными оценить научный вклад Иванова. Меня как руководителя КиМа вызвал первый проректор для объяснений. Разговор был долгим, пришлось объяснять «Почему мы до сих пор цепляемся за Макаренко? Чем отличаемся от научных разработок кафедры педагогики института?» и тому подобное. Возникало впечатление, что сам проректор не читал статью, а пользовался мнением кого-то, но в традициях того времени на критику в центральной печати нужно было отреагировать, вот он и реагировал. В конце разговора спросил, в чём мы нуждаемся.

Непривычные к вниманию начальства, мы скромно попросили дефицитные для того времени материалы: бумагу для машинописных работ, копирку, папки для материалов Центра, киноплёнку и т. п. Кстати сказать, ничего из этого мы не получили, и коммуна продолжала зарабатывать сама, чтобы содержать и обрабатывать материалы ММЦ. В тот год мы выезжали летом в Крым, работали на табачных плантациях, где достаточно хорошо платили. Нам казалось, что на этом всё и закончится, но не тут-то было. Государственный комитет образования отреагировал на статью и последовавшую за ней реакцию совсем по-другому. А. К. Бруднову как человеку, непосредственно знакомому с И. П. Ивановым, было поручено подготовить совещание по данному вопросу.

Совещание состоялось в марте 1988 года. Среди участников: Л. К. Балясная, в бытность секретарём ЦС ВПО поддержавшая деятельность КЮФа; В. Малов – бывший членом ревкома КЮФа; Н. Царева и Е. Титова из Коммуны имени Макаренко; А. Бруднов, начальник управления воспитательной работы бывшего Минпроса, ранее работавший в «Орленке». Были приглашены представители науки: Л. Новикова, М. Казакина, В. Журавлева, А. Мудрик, В. Караковский. В число участников совещания были включены и Р. Курбатова, благословившая в шестидесятых годах активную методику от имени ЦК ВЛКСМ, и те, кто в тот период был готов поддержать идеи Иванова в пионерской организации и в школьном комсомоле – секретарь ЦК ВЛКСМ И. Никитин, заместитель председателя ЦС ВПО Н. Стрельникова, представители прессы.

Вёл совещание В. Д. Шадриков, которого интересовала «самость» открытий Иванова и причины того, почему, используя эти идеи, некоторые учёные не упоминают их автора. Ответы требовали погружения в историю развития концепции И. П. Иванова, причин замалчивания её в стенах АПН, отсутствия публикаций в центральных издательствах. Разговор был непростой – чем больше выступали присутствующие, тем больше раскрывалось проблем и подводных камней.

Весь комплекс поднятых вопросов требовал продолжения. Решили провести научную дискуссию, которая и состоялась в АНП СССР в 1989 году. Актовый зал академии не мог вместить всех желающих. Каждое выступление показывало масштаб влияния идей И. П. Иванова, способность этих идей увлекать раскрывающейся перспективой, развивать творческую инициативу и самостоятельность в развитии идей у каждого неравнодушного педагога.

Итогом этих событий было предложение создать научно-методический центр, который бы объединил единомышленников и стал развивать концепцию с учётом всех процессов, происходивших в тот период в жизни общества. Объединяющий единомышленников Центр, программа деятельности которого была представлена в выступлении О. С. Газмана, так и остался пожеланием. А ректорат ЛГПИ им. А. И. Герцена был вынужден отреагировать на запрос министерства и создать кафедру, которой предстояло вести занятия для слушателей Всесоюзных курсов, группы которых формировались в управлении воспитательной работы министерства в Москве. По мере подготовки документов на открытие кафедры встал вопрос: на каком факультете она будет размещена? Ответ на этот вопрос определял многое, прежде всего состав студентов и специальность, которую они будут получать, а также многое другое.

В это время в институте открывался новый факультет организаторов народного образования (ФОНО), где предполагалось двухгодичное очное образование – второе высшее образование, которое должны были получать будущие завучи и директора школ, а также специалисты районных отделов образования. Вот на такой сложный экспериментальный факультет и определили кафедру методики коммунистического воспитания.

Комплектовалась кафедра исключительно из кимовцев, с тем, чтобы они могли выстроить освоение методики за очень короткий срок – месяц. В состав кафедры, комплектовать которую ректорат предложил Н. П. Царёвой, вошли И. П. Иванов – профессор, Л. С. Нагавкина – кандидат педагогических наук, И. Н. Герасимова – руководитель городского совета друзей октябрят, Т. В. Суворова – руководитель районного пионерского штаба. Так как для обучения были необходимы материалы ММЦ, нам выделили две ставки лаборантов.

Игорь Петрович не мог непосредственно участвовать в преподавании, но он уже вполне адекватно работал с письменными текстами, и процесс его выздоровления вселял в нас надежду, что открытие кафедры станет для него серьёзным стимулом для полного восстановления. Он разработал программу деятельности кафедры, которой не суждено было осуществиться. Эта программа отражала идеальные мечты Игоря Петровича, но не соответствовала реальному положению дел на новом факультете. По каким-то соображениям начинали занятия не те преподаватели, которые имели опыт работы на курсах повышения квалификации, работали много лет на кафедре высшей школы и владели спецификой обучения взрослых, а мы, кимовцы, имевшие опыт работы со студентами и школьниками. Параллельно с ведением занятий на ФОНО, шла работа на Всесоюзных курсах, группы которых комплектовались на основе заявок с территорий всего Союза. Им нужно было обеспечить жильё, питание, учебные аудитории. Эту огромную организационную работу взвалила на свои плечи одна из комиссаров КИМа – Г. И. Смирнова.

Через обучение методике на Всесоюзных курсах прошло более трёхсот человек. Это были очень разные люди. Одни, имевшие опыт участия в коммунарских коллективах, вдумчиво и обстоятельно занимались в творческих группах и проектировочных мастерских, изучали материалы Центра, другие знакомились с методикой впервые, но постепенно заражались общей увлечённостью, дебатировали до глубокой ночи, рассказывали друг другу о своём опыте, строили перспективы. Здесь уместно сказать, что многие участники курсов успешно применяли полученный опыт и знания в своих территориях. Много лет продолжалась переписка, поездки друг к другу, некоторые контакты не прервались и по сей день.

Неожиданно в нашу напряжённую жизнь ворвалось ещё одно событие. Используя материалы дискуссии в АПН СССР, Новосибирское отделение Академии наук проявляет инициативу и выдвигает кандидатуру И. П. Иванова на избрание академиком. Ректорат института резко возражает и выступает со встречным предложением – присвоения ему звания заслуженного деятеля науки. Последовали новые долгие дебаты в ректорате, мне показывают перечень требований к академику и перечисляют пункты, по которым он не сможет успешно пройти эту процедуру. Решение ректората твёрдое, поддерживать его кандидатуру институт не будет. Мне было поручено довести это решение до сведения Игоря Петровича.

Всем понятно, что гонца, приносящего дурную весть, казнят. Для обсуждения сложившейся ситуации приехала и Л. Г. Борисова, инициатива которой создала эту проблему. Я изложила предложение ректората, но семья, уже примеривавшая на себя академические льготы (жить на пенсию инвалида второй группы было непросто), встала на сторону Борисовой. Никто из них, в том числе и сама Людмила Глебовна, не задал себе вопроса: кто будет представлять И. П. Иванова на сессии АПН, где должно было проходить избрание? Как уже бывало не раз, решать проблему пришлось мне самой, а это значило подготовить документы и выступать с ними на сессии.

На сессии АПН обсуждение длилось в течение часа, было задано множество вопросов. Нужно было реагировать на реплики и высказывания, одно из которых меня возмутило настолько, что пришлось довольно резко отреагировать примерно такими словами: «Если у кого-то в этом зале есть тысячи последователей, если кто-то создал концепцию, преобразившую представления о сущности воспитания, если его методика изменила образ жизни пионерской организации и комсомола, то он может дебатировать и дальше» – и после такой дерзости, ни у кого не спрашивая разрешения, я ушла с трибуны.

В. Д. Шадриков, который вёл эту сессию академии, выступил с обоснованием своей оценки вклада в педагогическую науку доктора педагогических наук, профессора, И. П. Иванова. После его выступления приступили к голосованию, по итогам которого 29 января 1989 года И. П. Иванов стал академиком.

Девяностые годы внесли в жизнь страны много трагических страниц. Порвалась связь времён. Целенаправленно разрывали содружество поколений, восстанавливая молодёжь против всего, чтобы было создано в советский период истории страны. Ожидание перемен пронизывало все стороны жизни. Как показала история, видение перемен было в разных слоях общества настолько различным, настолько противоречивым, что привело страну к развалу и распаду. Педагогика содрогнулась, из педагогической науки было вычеркнуто всё, что соотносилось с понятием «воспитание». Появились деятели от науки, доказывавшие, что воспитание – это инструмент насилия над личностью, вместо воспитания надо заниматься, как в передовых демократических странах, образованием. Были закрыты все кабинеты воспитательной работы в институтах повышения квалификации, в педвузах отменено преподавание ряда дисциплин, связанных с воспитанием, понятие «коллектив» рассматривалось только с позиции коммунистического подавления личности. Из школы вывели комсомольскую и пионерскую организации. Сейчас мы можем рассуждать о том, к чему привели страну эти преобразования, как отбросили назад педагогическую науку. Справедливости ради надо сказать, что оборотнями в научной среде стали далеко не все.

В этот период в вузах закрывали кафедры научного коммунизма, истории КПСС, попала под закрытие и кафедра методики коммунистического воспитания. Вместе с закрытием кафедры вставал вопрос о судьбе Макаренковского методического центра. Нужно было искать место, куда перевезти и где хранить материалы. Часть материалов разобрали по домам кимовцы. К нашей радости, одна из школ, в прошлом – базовая площадка кафедры, осуществлявшая эксперимент по созданию воспитательной системы, отвела под Центр помещение одного из классов и взяла на работу С. М. Платонову, сотрудника кафедры, в качестве заместителя директора по науке. Разместить все материалы так, как предусматривало Положение о ММЦ, разработанное Ивановым, возможности не было. Он болезненно реагировал на происходящее, обижался, что мы не смогли отстоять кафедру. Видеть, как рушится дело всей жизни, трудно и здоровому человеку, а ему в силу болезни было сложно осознавать происходящее. Мы, как могли, оберегали его от подробностей и искали возможности продолжения работы в новых условиях.

Несмотря на закрытие кафедры, её работа продолжилась, но уже в особом режиме. Это было связано с тем, что всесоюзные курсы были организованы для обучения представителей разных территорий СССР. Поскольку деньги институт уже получил, а на других преподавателей в территориях не соглашались, нам пришлось ездить по всей стране. Естественно, что в этом режиме работы Игорь Петрович уже не мог участвовать даже в варианте встреч. Частые и долговременные командировки не давали возможности встречаться, а Игорь Петрович тем временем угасал.

На похороны, несмотря на время летних отпусков, собралось огромное количество кимовцев, друзей Игоря Петровича по университету и работе в ЦК ВЛКСМ. Организацией похорон занимались коммунары разных лет.

Его похоронили на Волковом кладбище в Ленинграде. Каждый год на день рождения 5 ноября собираются его ученики и последователи с творческим рапортом и обязательным исполнением песни Ю. Друниной. Слова из этой песни, подаренной ему когда-то выпускниками КИМа, звучат у могилы с особенным смыслом.

Кто говорит, что умер Дон Кихот?
Вы этому, пожалуйста, не верьте:
Он не подвластен времени и смерти…

Ваше имя:

Комментарий:
Введите ответ:	[Обновить]	=

Валерий Хилтунен 12 Февраля 2017 - 00:44
Читаю внимательно. К советскому коммунарству только-только начинают присматриваться обитатели многочисленных (по переписи 90-х их было 42 000, более точных сведений у меня нет) зарубежных коммун, то, что я им рассказываю - слушают внимательно. Время Макаренко и Иванова придёт, я уверен. Мы победим. ХВ
[Ответить] [Ответить с цитатой] [Отменить ответ]

Владимир Лененко 13 Февраля 2017 - 02:03
Надежда,с большим интересом (с подачи Ричарда Соколова, а может ты и меня помнишь, мы были у вас на сборе в Луге)прочел твое фундаментальное исследование. Помимо множества существенных моментов возникновения и развития СЭН'а и КЮФ'а, может быть и известных (да и то не всегда), но приведенных в систему, здесь проведен очень глубокий анализ становления и развития Игоря Петровича как философа-теоретика и педагога-практика. Ты уже писала биографию И.П., но здесь, пожалуй впервые, достаточно подробно вскрыты гносеологические истоки его мировоззрения. Дальнейшая история возникновения и воплощения в жизни его идей становится под этим углом зрения становится более понятной. Жаль только, что ты оборвала эту историю на разрыве с КЮФ'ом. Ведь были потом у И.П. еще многие плодотворные годы с КИМ'ом, и кому, как не тебе, продолжить твое особое методологическое описание, тем более, что жизнь КИМ'а ты знаешь более подробно и изнутри. Жду продолжения. Успехов тебе, Надя!
[Ответить] [Ответить с цитатой] [Отменить ответ]